Беседа с Меченым мной заранее не планировалась, но капитан зашел посоветоваться, что делать с добычей — спрятать, раздать, бросить? Ко мне, не к Логору. Я пожал плечами и философски заметил:

— Если хочешь умереть — выбрось, если просто не очень хочешь жить — раздай, а в стальных случаях — собери все, сложи, запри и стражу поставь. А любого, кто захочет попользоваться, приведи ко мне — у меня как раз подопытные кролики закончились.

— Да наслышан уже. Полгорода уже сходило, посмотрело на те обломки. Ты, оказывается, крут, а я грешным делом сомневался. Ты уж меня извини, Мор.

— За что?

Я обескуражено уставился на смущенного капитана.

— За сомнения, за что ж еще? Так говоришь, все закрыть и никому ничего не отдавать? Ну, мечи-щиты понятно, себе спокойнее будет, лошадей и сбрую тоже, золото и драгоценности, доспехи, трофейные шмотки — то ладно. Но там же палатки, котлы, одеяла — людям бы пригодились, думаю.

— Слушай, Меченый. Вот чего ты у меня все это спрашиваешь? Не я тут все решаю. Иди к Глыбе, пусть распорядится, чего и как делать. Он же у нас комендант.

Меченый сел прямо на край стола, отодвинув мою миску с недоеденными кусками мяса — с детства привычка на завтрак есть мало. Изменился мир, изменилось тело, изменился я сам, но привычки остались те же.

— К Глыбе, говоришь? Глыба у нас сейчас слишком большой командир, зачем ему мои маленькие проблемы? Он сегодня патрули проверял, новичков обучал, укрепления осматривал, важный человек…

Эмоции Меченого прорывались наружу горькой иронией и глубокими складками и без того немолодого лица. Ревнует? Не верит? Я смотрел на офицера и не мог понять.

— Каких новичков, капитан? Откуда у нас новички? Или я пропустил что-то?

— Двенадцатилетки, десятилетки. А еще девиц несколько, из тех, что покрепче.

— Ага, понятно, — мне ничего не было понятно. — Зачем? Это же дети и женщины. Смысл какой?

— А какой смысл укрепления смотреть? Ты сам видел, что от них осталось. Ему просто нужно что-то делать, он воин, а не управляющий. Я не пойду к нему, Мор.

Меченый подхватил один из нетронутых кусков мяса с тарелки и отправил в рот, облизав пальцы.

— Мало ешь. И плохо выглядишь, — и через короткую паузу. — Не знаю, что между вами произошло, и о чем Логор тебе толковал. Меня там не было, а понять россказни Тона не всегда просто, но все-таки зря ты его бросил одного. Я все понимаю, Мор, но — зря. Ему помочь надо.

Я пожал плечами.

— Ну, так и помогай.

— А я и помогаю, — заметил Меченый. — Но я — это я… Ладно, заболтался я что-то, пора. Вечером переговорим.

И капитан, выбив пальцами барабанную дробь на поверхности стола, вышел из комнаты. Ладно и ладно. Я-то здесь причем?

Кстати, а зачем он заходил? Про трофеи спросить? А сам не догадался бы? Или он зашел помощи для Логора попросить? Вот и пойми теперь…

Здание нашего бывшего штаба, разбитое и разграбленное, смотрело на меня пустыми проемами окон. Пожар, бушевавший в городе в ночь последней битвы, пощадил этот район, чего нельзя было сказать о захватчиках. Сорванная вместе с косяком дверь до сих пор валялось неподалеку. Заходить внутрь я не стал. Дом можно было еще восстановить, нужны были только желание и воля. Но если с волей дело худо-бедно наладилось, то желания снова вселяться в это строение абсолютно не возникало. Настроение не то, и отношения уже не те.

Теперь мы с Меченым и Тоном Фогом жили в небольшом двухэтажном здании, левое крыло которого было сильно повреждено, но в правом оставались в пригодном состоянии четыре большие комнаты, по две на этаж, которые мы и заняли. Каждому по одной, и общая комната для редких посиделок. А Логор вообще выбрал себе небольшой одноэтажный домик в северном районе города, куда переместил и штаб.

Случайно или неосознанно выбрал я такой маршрут к дому Логора, что проходил рядом с этим местом? Тогда все офицеры размещались вместе, решали тяжелые вопросы вместе и защищали город тоже вместе. Закончился бой, и все остальное тоже закончилось. Идти к командиру не хотелось, меня он не звал, но, наверное, зайти стоило. Да и Меченый просил.

— Давно не виделись, командир.

Он сидел за небольшим столом и смотрел в окно, положив руки на неожиданно прилично выглядящую столешницу, покрытую каким-то прозрачным лаком. Я видел похожую мебель в свою бытность во дворце, но здесь-то такой стол откуда? Прикинув, что Логор мог обобрать один из домов Алифи, одобрительно кивнул.

— Я смотрю, ты обживаешься.

Похоже, Глыба осмотрел дом Высших и конфисковал в свою пользу предметы интерьера — очевидное и разумное решение. Но это для меня разумно, а что заставило поступить так капитана? Для которого свет — это Свет, а тьма — это Тьма, и никак иначе.

— Чего тебе? — это вместо «как дела» или «что случилось», с другой стороны — тоже приветствие. Суровый взгляд привычно черных глаз. Он сдал за последние дни, стала заметнее седина, что пробила черные кудри.

— Да брось. Помощь нужна?

Логор пристально осмотрел меня с ног до головы, потом с головы до ног. Право слово, товар на рынке и то так не рассматривают.

— А что? Тебе показалось, что кому-то может понадобиться твоя помощь? Устал от своих игр? Или ты за кроликами зашел?

Дались им всем эти кролики. Как с ним после этого разговаривать? Все последние наши беседы проходили в одном и том же ключе: вопрос-укол и ответ-укол. Ну и пусть, мне что, больше всех надо?

— Ты прав. Через весь город перся, чтоб только тебя кроликами озадачить, — и так не лучшее настроение решило окончательно испортиться. — В чем твоя проблема, Логор? Что ты скис?

— Ты доконать меня хочешь? Просто шагай отсюда. Тебя ж не трогает никто, занимаешься хренью — занимайся. Радуйся жизни, только людям работать не мешай. И не угробь никого — все, что от тебя требуется.

— Значит, можно идти. Так я и пойду, только спрошу напоследок. Командир, ты о чем-то жалеешь?

Логор устало помассировал висок.

— Перестал я тебя понимать, Мор.

— Поясню. Ты думал, что я твою задницу на тех переправах прикрыл, а я тебе геморрой на эту задницу сообразил. Так?

— Опять. Что такое геморрой, Мор?

Вот и поговорили. Я представил, как Глыбе рассказываю о заболевании прямой кишки, как это будет выглядеть со стороны, сплюнул в сердцах и развернулся на выход.

— Мор!

Я развернулся.

— Ты — таинственный человек, а может, и не человек, но сейчас даже не о том. Ты пробовал хоть что-то об окружающих тебя людях узнать? Хоть раз? Хотя бы один вопрос задать? Чем они живут? Что у них в прошлом?

Я смотрел на Глыбу и ловил себя на удивительной мысли. Он ведь прав. Я с ними давно, мы вместе прошли столько, а что я о них знаю? О том же Логоре? Ничего.

Я вдруг почувствовал, как краснею. Идиотизм какой-то, но слов в собственную защиту не находилось.

— Я твой командир, что ты обо мне знаешь?

— Логор, ты же сам признал, что мне — не командир, — а что я еще мог ответить? Сказать «ничего не знаю»?

Глыба поморщился, словно зубы свело оскоминой.

— Мое имя Логор Ароэ, Мор. Я потомственный капитан, как и Тон Фог. Мой отец был капитаном, мой дед был офицером, а мой старший сын им уже не будет. Потому что отца повесят на створках ворот у входа в город как изменника. А теперь иди.

Ну, иди и иди. Поговорили, значит. Я вышел, забыв хлопнуть за спиной дверью. Ничего, в следующий раз обязательно.

Время, проведенное в компании Тони, так и не смогло поднять мне паскудное настроение. Этот гад вдобавок ко всем своим прегрешениям оказался никчемным учителем — вряд ли он сознательно произносил Роркские слова так, чтобы у меня не оставалось ни одного шанса повторить их правильно. По крайней мере, чтобы ему это показалось таковым. Он крутил губы трубочкой, засовывал язык в скрытые от чужого взгляда дырки в зубах и произносил звуки, которые я не мог повторить при всем желании. Ну, не бывает таких звуков в природе.