— Судьба, — согласился капитан и добавил, присаживаясь на корточки рядом. — Ну что, родственничек, твоя очередь. Обещал на тот берег нас переправить? Тогда не подведи.

— Не подведу, — уверенно ответил Штеван.

И мысленно поблагодарил судьбу, Ариэллу, а еще ее сестру, влюбленную в капитана…

Сегодня впервые за долгое время Мер То призвал на совет своих союзников, дав им возможность услышать волю, узнать планы и высказать опасения. Не только сидящего возле правого плеча Табархана, от которого у него и так практически не было секретов, — всех. Союзников старых и новых, надежных и так, перекати-поле. За городской стеной все еще шли бои, но уже пора смотреть дальше, думать о большем. Потому что у каждого шага должен быть свой час.

— Город наш, — Хува говорил, весело оглядывая окружающих.

— Не весь, — мрачно возразил невысокий Рорка, сидевший к Мер То не ближе всех, но ближе многих. Гхоро. Пусть не сам вождь, а его средний сын, но все равно. Степные воины, даже растерявшие былую славу равных среди лучших и лучших среди равных, представляли грозную силу.

— Наш, — отмахнулся Табархан, ненавидевший всех союзников Косорукого, пусть даже бывших. — Осталось несколько углов, где прячутся Алифи, так пусть они с крысами воюют за отбросы, город для них закрыт. Отличное начало.

— Этого мало, — возразил Мер То.

— Разве Закат готов и у Косорукого забрать его законную добычу? — спрашивающий Гхоро посмотрел на шарга с вызовом, не скрывая своего разочарования. И злобы.

Кто ж виноват, что ближайший союзник Теней разобрался в ситуации и выбрал правильную сторону слишком поздно? Долго думал, мало взял — непреложный, впитанный с молоком матери закон, теперь только и остается, что злиться. А добыча Косорукого…

— Ты сомневаешься в моих силах, Мушита? — вождь не угрожал, но только совсем глупый или наивный стал бы отвечать утвердительно на этот вопрос. В конце концов, Белый город — вот он, лежит, словно овца, разделанная на жертвенном камне.

Сын вождя Гхоро не был ни глупым, ни наивным, вот только вместо желаемых богатств и крови Алифи на своих руках, он получил только пепел на подошвах и сажу на своей уродливой роже. А когда хочешь одно, а получаешь совсем другое… Раздосадованные Гхоро, не успевшие к Закату и потерявшие надежду вернуться к Теням, а потому обделенные добычей, пытались выторговать хотя бы что-то, хотя бы на потом.

— Гхоро сделали свой выбор, Мер То, поэтому мы здесь. Косорукий уже сточил свои зубы о Белые стены.

— Сточил? Тогда пусть грызет стены деснами, — презрение Инаро Туна, стоявшего за левым плечом Мер То, было невозможно скрыть да и незачем было скрывать.

— Прекратить, — вождь не повысил голос, не изменил интонации, но никто не попробовал оспорить приказ. Свободные племена и племена зависимые, союзники новые и проверенные временем — не имело значения, кто ты и кто идет за тобой, главное, что все шли в глубокой тени клана Заката.

— Я собрал вас здесь не для того, чтобы слушать эту чепуху, — насладившись тишиной вдоволь, продолжил Мер То. — Я собрал вас всех для того, чтобы дать вам новую цель. Хватит смотреть на то, что уже покорилось и упало под ноги. Добычу не получится собрать дважды. Но и ты прав, Мушита, негоже забирать у калеки последнюю надежду. Поэтому пусть клан Теней любуется высокими башнями своей части Белого города, пусть строит планы, пусть лазит по сто раз на дню на неприступные стены, он все равно их не возьмет. Никогда. Я хорошо знаю Косорукого, пройдет не так много времени, и он использует малейший повод, чтобы отступить. Не отойти на время, нет. Отступить. Уйти, уведя своих Рорка и своих союзников прочь от места своего позора. Мне с ним не по пути. А вам?

