– Они так смотрели на тебя, птичка… – произнес юноша, поглаживая плечо рабыни. – Они все желали тебя, мою маленькую и славную девочку…

Грязнокровка замерла, не в силах сказать ни слова. Обида подкатила к горлу, сковала легкие, не давая сделать вдох. Чарли непонимающе глядела на юношу, а тот, не обращая никакого внимания, провел рукой по округлости ее груди. Чарли невольно дернулась, но сильные руки придавили ее кровати. Холодок пробежал по спине, обжигая молочно-бледную кожу, когда Забини больно ущипнул девушку за сосок.

– Это не правда… – прошептала Чарли, выгибаясь.

– Я никогда не вру, птичка. Ты мне не врешь, и я тебе не вру, – ответил юноша, больно выкручивая ее сосок. – Они все хотели тебя. Мне это не нравится.

Чарли вновь выгнулась в пояснице, прижавшись животом к юноше. Забини улыбнулся своей хищной улыбкой, чуть надавив на грудь девушки, чтобы та вновь опустилась на кровать. Его ладонь скользнула ниже, проводя по подтянутому животу рабыни. Его теплые пальцы играли ее чувствами, умело касаясь самых нежных кусочков кожи. Блейз наслаждался своей игрой, наслаждался румянцем, что украсил розовые щеки девушки. Каждая секунда приносила ему море удовольствия…

Когтевранка хотела что-то возразить, но рот ее оказался накрыт поцелуем. Забини не желал слушать ничего. Он знал, что видел, знал, что желание в глазах коллег было неподдельным, чистым. Злость от воспоминаний накрыла его тело, заставляя юношу чуть пододвинуться к своей рабыне. Чарли не понимала, в чем же ее вина, что она должна была сделать… «Ты же даже не дал мне выбрать платье», – с грустью подумала она, стараясь вновь не заплакать.

Забини не стал ласкать ее, словно умоляя немного расслабиться. Он не стал больше целовать ее, не стал трогать нежную бледную кожу. Юноша лишь положил руки ей на плечи и вошел, резко, болезненно… Чарли громко вскрикнула от резкой боли, но вопль ее оказался сдавлен губами юноши. Руки девушки непроизвольно взметнулись вверх, сцепились на спине господина.

Первый толчок словно припечатал девушку к кровати. Из глаз вновь брызнули слезы, обжигающие заплаканное лицо. Чарли всхлипнула, когда юноша вновь двинулся в ней. Резко, глубоко, словно ножом разрывая ее нутро. Забини чувствовал, что пальцы рабыни все сильнее впиваются в его спину. Слизеринец не закрывал глаз, он видел, как изменилась рабыня в лице, как она дернулась…

Блейз не хотел делать ей больно, но воспоминания о взглядах коллег заставляли его двигаться быстрее. Только так юноша мог понять, что Чарли принадлежит ему. Только так он мог увериться в том, что она – его рабыня, его маленькая славная девочка и ничья больше. Оторвавшись от губ девушки, он прильнул к ее шее, осыпая чувствительную кожу поцелуями.

Когтевранка не пыталась попросить его прекратить. У нее не было сил, не было никакого желания вновь унижаться, не получив в ответ ничего, кроме: «ты виновата, ты должна потерпеть». Девушка хотела молчать, плотно стиснув зубы, хотела не двигаться, но не могла… Сильные толчки заставляли ее выгибаться, точно от ударов электричеством, заставляли ее жалобно постанывать, плакать…

Наконец девушка почувствовала, что нутро ее медленно наполняется чем-то теплым, липким… Она поняла, что Забини закончил… Боль сковала ее тело, не давая грязнокровке шевельнуться, не давая ей встать или перевернуться на бок. Блейз неаккуратно лег на нее сверху, придавив своим весом. Под ним рабыня всегда казалась такой маленькой, такой хрупкой и нежной, словно сотканной изо льда, что вот-то растает, рассыплется… Она частенько казалась Блейзу лишь видением, эфирным призраком, готовым в любой момент улизнуть.

– Нет, птичка, перестань. Я уже сказал тебе: не плачь, – произнес Забини, проводя ладонью по щеке грязнокровки.

Чарли подняла ладошку и смахнула слезы, что струились по щекам. Ей было больно, ей было обидно за то, что в глазах хозяина она виновата во всем, что происходит вокруг… Зачем только устроили этот бал, зачем Блейз взял ее с собой, точно дрессированную собачонку? Неужели кто-то из рабынь мог мечтать о том, чтобы посетить подобное мероприятие? Нет, нет…

– Та девушка смотрела на Вас, – внезапно произнесла Чарли, пристально глядя в высокий потолок.

