Карающий пожал плечами.

— Некогда, Итлана требует тебя к себе. Прямо сейчас и настроение у нее такое, что я тебе не завидую.

Бравин внимательно осмотрел гостя.

— Что с тобой случилось? Я тебе напомню, Ллакур, у меня есть только один господин — мой Владыка, только он, не его дочь, и только его требования для меня закон. Мне почему-то казалось, что в этом мы едины. Я ошибаюсь?

Ллакур спокойно выдержал взгляд заклинателя.

— Ты прав. Вот только Энегелар при смерти, Итлана наследница трона, а Карающие служат трону. Поэтому я здесь. И тебе тоже лучше не задавать вопросы, а идти.

Бравин покачал головой.

— Дело не в том, идти или нет, сходить не трудно. Но сходить — значит отчитаться. А отчитаться раз, значит, отчитываться все время. Нет, я не уверен, что это хороший способ решать проблемы. На кону слишком много — я не могу тратить время на согласование с наследницей трона. Так ведь можно и не согласовать, и что тогда? Я напомню тебе, Ллакур, Энгелар еще жив, а последний его приказ — действовать так, как я посчитаю нужным. Именно этим я и собираюсь заниматься. И тебе, и твоим Карающим было только одно указание — повиноваться моим приказам. Только моим, не Итланы, как бы я к ней не относился. Поэтому я не пойду к ней, в этом нет нужды. Забирай своих ребят и устраивайтесь рядом с моим шатром, место есть, а ты мне будешь нужен. И если мои приказы вступят в противоречие с интересами Итланы, то я рассчитываю на то, что ты примешь правильный выбор.

Гость ответил, не отводя взгляд:

— Я тебя понял, вот только кто гарантирует безопасность дочери Энгелара? Ее жизнь сейчас — самый ценный трофей. Я понимаю так: жив правитель — жив город. С того момента, когда Энгелар отдал приказ, отправив нас на непонятные поиски, — он вновь бросил короткий взгляд в мою сторону. — Прошло слишком много времени и ситуация очень изменилась. Так что, извини, мы останемся там, где наше место — возле наследницы трона. И Малого я у тебя заберу.

— Стоп, стоп, стоп. Я тут причем? — Малый впервые подал голос. — Свои проблемы я буду решать сам.

— Ты солдат.

— Я убийца, причем неплохой, а солдатом я был вчера и даже сегодня, до того момента, как мой непосредственный командир, воин, на которого я равнялся, не нарушил приказ. Я так это понимаю, Ллакур. Неважно, может Энгелар принять решение или нет. Изменилась ситуация или нет. Правильно поступает Мастер или нет — это все не имеет никакого значения. Просто у нас нет власти отменить приказ Владыки. Есть у тебя такая власть? Нет. И у меня нет. И ни у кого нет такой власти, кроме нового правителя. И права вольно интерпретировать свои приказы Энгелар нам тоже не давал. Понимаешь? Поэтому ты уж не обижайся. Ты служишь трону, ты молодец. А я служу Куарану. И Энгелару, как бы хреново ему не было. Он был сукин сын, отослал нас за непонятной образиной в непонятные дали, заставил полмира обойти вместо того, чтобы его защищать. Но он мой сукин сын, которому я обещал служить и жизнь за которого обещал отдать. Так что забудь. Я сам определюсь, где мне быть, с кем мне быть и что мне делать.

Ллакур впервые развернулся к Малому лицом и хмуро ответил:

— Ты не сможешь вернуться, друг, я тебя обратно не приму. Но так уж и быть, если Бравину нужна помощь — оставайся. Я вижу, вы сработались, так что помогай ему и дальше. Пока мой правитель не отдаст тебе иного приказа.

И не прощаясь, Ллакур вышел, оставив обескураженного заклинателя, задумчивого Малого и меня, случайного свидетеля немой сцены.

— Да поторопитесь уже, увальни, — старый Джонир был зол на людей, собирающих трофеи так, будто это брюква, поспевшая на соседней грядке, а не трупы патрульных Рорка. Здесь не поторопишься вовремя, опоздаешь на всю свою короткую жизнь. — Последнего лично розгами выпорю, шкуру на ремни пущу.