Он не ждал ответа, старый, умудренный годами и овеянный славой вождь, зная, что любой из присутствующих здесь соратников скорее согласиться уйти в объятия демонов, чем в уютные степи родного юга. Даже Гхоро. Даже Тхонга. Даже остатки и без того немногочисленных отрядов Микоро. Потому что кто они дома? Так, пыль на дорогах вечности. А кто они с Закатом? Сила, ломающая вечность через колено. Слава стоит много денег, а великая слава вообще бесценна.

– Мы уходим. Не домой, еще рано возвращаться — только караваны с ранеными и захваченной добычей уйдут к стойбищам. Воины же пойдут на запад. Куаран — это орех, с тощим ядром, но прочной скорлупой. Его мы раздавили сегодня. Западные города — те же орехи, только ядра там больше, а скорлупа тоньше. Их мы раздавим завтра…

Короткая зима самого трагического на памяти нынешнего поколения Алифи года уходила в прошлое, растворялась в лужах под ногами вместе с остатками грязного снега. Она еще огрызалась ночными морозами, но и те только заставляли ежиться, а не пробирали до костей. Зима уходила, но весна не спешила ей на смену. Межсезонье — ни тепла, ни холода, ни травы, ни снега. Бравин поплотнее запахнул серый, как земля под ногами, плащ и бросил взгляд на спутника.

Человек тоже был под стать: какой-то скомканный, помятый, взъерошенный и нахохлившийся. Неряшливая, местами всклокоченная борода уродовала и без того не самое приятное лицо, а злой, пронизывающий насквозь взгляд и вовсе отбивал всякое желание общаться. Пожалуй, он действительно подходил под выбранный образ — эдакий беглец-бродяга, их в последнее время по обе стороны Аюр развелось, как блох. Они прячутся по глухим местам, не рискуя высунуть носа, потому что при встрече и с Алифи, и с Рорка их не ждет ничего хорошего. Первые отправят на дыбу за дезертирство, другие — просто ради удовольствия, вот только результат будет один и тот же. Затравленное, забитое войной племя. И этот такой же.

Только взгляд портил привычную для тех, кто работал с людьми, картину. Не должно было быть такого выражения глаз у бегущего от войны. Все вроде похоже — и злоба, затаенная на весь мир, и страх, и нотка безумства. Вот только все равно, чего-то не хватает. Покорности. Униженности. Безнадежности. Заморыш. Вещун-недоучка. Стрела без цели.

— Ты знаешь, куда точно мы едем?

— Я думаю, вперед, Высший.

Хмурый ответ хмурого типа, здорово побитого жизнью. Впрочем, найдется ли сегодня во всем мире тот, кто будет свеж и полон сил, энергии и оптимизма? Может, именно поэтому сегодня встали на ночлег пораньше — Бравин не стал искать повода, а просто отдал распоряжение удивленным спутникам. Ну, не объяснять же Карающему, всю жизнь проведшему в дороге, что нужен отдых. Он сам спешил вперед, как никто другой, но, поторопившись, можно и вовсе опоздать.

— Так, — Карающий подсел с противоположной стороны небольшого костра, разведенного в небольшой лощине. — Остаемся, здесь нас вряд ли побеспокоят. Мы отстаем от лаорцев на день. Если завтра выберемся пораньше, то есть шанс догнать арьергард Герррика уже к вечеру. Там впереди, кстати, лежат трупы Рорка, свежие. В соку. Так что, у кого есть желание посмотреть на отрубленные ноги-руки, головы там, кишки упокоенных Рорка — обращайтесь. Свожу недорого.

— Знаешь что, экскурсовод, — остановил его Бравин. — За это время я уже насмотрелся на фрагменты тел даже больше, чем следовало бы. Не предлагай свои варварские удовольствия нам, светлым магам. У нас есть дела и поважнее.

— Есть, — неожиданно мирно ответил Малый. — В том то и дело, мастер, что нечего нам есть. Пусто в округе. Тут и так зимой зверья не то чтобы много, так и тех побили. Сначала Рорка, потом охотники Геррика. Так что голодаем сегодня.

Удовольствия в пустом, требовательно бурлящем желудке, конечно, мало, вот только не тратить же и в самом деле короткий перерыв на поиски пропитания. Кто ж виноват, что запастись провизией в Валенхарре не получилось? Там и без этого голод на пороге. Поэтому Бравин лишь уточнил: