В июле 1769 г. эскадра в составе 7 линейных кораблей, одного бомбардирского, одного фрегата («Надежда Благополучия»!!! ) и 9 вспомогательных судов, которой командовал адмирал Григорий Андреевич Спиридов, отправилась в свой поход в Архипелаг. Начинается подготовка второй эскадры.

Архипелагом назовут весь обширный район Средиземноморья, охваченный действиями в ходе этой войны.

Султан Османской империи Мустафа III и его министры долго смеялись, когда французский посол предупредил их, что русские корабли могут появиться в Средиземном море. И в самом деле, воспринимать этот поход в серьёз было просто невозможно. Корабли садились на мели и налетали на рифы. На них ломались мачты и открывались течи. Кроме того, в массовом количестве болели и умирали люди.

С невероятным трудом 6 октября эскадра добралась до английского порта Гуль. Большинству кораблей потребовался ремонт. Поэтому из Гуля Спиридов смог вывести всего три судна, на одном из которых вскоре открылась сильная течь, а на другом потребовалось заменить мачты, поэтому они повернули обратно.

17 ноября 1769 г. в Средиземное море из всей русской эскадры вошёл один «Святой Евстафий».

Придя в порт Магон на Балеарских островах, который был заранее назначен сборным пунктом, Спиридов стал ожидать подхода остальных судов. К Рождеству их уже было семь и можно было начать выдвигаться к берегам Греции.

Линейный корабль «Три Иерарха», фрегат «Надежда Благополучия» и пакетбот «Почтальон» направились в Ливорно за Алексеем Орловым, а остальные прибыли в порт Витуло у берегов Мореи.

Появление российского флота вызвало огромный интерес.

Известный авантюрист Джакомо Казанова даже специально приезжает в Ливорно, чтобы предложить свою помощь Алексею Орлову в завоевании Константинополя. Он уверен, что без него тот не сможет проплыть через Дарданеллы. Но пока для Орлова важнее борьба с турками на суше.

C кораблей, прибывших в Витулло высаживается десант, который должен поднять греков (майнотов) на восстание. Первым городом, который будет взят, станет Миситра.

Под командой капитана Баркова соберётся почти 1200 человек. Они смело атакуют три тысячи турецких солдат, которые сначала укроются в крепости, но после девятидневной блокады, согласятся сложить оружие и сдаться.

На уже безоружных турок тут же набросятся майноты. У русских солдат не было столько сил, чтобы не допустить этой кровавой расправы. Перебив более тысячи человек, майноты бросились грабить и убивать жителей города – мужчин, женщин и детей…

После этого в других крепостях турки защищались, уже не думая о сдаче в плен. Когда же им на помощь стали подходить отряды турецкой армии, то майноты просто побежали с поля боя, «ни разу ни из одного мушкета не выстрелив»…

Для стоянки российского флота решили использовать Наваринскую бухту. После обстрела с кораблей и высадки десанта, была захвачена оборонявшая бухту крепость Наварин. Но вскоре пришли известия о приближении многочисленных турецких отрядов.

Прибывший в Наварин Алексей Орлов дал команду взорвать крепость и всем эвакуироваться на корабли.

К этому времени в Средиземное море придёт вторая российская эскадра под командование контр-адмирал Джона Эльфинстона.

Когда эскадры соединятся, то между Спиридовым и Эльфинстоном сразу же начнётся спор – кто кому должен подчиняться.

Пришедший к эскадрам из Наварина на корабле «Три Иерарха» Орлов не станет вникать в суть пререканий. Он примет руководство флотом на себя и прикажет поднять на «Трёх Иерарах» кайзер-флаг, сигнализирующий остальным кораблям о местонахождении главнокомандующего.

Теперь Орлову предстояло решить, что делать дальше. Сухопутные операции себя не оправдали. А для морских сражений флот, основной задачей которого было обеспечение военных операций на суше «кои непременно главный предмет всего Нашего подвига составлять должны», просто не предназначался.

Даже не будучи моряком, Орлов видел плачевное состояние большинства кораблей. Вернее, что они «не годятся ни к черту!»

И все-таки, он даёт команду о выходе объединённой эскадры на поиски неприятеля.

«Неприятельский флот виден был под парусами в канале о. Сцио. … увидя оное сооружение, ужаснулся я и был в неведении, что мне предпринять должно…» – так будет вспоминать потом Орлов.