Забини чуть приподнялся над ней, заглядывая грязнокровке в глаза. Он не совсем понял, о чем идет речь, но очень уж заинтересовался. Когтевранка все глядела куда-то, не поворачивая головы, а Блейз не рискнул продолжить разговор. Юноша чувствовал, что вновь начинает хотеть рабыню, чувствовал, что этой ночью он возьмет ее снова, а затем еще и еще, пока оба не уснут от усталости…

– Она тоже хотела Вас, – прошептала Чарли, закусывая губу.

Забини самодовольно улыбнулся, понимая о чем говорит грязнокровка. Юноша и сам видел, что Астория поглядывает на него с неприкрытым интересом. Возможно, будь он немного богаче, она плясала бы вокруг него также ловко, как пляшет вокруг Малфоя. Блейз уткнулся в мягкие волосы рабыни, вдыхая легкий цветочный аромат. Девушка нравилась ему… Безумно, невозможно нравилась… Эта честность, некоторая холодность…

– Моя птичка ревнует? – спросил слизеринец, улыбаясь. – Не волнуйся, Чарли, мне нужна только ты, – прошептал юноша, вновь наваливаясь на рабыню. – Расслабься, птичка, или тебе будет только хуже.

========== 34 - Забытое благородство. ==========

Прием прошел на удивление быстро. Гости разошлись по домам, оставив за собой лишь приятное воспоминание. Кто-то уходил нехотя, не желая возвращаться в поместье своего господина или скучную жизнь аристократа, а кто-то шел с радостью, предвкушая грядущее уединение и спокойствие родного дома. Темный Лорд проводил многочисленных гостей своей жутковатой улыбкой, а после того, как тяжелая дверь захлопнулась за последним из них, принялся метаться из стороны в сторону в поисках слуг. Волан-де-Морт искал Джинни.

Перепуганные рабы обошли все поместье в поисках пропажи. Подгоняемые страхом, они обшарили каждую кладовку, каждый закоулок огромного дома, прежде чем нашли рыжеволосую гриффиндорку. Девушка сидела в глубоком зеленом кресле и глядела в окно. Ночное небо успокаивало, помогало забыть о долгожданной встрече подруг. Медленно наступал рассвет. На горизонте уже появилась розовая полоска света. Она растет, расширяется, прогоняя ночную тьму.

Слуги мгновенно доложили хозяину о местонахождении его избранницы, так и не сумев поднять Джинни с места. Девушка заснула, удерживая в руках стеклянную склянку. Чернокожая рабыня боязливо дотронулась до хозяйки, стараясь разбудить ее, и, к великой радости своей, поняла, что та лишь спит. Нотт уже рассказал Эвелин о роли, что отведена Джинни в этом восстании, потому девушка беспокоилась о состоянии девушки гораздо сильнее, чем прежде…

Темный Лорд торопливо шел к нерадивой рабыне, скрипя острыми зубами. Весь вечер он искал ее в толпе, надеясь поймать на ее губах благодарную улыбку. А что получил? Отсутствие! Зачем вообще устраивать приемы в честь этой девки, раз она попросту сидит в комнате, наблюдая за рассветом? Злость волнами разлилась по телу Темного Лорда. Мужчина решил сдержаться, не наказывать слуг за оплошность одной единственной рабыни. В конце концов, разве должны они отвечать за подобные выходки? Лорд решил, что Джинни сама перед ним ответит.

Шум размашистых шагов отражался от стен, взлетая вверх, к высокому белому потолку. Волан-де-Морт шел быстро. Желание увидеть свою любимую рабыню не давало ему сомкнуть глаз, не смотря на жуткую усталость. Что-то внутри отчаянно требовало свидания с непокорной девушкой, требовало увидеть ее, прикоснуться к ней! Пальцы непроизвольно сжимались и разжимались…

Дверь с грохотом распахнулась. Джинни вжалась в кресло, понимая, что ее ждет не самый приятный разговор… Темный Лорд уже очень давно не поднимал на нее руку, но каждый проступок оборачивался для девушки плохо. И вот, этот раз не станет исключением. Шаги Темного Лорда послышались совсем близко к креслу, в котором отдыхала девушка. Джинни обессилено подняла глаза, когда Темный Лорд неторопливо остановился напротив нее.