— Поработаю немного «Сусаниным», раз главные роли не дают.

Мы вчетвером робко засеменили за ним по странным улочкам.

— Да тут экскурсии можно водить, — вырвалось у Лехи.

— Массовка? — поинтересовался сусанин.

— Не, мы — режиссеры, начинающие. Иногда фарцовкой балуемся, — легонько подколол незнакомого парня, — Щас идем к Рязанову поедать ватрушки.

Тот хмыкнул:

— У него даже маленькой роли не выпросишь, не то что ватрушек.

Не знаю, как великий режиссер, а я бы этого парня взял в какой-нибудь фильм. Его выразительное, и вместе с тем смешное лицо постоянно играло разными эмоциями. Тем временем Миня подлез к нашему провожатому и начал его одолевать всякими предложениями.

Нужная студия угадывалась по какофонии звуков, порождаемых из разных мест. Звучала музыка из магнитофонов, или электропроигрывателей, играли на рояле и на гитаре. Плюс к этому смех и громкие голоса. Во всех помещениях и секциях студии стояли столы с едой, мимо которых прохаживались многочисленные гости и официантки с наполненными бокалами на подносах. Все тот же фуршет, только без пива. Зато вина было вдосталь. Отличало еще и наличие маленьких бутербродов-канапе, тарталеток, наполненных разными салатами, жюльеном и вареньем, обилие фруктов. Полноватая, жизнерадостная фигура главного режиссера фильма оживленно перемещалась от одной группки людей к другой, словно пчелка, озабоченная выполнением плана по сбору нектара. Увидев нашу группку, Эльдар Александрович возопил:

— Таланты прибыли…

— И ты тоже. Ладно, гуляй тут. Только не напивайся.

Это он к нашему сопровождающему обратился.

— Ватрушками не обзавелся. Зато есть восхитительные пончики в той части студии, где стоит кофейник. Ребятки, располагайтесь, где хотите, не стесняйтесь. Все знаменитости к вашим услугам, и никто пока никого еще не покусал.

И стремительно унесся по направлению к следующей группе.

Мы робкой стайкой втроем стали бродить по огромной студии, перегороженной в некоторых местах на отдельные секции-комнаты. Пятница, скорешившись с нашим бывшим провожатым, отвалили куда-то. Фуршетные столы нас уже не привлекали, потому что мы уже достаточно нафуршетились в кафе.

Квартира в Ленинграде и в Москве из фильма «Ирония судьбы» оказалась одним из помещений этой студии. В комнате была воссоздана обстановка ленинградской части с настоящими новогодними кушаньями на столе. Весь звездный состав фильма находился здесь и угадывался со счастливым восторгом моих друзей. Всех, кроме пока неизвестной, но очень обаятельной Барбары Брыльска.

— Ба, да это же наш блистательный музыкант. Спасибо Эльдару, что позвал тебя, — закричал подвыпивший Юрий Яковлев и принялся меня обнимать.

Леха и Вовка с обалдевшими мордами тоже подверглись обниманию. Нас представили главной героине. Барбара разговаривала через переводчицу, иногда вставляя русские слова, как бы бравируя этим. Была она тоже подшофе и часто смеялась по поводу и без. Ширвиндт с Белявским сыпали анекдотами. Бурков хмуро отмалчивался.

— Не обращай внимания. Он всегда такой, когда в завязке, — тихо пояснил мне Яковлев.

Андрей Мягков удивленно взирал на странные братания его коллег с непонятными подростками. Представить меня ему никому в голову не пришло.

— Ребята, если голодны, то насыщайтесь этим реквизитом. Потом, когда станете смотреть этот фильм, будете своим друзьям говорить, что кушали здесь, — весело подсмеивался Ширвиндт.

Я поковырял вилкой в заливном и произнес сакраментальное:

— Какая гадость эта заливная рыба!

Яковлев остолбенел, а Ширвиндт радостно заорал:

— Юра, он украл твою фразу!

— Может быть, оно действительно не удалось? — с надеждой найти здравое объяснение произошедшему, произнес Яковлев, ковыряясь вилкой в том же заливном, — Вроде бы все нормально.

— Да кто-то ему рассказал сюжет, или случайно вышло. Не заморачивайся! — весело подмигнул ему юморной коллега.

— Эх, фотоаппарат надо было взять! — горестно вздохнул Леха.