Турецкий флот был гораздо сильнее российского.

У русских – 9 линейных кораблей, 3 фрегата, 1 бомбардирскнй корабль, 1 пакетбот, 3 пинка и ещё 13 более мелких судов, около 6500 человек и 818 пушек.

У турок —16 линейных кораблей (причём корабль капитана-паши был стопушечным), 6 фрегатов, 6 шебек, 13 галер и 32 вспомогательных судна, около 15 000 человек и 1430 орудий.

Передовая линия турок состояла из 10 крупнейших кораблей. Вторая линия – из 7 линейных кораблей, 2 каравелл и 2 фрегатов.

«…но храбрость войск Вашего Императорского Величества, рвение всех быть достойными рабами великой Екатерины принудили меня решиться и, несмотря на превосходные силы, отважиться атаковать: пасть или истребить неприятеля».

Гасан-бей, величаемый титулом «Крокодил Турции», увидев русские корабли, был уверен в победе. Ещё отправляясь из Константинополя, он сказал Султану: «флот Вашего Величества многочисленнее Русского флота; чтобы истребить русские корабли, мы должны с ними сцепиться и взлететь на воздух; тогда большая часть Вашего флота останется и возвратится к Вам с победой».

Русские суда выстроились друг за другом в следующем порядке. Спиридов находился на флагмане «Святой Евстафий» и командовал авангардом (3 корабля и 1 фрегат), на его корабле был и Фёдор Орлов. Алексей Орлов находился за ними на корабле «Три иерарха» и командовал кордебаталией (3 корабля и 3 фрегата). Замыкал колонну арьергард (3 корабля и 3 фрегата) под командованием Эльфинстона на «Святославе».

В таком боевом порядке суда должны были как можно ближе подойти к турецким кораблям, а потом рассредоточиться вдоль их линии.

К бортам кораблей были заранее прикреплены шпринги – тросы, соединяющиеся с якорной цепью, с помощью которых можно было выставить, а потом и удерживать корабль в положении для наиболее эффективного использования бортовой артиллерии.

В 11 часов утра 24 июня граф Орлов дал сигнал: атаковать неприятеля.

Турки встретили приближающиеся к ним русские корабли сильнейшей канонадой.

Первыми вступил в бой «Евстафий», который атаковал корабль капитана-паши «Реал-Мустафа». Тот вскоре загорелся и многие из турок в панике бросилась в море, чтобы вплавь добраться до берега.

Русские моряки обрадовались победе. Но тут внезапно наступил полный штиль, корабль стал не управляемым, и сильным течением его понесло прямо на горящего ярким пламенем «Реал-Мустафу».

Бросившиеся на помощь «Евстафию» гребные суда ничего не могли сделать, чтобы удержать его от этого гибельного сближения.

Столкнувшись с «Реал-Мустафой», русские моряки бросились на абордаж, расправляясь с турками, ещё остававшимися на борту пылающего судна.

Командир «Евстафия» капитан Александр Иванович Круз приказал быстрее залить крюйт-камеру, но тут огромная пылающая грот-мачта турецкого корабля рухнула на палубу «Евстафия». Искры и головёшки полетели в разные стороны и попали на бочки с порохом… Раздался страшный взрыв, и вся верхняя часть «Евстафия» взлетела на воздух. Следом взорвался и «Реал-Мустафа».

Круза силой взрыва швырнуло в воздух и бросило в море. Он был изранен и сильно обожжён, но у него хватило сил ухватиться за обрубок мачты. Через несколько секунд рядом с ним вынырнул упавший с того же корабля весь закопчённый артиллерийский офицер и схватился за тот же обломок. Первое, что он сказал, было: «что, Александр Иванович, каково я палил?»

Граф Алексей, увидев в пылу сражения взрыв «Евстафия», посчитал своего брата погибшим. На мгновение его даже покинуло сознание, но, придя в себя, Орлов приказал поднять все паруса и бросился своим кораблём на неприятеля…

Да и на других кораблях у моряков было только одно желание – отомстить за погибших товарищей. А потому «свист ядер летающих, и разные опасности представляющиеся, и самая смерть, смертных ужасающая, не были довольно сильны произвести робости в сердцах сражавшихся с врагом россиян…»