Орлов пишет Екатерине: «…только урод наш очень занемог и схватила его нечаянная колика, и я опасен, чтоб он сегодняшнюю ночь не умер… он все вздор говорит и нам это несколько весело…»

И в следующем письме: «…чтоб вы чего на нас неистового подумать не изволили… а он сам теперь так болен, что не думаю, чтоб он дожил до вечера и почти совсем уже в беспамятстве о чем уже и вся команда здешняя знает и молит Бога, чтоб он скорей с наших рук убрался…»

Вскоре Орлов прискачет к Екатерине сам и стремительно ворвётся в её кабинет.

Она прервала разговор с Паниным и повернулась к нему.

– Все кончено, – тяжело дыша, сказал он.

– Кончено? – с удивлением переспросила Екатерина. – Он уехал?

Орлов что-то начал торопливо объяснять, но она уже сама все поняла и без чувств повалилась на пол. Сбежались люди. Опасались, что она не вынесет страшных судорог, сотрясающих её тело… Очнувшись, она горько заплакала. «Я опозорена!» – несколько раз повторила она. – «Потомство никогда не простит мне этого невольного преступления».

Потом она скажет Дашковой: «Вот удар, который роняет меня в грязь». – «Да, мадам, смерть слишком скоропостижна для вашей и моей славы», ответит ей та, что все ещё считала себя главной вдохновительницей дворцового переворота.

Екатерина прикажет проверить, не отравили ли Петра III.

«Я велела его вскрыть, но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа [отравы]: он имел совершенно здоровый желудок, но умер он от воспаления в кишках и апоплексического удара. Его сердце было необычайно мало и совсем сморщено..

Издаётся Манифест о смерти императора. Петра III в его любимом прусском мундире хоронят в Александро-Невской лавре… Екатерина же готовится к коронованию и дальнейшему 34-х летнему царствованию.

Все видные участники событий 28 июня щедро вознаграждаются.

Братья Орловы, сыновья Новгородского губернатора Григория Ивановича Орлова, были возведены в графское достоинство.

Иван получил чин капитана Преображенского полка и ежегодную пенсию в 20 тыс. рублей. Он оставит службу и начнёт управлять всеми имениями братьев, подаренных им императрицей.

Григорий – 10 лет будет фаворитом Екатерины.

Фёдор был пожалован в капитаны Семёновского полка, сделан камер-юнкером, а потом камергером. За участие в Турецкой войне был награждён орден св. Георгия 2-й ст. Вышел в отставку с чином генерал-аншефа.

Владимир был отправлен братьями за границу для учёбы в Лейпцигском университете. По возвращении в Россию назначается директором Академии Наук. Вышел в отставку с чином генерал-поручика.

Алексей – его заслуги были особо оценены Императрицей, и это принесло ему видное положение, почести и чрезмерное богатство…

Так, пожаловав ему в 1767 г. в потомственное и вечное владение подмосковное село Остров, императрица приказывает «сделать золотой кубок тысячи в две с моим медальоном и подписать так, как в старину подписывали, что оной кубок мною пожалован гвардии Преображенского полку графу Алексею Орлову на новоселье в село Остров». И она лично следит за тем «скоро ли поспеет кубок золотой».

О Екатерине будут говорить, что «она рождена быть владычицею народов».

Императрице 33 года – «…черные волосы, восхитительная белизна кожи, большие синие глаза навыкате …очень длинные черные ресницы, острый носик, рот, зовущий к поцелую, руки и плечи совершенной формы…» (С. Понятовский).

Женщина хочет любви, мира и процветания – «все труды и попечение подъемлем для славы и обогащения народа нашего».

Она даже не возобновляет войну с Фридрихом II.

Но сильная Россия не устраивает очень многих. Особенно Францию.

В 1766 году французский министр иностранных дел Шуазель напишет французскому послу в Оттоманской Порте, Верженну «Я с печалью убедился, что север Европы подчиняется все более и более русской императрице… что на севере приготовляется лига, которая станет страшной для Франции. Самое верное средство разрушить этот проект и, может быть, низвергнуть императрицу с захваченного ею трона – это было бы возбудить против неё войну. Только турки в состоянии оказать нам эту услугу. Если Вы это признаете возможным и если Вы надеетесь добиться этого, то Вам будут доставлены все денежные средства, которые Вам будут необходимы».

В сентябре 1768 г. Турция объявляет войну России.

Екатерина в ярости: «Туркам с французами заблагорассудилось разбудить кота, который спал; я сей кот, который им обещает дать себя знать, дабы память не скоро исчезла… надобно было тысячи задабриваний, сделок и пустых глупостей, чтобы не давать туркам кричать. Теперь я развязана, могу делать все, что мне позволяют средства, а у России… средства не маленькие».

Когда началась война, Алексей в сопровождении брата Фёдора находился за границей, для поправки здоровья после тяжёлой болезни.

Вылечить его смог только знахарь Ерофеич, который, первым делом спросил, как тебя лечить будем: по-китайски или по-русски?

Удивился граф сему вопросу и спрашивает: «А что это значит?»

– А, то, мой государь! В Китае ежели не вылечишь, завтра же повесят; а ежели лечить по-русскому, то делать частые приезды и выманивать более денег, а ты человек богатый и от тебя можно поживиться нашему брату лекарю.

– Ты только вылечи – в обиде не будешь.

– Ну, тогда, терпи!

Ерофеич уложил Алехана в кровать, накапал в стаканчик капелек, дал выпить, потом затопил две печи и запер его в комнате заснувшего.

Когда Орлов проснулся, то вся постель была насквозь мокрой от пота. Он встал, посмотрел тотчас в зеркало, и не узнал сам себя, словно переродился весь.

Ерофеич и дальше будет лечить людей, а ещё прославится настойкой из 16 трав, носящей его имя.

Императрица, весьма участливо относившаяся к графу Орлову за время его болезни, приказала выдать ему для заграничного путешествия и на лечение 200 000 рублей.

Вот таким образом братья Орловы, приехавшие в Венецию, оказались в эпицентре всех дальнейших событий.

Алехан видит, что можно развернуть борьбу против Турции с помощью греков, которые готовы к борьбе. Только нужно оружие и поддержка российского флота. И тогда можно будет нанести удар там, где турки менее всего этого опасаются – в Средиземном море.

Он отправляет донесение в Петербург: «Выступайте с одного конца (т. е. в Молдавии и Валахии), а я бы с другого зачал. И захватил бы Константинополь, чтобы „освободить всех православных и благочестивых от ига тяжкого“».

В ответ граф Орлов получает Высочайший рескрипт от 29 января 1769 г

«Будучи совершенно надёжны в вашей к нам верности… охотно соизволяем Мы… поручить и вверить вам приготовление, распоряжение и руководство сего подвига». Для этого Алехану пересылается двести тысяч рублей, а вскоре ещё 1 688 373 руб. 6 копеек.

Екатерина сообщает Орлову, что на нанятом голландском корабле к нему готовится отправка пушек, снарядов, ружей и прочей воинской амуниции. Сообщите, в каком укромном месте это судно пристать возможет.

Вероятнее всего, тогда и приобретут братья бухту, названную позже бухтой Орловых, где и сможет разгрузиться корабль с оружием.

Уже 5 августа 1769 г. венецианские правители обеспокоено напишут русскому послу в Вене Д. М. Голицыну, что Орлов способствует вооружению корсарских кораблей против Порты, ссоры с которой Венеция очень опасалась, и что в Ливорно такие суда уже снаряжаются.

Орлов с нетерпение ждёт прибытия русской эскадры, уверенный, что как только она появится у берегов Мореи, тотчас же весь этот полуостров будет объят пламенем восстания. Но эскадра запаздывает.

При подготовке кораблей в Кронштадте воспользовались опытом плавания фрегата «Надежда Благополучия». Ещё в августе 1764 г. он с грузом железа, полотна и канатов направился отсюда в Средиземное море, прибыл в Ливорно и, простояв там почти шесть месяцев, благополучно вернулся 12 сентября 1765 г. с грузом сандалового дерева, свинца и макарон

Подводная часть фрегата была вся источена червями, поэтому корпуса кораблей для Архипелагской экспедиции обшиваются снаружи вторым рядом дубовых досок с прокладкой из овечьей шерсти, что, конечно, ухудшает их скоростные и мореходные качества.