Яркий свет восходящего солнца не давал глядеть на хозяина без слез. Или, может быть, в этом виноват не свет? Гриффиндорка не могла понять, от чего из глаз льются проклятые слезы. Волан-де-Морт с укором глядел на нее, злобно сверкая красными глазами. Его сухие серые губы двинулись, как только он произнес:

– Тебе, что, не понравился прием?

Холодный голос Темного Лорда отдавал сталью. Джинни вздрогнула, услышав его. Слезы перестали течь, как только мужчина обратился к ней. Гриффиндорка боязливо опустила глаза к полу, стараясь не встречаться взглядом с хозяином. В девушке не было страха, не было ничего… «Ты – наша последняя надежда, Джинни», – пронеслись в голове слова Гермионы.

– Прием был чудесным… – шепотом ответила девушка, утирая глаза.

Волан-де-Морт нахмурился, услышав ответ. Он шумно выдохнул, собирая в кулак все свои силы, подходя к девушке вплотную. Мужчине огромных усилий стоило не ударить Джинни за подобную ложь, не причинить ей боли. Руки его тряслись от невероятной злости, но стоило Темному Лорду лишь взглянуть на рабыню, как приходило болезненное осознание… Он не может ударить ее. Что-то глубоко внутри мешает мужчине поднять руку на перепуганную рабыню.

Громко вздохнув, Темный Лорд устало опустился на пол. Его узкие красные глаза оказались напротив широко распахнутых карих. Девушка старательно отводила взгляд, не желая пугаться еще сильнее. Она уже чувствовала холодное дыхание на своей шее, ощущала жгучий горячий взгляд. Шелковое платье внезапно показалось Джинни невероятно тяжелым, а воздух вокруг жутко горячим.

– Тогда где тебя мотало? – прошипел мужчина, заставляя гриффиндорку испуганно вздрогнуть.

Джинни чувствовала ледяное дыхание мужчины. Ей так страшно. Так страшно поднять глаза, увидеть в них злость, увидеть в них ненависть… Опять. Опять… Как-то раз она разбила огромное прекрасное зеркало, стоявшее в главной прихожей. Не нарочно, конечно же. Джинни с ужасом наблюдала за тем, как осколки разных форм и размеров разлетаются по холодному полу, под присмотром жестоких красных глаз. Тогда ее наказали. Жестоко, очень даже… Темный Лорд с садисткой радостью в красных глазах навел на нее волшебную палочку и произнес непростительное заклятье, заставляя несчастную выгнуться от нескончаемого потока острой боли… Тогда Волан-де-Морту нравилось приносить ей боль.

После того, как гриффиндорка открыла для себя все прелести любовного зелья, она перестала получать удары за собственные поступки. Их получали другие… За самую малую оплошность, за мимолетную улыбку, предназначенную кому-то кроме Темного Лорда, за то, что не пришла по первому зову, за не вовремя сказанное слово – за все отвечали другие слуги. Некоторым пришлось заплатить жизнью за ошибки нерадивой рабыни, некоторые отделались лишь парой ударов или заклятий. В доме не было слуги, на чьей коже не красовался бы яркий шрам, «подаренный» господином.

Девушка подняла испуганный взгляд вверх, встретив немой укор в красных глазах Темного Лорда. Карие очи мгновенно подернулись пеленой слез. Руки гриффиндорки непроизвольно задрожали от жуткого испуга. Девушка пыталась заставить себя сказать хоть что-то в свое оправдание, но не придумала ничего…

– Н-не… н-надо, – прошептала она, трясясь, словно пожелтевший лист на ветру.

Темный Лорд мгновенно отвернулся, не желая терпеть девичьи слезы. Каждая слезинка, что катилась по этим щекам, приносила мужчине невероятную боль. Волан-де-Морт не знал, когда же он превратился в такого… В настолько влюбленного человека. Мужчина скривился, услышав всхлип прямо возле уха. В душе боролись два демона. Один страстно желал проучить девчонку, другой – хотел успокоить ее, прогнать страх, растущий в израненной душе гриффиндорки. Она уже знала, что ее ждет наказание, знала, и старалась вымолить прощение.

– Не хочешь отвечать за свои поступки, да? – спросил Темный Лорд, растягивая каждое слово.