— У нас есть фотограф коллективный. Сеня! — крикнул Бурков и сделал кому-то знак рукой.

Подошедший неприметный мужичок с зеркалкой сделал несколько снимков наших довольных рож на фоне знаменитостей. Подозреваю, что мы не первые, которые используют актеров для фото.

— Не угостишь ли нас своей дивной музыкой? — вдруг попросил Яковлев.

— Просим, просим! — пьяно вклинился Ширвиндт.

Не дождавшись от меня согласия, повели в другую часть студии. В помещении с пальмами в кадках и роялем, на диванах располагалась группа, слушающая коренастого широколицего мужчину, играющего на гитаре. Песня неизвестная, но лицо очень узнаваемое. Это был Сергей Никитин — физик, ставший бардом. Рядом с ним, приобнявшись, сидела женщина с улыбчивым лицом. Вероятней всего его жена Татьяна. Невдалеке от них примостилась обладательница еще одной знакомой внешности — единственная и неповторимая Алла Пугачева. Пока еще малоизвестная певичка из виа «Веселые ребята» с очень сексапильной физией. Вокруг стояли и сидели незнакомые мне люди. Вру, кое-какие лица оказались все-таки знакомы. Просто они теперь были гораздо моложе. Здесь ошивались Меньшов Владимир с Леонидом Куравлевым. Кажется, Соловьев Сергей, который потом «Ассу» снял. Без зарослей на лице с трудом узнавался.

— Помещение занято, — зачем-то высказался Бурков и пояснил мне, — Эти ребята озвучивали исполнение песен главными персонажами. Никитин Серега пел за Андрея, а Аллочка Пугачева за Барбару.

— А, Жора. Ты хочешь нас отсюда выгнать? — засмеялся Никитин.

— Одного талантливого мальца хотим послушать, если не возражаешь, — ответил Бурков.

— Я, только за. А то подустал уже, — улыбнулся Никитин и, подмигнув мне, протянул гитару.

Хорошая такая гитара, семиструнная. И настроена отлично. Я пробежался пальцами по ладам, которые ответили насыщенным звучанием. Что бы им такое дать? Не хотелось бы ломать очарование предыдущей песни. Что-нибудь похожее, никитинское. В голове всплыли «Смысловые галлюцинации». Начальный проигрыш классный, пусть и не на электрогитаре.

— Что бы не делала ты… Под пристальным взглядом. В сердце твоей пустоты мысленный волк где-то рядом.

Звучит песня тепло, по-бардовски. Женская часть аудитории уже почти завоевана, взгляды дарятся обожающие. Припев подпевали хором почти все присутствующие.

— Мощь! — высказался Никитин.

— Чудесно! Так хорошо, что хочется заплакать! — выдохнула Алла и попросила с умоляющим взглядом, — Еще раз, пожалуйста, исполни.

Желание женщины — закон, особенно такой.

— А почему исполнителя не представили широкой публике? — поинтересовался пожилой мужчина, когда затихли последние аккорды.

Смешно подкрался с боку габаритный Ширвиндт и заговорщецки спросил:

— Твое фио, приятель?

— Чекалин Павел.

Александр Анатольевич вышел вперед и выразительными жестами, показывая на меня, с интонациями конферансье провозгласил:

— Уважаемые коллеги, друзья! Позвольте представить вам будущего народного артиста Советского Союза, исполнителя, композитора и поэта. Вдобавок еще и хоккеиста — Чекалина Павла.

— А в фильмах он снимается? — поинтересовался все тот же пожилой мужчина, — Внешность фактурная. Я бы взял его в свою картину.

— Вы все хотите первым вылезть, Владимир Иосифович. У меня тоже есть молодежная тема, и он очень подойдет для моих ролей, — с обидой в голосе высказалась женщина с восточными чертами лица.

— Потом доспорите, друзья. Давайте еще послушаем замечательные песни Паши, — примирительно сказал Меньшов.

Исполнил им «Звезды с неба падают бисером». Слова там даны сумбурно, но тем и гениально:

— За звезду — полжизни, за луну — свободу. Я целую небо, а оно льет воду.

Тоже с повтором. Сама стилистика песен своей необычностью мощно захватывала внимание. Спасибо вам, бывшие потомки.

Никитин вдруг уставил в меня свой указательный палец и спросил:

— Токарев?

Голосовые модуляции с надрывом меня выдали. Решительно потряс мордой отрицательно.