Солдаты, бурча, но пряча взгляды, чуть ускорились. Их, в принципе, тоже можно было понять. Бой, а точнее бойня была скоротечной — Рорка даже понять толком не успели, откуда прилетела смерть — вот только попробуй ты высиди в засаде с раннего утра до раннего утра… Без сна, без нормальной еды, без возможности спокойно потрепать языком — кому-то и это важно. Так что понять уставших, измученных томительным ожиданием солдат было можно. Но не нужно, если по следам патруля прилетит более крупный отряд сиворожих…

— Да, чтоб вашу мать да ослу в жены, быстрее. Тела бросайте, хватайте провиант, оружие и вперед, хватит уже по чужим карманам лазить. Всё, что не успели собрать, пусть клопы да черви собирают. Всё, я сказал! Ты, — Джонир пнул не успевшего обернуться пехотинца. — Дуй наверх к господину, передай, что всё в порядке и пусть тоже готовятся — уходить надо. Наследили мы…

Человек, бросив короткое «да, Высший», начал карабкаться вверх по крутому склону, а мастер меча продолжил подгонять оставшихся.

— Куда ты его тащишь? Он же здоровее тебя в сто раз. Плюнь на него. Плюнь, я сказал. Какого демона ты на него харкнул, идиот? Ладно, получил удовольствие — дуй вперед. Вон, лошадей гони к Зеленой тропе, там их быстро на фарш пустят…

Судьба Джонира, собиравшаяся закатиться за горизонт еще совсем недавно, неожиданно передумала, предоставив старому мечнику еще один шанс. Принц Тимаэля был этим шансом, звездой, которая может вывести из кромешной тьмы. И капитан схватился за этот шанс обеими руками — правой, которой он с упоением рубил врага, и левой, висевшей на изрядно запыленной перевязи. Казалось бы, все кончено. Рорка сожгли город, по слухам взяли сам Куаран и неудержимой волной хлынули на беззащитный Запад. Всё. Надежды нет. Но душа пела, отвечая музыке боя, глаза горели огнем, а сердце упивалось возможностью мести — значит, есть смысл и в такой жизни.

Имение, построенное еще отцом Джонира, разрушено, превращено в пепелище? Ерунда, будет новое. Семья, брат с сестрами, племянники с племянницей убиты, порублены в клочья? Что ж, пусть теперь смотрят с ближайшего облака, как старый капитан будет мстить за них тем, кто посмел прийти на эту землю. И после каждого боя Джонир смотрел на небо и спрашивал: «Вы видели?». И отвечал себе: «Этого мало».

Мало. Десяток трупов там. Пара-тройка здесь. Мало. Будут ещё. Теперь Джонир знал это точно. Главное не попасться по-глупому — принц рискует, потому что молодость не ведает страха. Значит, старому Джониру есть о чем позаботится.

Он окинул взглядом разгромленную дорогу, трупы странных, татуированных Рорка — он уже давно перестал различать их племена и кланы, какая разница, если любой Рорка заслуживает смерти? Его солдаты уже растворились в утреннем тумане — кто вскарабкался наверх, а кто на захваченных лошадях умчался вперед к близкой развилке, чтобы по одной из троп уйти к походному лагерю в ближайших предгорьях. Пожалуй, и ему уже пора. Нечего тут стоять, дела ждали. Дела, а еще молодой, некоронованный Владыка уничтоженного и развеянного пеплом по ветру Тимаэля. Он отводил свой крошечный отряд назад, к границе Валлинора, и дальше — к самому богатому полису Алифи — вотчине Фольмара Яркого. Фольмара Коварного. Фольмара Губителя…

Принц шел к Валлинору, собирая остатки своих и чужих войск — по одному, по двое. Он вел их на Запад не только в поисках спасения или мести — Джонир знал это наверняка. Принцу обязательно нужно было прийти и посмотреть в глаза Фольмару, чтобы задать один вопрос и услышать один ответ. А дальше… Дальше — как судьба улыбнется. И единственный вопрос, мучивший самого капитана, — успеют ли они выйти к стенам под Башней раньше Рорка.

Итлана вошла в шатер медленно, неторопливо обвела взглядом нехитрый скарб, кивнула Малому, поздоровалась с Бравиным:

— Ну, здравствуй, мой Брави, — ее насмешливый голос был непривычно сухим, треснувшим где-то на середине короткой фразы. — Далеко же ты забрался.