Король Артур приказал разделить свое войско на четыре дружины, и сэр Бодуин повел одну дружину в обход долины, чтобы напасть с юга; двум другим дружинам он приказал подняться на холмы и напасть на долину с обеих сторон; а сам поскакал с севера. Так император Луций оказался окруженным со всех сторон и не мог бежать; в то время как боевые знамена Артура и его союзников надвигались на него со всех сторон, а зовущие на битву звуки рожков раздавались над всей долиной, так что горы содрогались. Разгорелась величайшая и кровавейшая битва, римляне сражались мужественно, но не смогли устоять перед натиском британского войска. Сам Артур постоянно появлялся в местах, где была самая жаркая битва; и там сверкал его меч Экскалибур. Артур моментально скакал туда, где его людям приходилось туго, и помогал им сильным ударом меча, и ободрял призывами к храбрости и доблести. И каждый из рыцарей Круглого стола старался изо всех сил походить на короля, сэр Пелеас и сэр Гавейн сражались бок о бок, как два брата, сэр Кэй всегда держался около Артура и отражал своим щитом и мечом многих римлян, стремившихся поразить Артура. Он смертельно ранил сэра Каянуса, сына императора, а сирийскому султану, известному языческому князю, нанес такой сильный удар, что у того голова свалилась с плеч. В этот день молодой Ланселот и его кузен, сэр Борс Ганский, проявили невиданное ранее мужество и показали, что они зрелые мужи.

Наконец Артур узнал, где сам Луций сражается и приводит в смятение многих бриттов. Тогда он громко выкрикнул его имя, император услышал, и два предводителя сошлись в поединке. Они долго бились, и наконец Луций нанес Артуру удар по шлему и сильно ранил его. Но Артур поднял свой Экскалибур и разрубил Луция с головы до груди, и император замертво рухнул наземь. Как только римляне узнали, что император мертв, они обратились в бегство, а Артур пустился за ними вдогонку. Он одержал победу, и на поле боя остались лежать более сотни тысяч погибших из армии Луция.

Затем Артур повелел своим людям прочесать поле брани, собрать пленных, а убитых похоронить, причем каждого, как подобает по его рангу, о котором можно заключить по одежде и доспехам. О раненых же должны позаботиться врачеватели и монахини, и не надо жалеть мази и снадобий, будь то свой или чужой, рыцарь или поселянин.

И затем он поскакал к тому месту, где лежали убитыми император Луций и цари Египта и Эритреи, двое храбрых рыцарей, сирийский султан, и еще семнадцать царей из далеких заморских стран, и еще шестьдесят римских сенаторов.

И король повелел обмыть их тела, обложить лекарственными травами и намазать бальзамами, чтобы они не разлагались и не распространяли зловоние. Затем тела завернули в льняные полотна и положили в свинцовые коробы, накрыли их златоткаными покрывалами, а сверху положили их знамена, щиты и доспехи, чтобы можно было различить, какой воин лежит в каждом гробу. Затем он повелел привести к нему плененных римских сенаторов и всадников и сказал им так:

— Если вы хотите сохранить свою жизнь, то я повелеваю вам отвезти эти тела в Рим подеста или верховному правителю города, вручить ему мое послание и сказать, что вскоре я сам со своим войском приду в Рим. И тогда, я полагаю, Рим поостережется требовать от меня дань еще раз. И передайте почтенному подеста, совету и сенату, что я посылаю им эти тела, и что если они не удовлетворятся такой данью, то я заплачу больше, когда сам прибуду туда, но никакой другой данью я не обязан и не заплачу никакому царству или повелителю в мире.

Затем Артур отправился со своим войском на юг в Ломбардию, и все земли подчинялись ему. Затем он проехал через Тоскану и подошел к одному городу, который не хотел ему сдаваться. Тогда он осадил этот город, но горожане храбро оборонялись. Артурову войску, осаждавшему город, стало не хватать еды.

Тогда Артур призвал к себе рыцаря по имени Флоренс и попросил его взять с собой сэра Гавейна, сэра Вичарда, воеводу кардифского, и других рыцарей. Вокруг города были густые леса, и там обитало множество сарацинов с большими стадами быков, овец, коз и свиней. И вот Артур просит своих рыцарей раздобыть скот, чтобы накормить войско.

Под вечер рыцари отправились в путь, и, когда стемнело, они добрались до лужайки на опушке леса и решили заночевать. Наутро сэр Гавейн сел на своего коня и, никому ничего не говоря, поскакал в лес, так как жаждал приключений. Вскоре он увидел всадника, медленно ехавшего вдоль холма, при нем был только его оруженосец, который вез его тяжелое копье. Рыцарь был облачен в серебряные доспехи, а на позолоченном щите были изображены три красных грифона. Сэр Гавейн схватил свое копье и поскакал прямо на него.