Тишина стала ему самым красноречивым ответом. Лучшая черта этой несносной девчонки – неумение врать. Абсолютное и совершенное бессилие во лжи, что всегда так умиляло мужчину. Иногда Темный Лорд слишком остро ощущал неимоверную пропасть между ними. Пропасть, исчисляемая многими-многими годами. Джинни пышет молодостью и энергией, а Волан-де-Морт тратит слишком много усилий, чтобы поддерживать в себе жизнь.

– Тебе страшно, Джинни? – спросил он, прекрасно зная ответ.

Гриффиндорка смахнула слезу с раскрасневшейся щеки и кивнула, подтверждая догадку Темного Лорда. Конечно, он пугает ее… Волан-де-Морт так много времени провел с рабыней, так часто был мил с ней, учтив, великодушен… А она продолжает бояться его, словно дикого зверя! «Я просто преподам тебе урок, ничего больше. Зачем ты боишься чужой боли?», – думал Темный Лорд. В его голове никак не могло уложиться понимание того, что кому-то могут быть неприятны чужие страдания, что кто-то может столь остро переживать чужую боль.

– Господин, прошу, п-простите, – запинаясь, лепетала перепуганная Джинни.

Темный Лорд взял девушку за подбородок и аккуратно приподнял ее личико, заглядывая в карие глаза рабыни. Они были красны от пролитых слез. Должно быть, она уже долго плакала, сидя в одиночестве. Мужчина попытался вспомнить, мог ли он заставить ее запереться в комнате и рыдать. Наверное… Мог. Волан-де-Морт выискивал в голове хоть одно воспоминание, связанное с унижением Джинни накануне праздника, однако, ничего так и не вспомнил.

– И что же тебя печалит? – холодно поинтересовался Темный Лорд.

Слова обожгли, точно раскаленная сталь. Так хотелось открыться, рассказать истинную причину слез, таившихся в глазах, но… Глубоко в душе Джинни понимала, что Гермиона права. Абсолютно права. Подруга знает, что «любовь» Темного Лорда готова пропасть в любую секунду. Испариться, исчезнуть, точно туман поутру. Что тогда помешает Волан-де-Морту убить ее за доставленное ему неудобство? Джинни знала, что останется жива лишь если Темный Лорд умрет.

– Мне нездоровится, – солгала Джинни. – Нездоровилось, господин.

Лоб Темного Лорда исказила длинная глубокая морщинка. Мужчина поджал тонкие сухие губы, точно пытаясь понять, врет ли ему девчонка. Он глядел на нее, словно завороженный, не желая отрывать пронизывающего до костей взгляда. В такие моменты Джинни хотелось кричать, плакать, биться в истерике, только бы прекратилась немая атака. Зловещие секунды тишины тянулись долго, сливаясь в минуты тягостного молчания. Темный Лорд вновь потянул девушку за подбородок, заставляя ту посмотреть на него.

– Тебя нужно наказать… – прошептал он притворно сладким голосом.

– Но… Господин, за что? – залепетала Джинни в своем бессилии.

Темный Лорд вскочил с пола, точно ужаленный собственной змеей. Он злобно глядел на Джинни, пока та тряслась от жуткого страха. Красные глаза сузились, как только мужчина услышал проклятый вопрос. Девчонка имеет наглость сомневаться в его решениях! Ох, если бы Лорду хватило выдержки, хватило хладнокровия, гриффиндорка давно была бы мертва. Но стоит мужчине заглянуть в печальные карие глаза, как он превращается в глупого влюбленного юношу.

– Почему ты не сказала мне, что тебе нездоровится, Джинни? – спросил Темный Лорд слегка шипящим голосом.

Девушка низко склонила голову, стараясь спрятать слезы, что так и струились из глаз. Джинни не знала, что страшнее… Этот страшный мир, что лежит за порогом поместья, или человек, расположившийся перед ней. Кровь леденела в венах, густела, текла медленно, теряя оставшееся в теле тепло… Гриффиндорка вздрогнула, как только холодная рука Темного Лорда упала ей на плечо.

– Отвечай мне! – крикнул мужчина.

Змеиное лицо Темного Лорда украсил устрашающий оскал. Ровные острые зубы казались невероятно белыми на фоне пепельно-серой кожи мужчины. Джинни боялась смотреть на него, но знала, что не подними она глаз, будет только хуже. Мурашки пробежали по коже, когда сильные пальцы волшебника слегка сжались, вновь заставляя Джинни болезненно дернуться.

– Я боялась… Мой Лорд, – шепотом ответила девушка, поджимая губы.