— Что тебе надо? — спрашивает рыцарь. — Здесь ты ничем не поживишься, сдавайся в плен или спасайся бегством.

— Никогда еще не спасался я бегством, — отвечает Гавейн, — возьми свое копье и сразись со мной, иначе тебе несдобровать.

И они ринулись друг на друга со всей силой и пробили друг другу щиты. А потом выхватили мечи и стали рубить ими так, что посыпались искры от их шлемов. И громко смеются они от удали в этот веселый утренний час, ибо оба молоды и отважны. Но в конце концов Гавейн с такой силой ударяет рыцаря трех грифонов, что его меч Галатин пробивает кольчугу, и незнакомый рыцарь валится с седла. Но и сам сэр Гавейн получает тяжелую рану и обливается кровью.

— Ты победил меня, — говорит незнакомец, — а я победил тебя, ибо ни один цирюльник Бретани или Бургундии не остановит тебе кровь, которая льется на твои отличные доспехи, лучше которых я не видел.

— Не буду я печалиться из-за этого, — отвечает Гавейн, — у моего господина полно превосходных рыцарей — он не будет сильно горевать. Но все же, скажи мне, неужели нет человека — будь-то мужчина или женщина, — кто бы мог остановить мне кровь?

— Никто, — отвечает рыцарь, лежащий на траве, — кроме меня, ибо мой меч обладает волшебной силой. Я помогу тебе, если ты поможешь мне. Давно уже я хочу креститься и познать Бога истинного. Я не страшусь смерти, но небесное царство мне больше по душе, чем преисподняя, когда я обрету свое последнее пристанище. Если ты укажешь мне правильный путь, я излечу твою рану.

— О, Господи, спаси и помилуй! — говорит Гавейн и выпрыгивает из седла. — Ведь я приведу столь прекрасного пленника к Его престолу. Идем, дорогой брат, и мы отыщем Господа нашего Иисуса и его кроткую Матерь. Скажи мне твое имя, и мы вместе прочитаем Символ веры.

— Друг мой, — отвечает рыцарь, — меня зовут Приам, а отец мой — языческий король из рода Гектора и Александра, а мать из рода Иисуса Навина. Но скажи мне, кто ты, — ибо я еще не встречал себе равных в бою до сих пор.

— Клянусь Иисусом, — говорит Гавейн, — не думай только, что я один из рыцарей Артура, ибо все знают, что его рыцари непобедимы. Но я вырос при его дворе и смотрел за его псами. А недавно к Рождеству он подарил мне коня и седло и сделал ратником, а еще дал сто фунтов серебра в придачу, для него это ничего, а для такого молодого воина, как я, — большая сумма. И если Господу будет угодно, мой добрый господин и дальше будет меня продвигать.

— Ну и позор же для меня, — говорит сэр Приам, — что простой псарник выбил меня из седла. Но все равно — будь ты рыцарь или ратник, назови свое имя, ибо ты будешь моим крестным отцом и отведешь меня креститься!

— О, Матерь Божья! — Говорит Гавейн и смеется. — Вы — больший христианин, чем я, ибо смирение ваше больше моего. Но теперь я скажу вам правду: я — Гавейн, племянник Артура и сын короля Оркнейских островов.

Тогда сэр Приам отвечает, что рад этому больше, чем если бы получил в подарок все богатства Парижа или Прованса. И оба доблестных рыцаря расцеловались и помогли друг другу надеть доспехи, и кровь хлестала ручьем из тяжелых ран. Но сэр Приам взял из рук своего оруженосца фиал с водой четырех рек, что текут из Рая. И как только он промыл этой водой раны сэра Гавейна и свои собственные, они тут же залечились и оба рыцаря стали здоровыми и бодрыми. Потом они пустили своих коней пастись на зеленый луг, а сами сели в тенек отдохнуть и весело и дружелюбно беседовали, а оруженосец сэра Приама подавал им еду и вино. Затем сэр Приам взял свой позолоченный рожок и затрубил в него, призывая своих людей. Он повелел им пригнать все стада скота, пасшегося в лесу, к лагерю Артура и подарить их королю. Затем он сам прискакал туда вместе с сэром Гавейном, и Артур принял его с радостью. В тот же вечер архиепископ преподал ему начала христианской веры, а на следующее утро окрестил. Сам Артур предложил сэру Приаму быть его крестным отцом, но сэр Приам отвечает, что они уже решили, что до крестильни доведет его Гавейн, и так и сделали.