- И почему же?

- Потому что нам это нравится, – сухо сказал Луи.

Билл Уизли закрыл лицо рукой.

- Мистер Уизли, вы имеете в виду, что вас нисколько не гнетет ваше…состояние и вы не намерены избавляться от ликантропии?

- Все верно, мистер Марчбэнкс.

- Я рождена в семье оборотней, – поддержала Джейд. – Рождена таким же анимагом, как и моя дочь, однако была обращена в возрасте шестнадцати лет, потому как в моей семье это принято. Вы сейчас все дружно будете орать, что это варварство и мы дикие, но, уверяю вас, мало того, что вся моя семья – абсолютно нормальные люди, именно люди, так еще и каждый мой родственник, начиная покойным прапрадедом, первым оборотнем, и заканчивая мною и моим мужем, не захочет лишать себя природы оборотня.

- Вы говорите о насильном обращении в возрасте шестнадцати лет, – мигом ухватился за новую тему Марчбэнкс. – Значит ли это, что вашу дочь ждет та же участь?

- Если моя дочь захочет стать оборотнем – она станет оборотнем, – произнес Луи. – Если она захочет воспользоваться законопроектом и излечиться от наследственной ликантропии – мы поддержим ее решение.

Зал снова загудел то ли в одобрении (что вряд ли), то ли в негодовании (что вероятнее).

- Мы теряем время, говоря о способности оборотней жить в нормальном мире, – громко сказал Билл Уизли.

- Мы боремся за свои права!

- Действительно, геям можно, а нам нет! – крикнул в ответ Луи.

- Вам и предоставили право на лечение, а вы так яростно его отвергаете.

- Мы имеем право жить так, как хотим, разве не так? – парировала Джейд.

- Только в том случае, если это не опасно для общества, – констатировал Билл Уизли. – А тут уж сами видите.

- Я оборотень вот уже больше десяти лет, – рявкнул Луи, окончательно потеряв терпение. – И ни разу, ни разу от меня не пострадал ни один человек.

- Нельзя рассматривать конкретно ваш случай, – упрямо заявил Марчбэнкс.

- Но вы полдня рассматривали случай конкретно Фенрира Сивого, говоря об опасности!

- Мистер Уизли, ваши доводы нелогичны! – гаркнул Марчбэнкс. – Не вижу ни смысла, ни возможности задерживать вас и вашу спутницу. Заседание окончено.

Луи дернулся было вперед, но Джейд, несмотря на то, что была ниже его головы на две, цепко придержала его.

- Ты ничего им не докажешь сейчас, – тихо произнесла она.

Они вышли из зала суда номер десять в числе последних: члены Визенгамота, одетые в форменные алые мантии, словно наперегонки спешили покинуть холодное помещение. Самым последним вышел Билл Уизли и, одарив невидящим взглядом сына, затерялся в толпе.

- Ну? – вскочив на ноги, спросил Скорпиус, терпеливо дожидавшийся окончания заседания под дверью.

Луи покачал головой.

- Вообще?

- Даже слушать не стали.

- Когда-нибудь вы их просто достанете и они на все согласятся, – заверил Скорпиус, шагая по коридору вместе с бывшими супругами. – А если нет, давай я с ними поговорю, ты же знаешь какой я…

- Мистер Малфой? – окликнул его смутно знакомый голос.

Скорпиус что-то недовольно проворчал и обернулся.

Мужчина лет пятидесяти, одетый в дорогую бархатную мантию, приветливо ему кивнул, и Скорпиусу потребовалось около минуты, чтоб понять, кто перед ним.

- Лорд Тервиллигер, – улыбнулся гувернер. – Очень рад.

- Не ожидал встретить вас в субботу в министерстве, – произнес Генри Тервиллигер. – Какими судьбами?

- Как дети? – перевел тему Скорпиус.

На лицо лорда будто набежала тучка.

- Безмерно по вам скучают. Могу ли я попросить вас вернуться?

- Не думаю, что это возможно, – вежливо отказался Скорпиус. – Но, знаете, могу посоветовать вам отличную нянь… гувернера, отлично ладит с детьми, мой духовный наставник и хороший друг. Между прочим – сын знаменитого Гарри Поттера…

Луи не сдержался и хихикнул.

Тервиллигер перевел ясный взгляд на пару оборотней, словно припоминая, где мог их видеть, и, казалось, потерял к Скорпиусу всякий интерес.

- А вы, друзья мои, со слушания, не так ли?

- Именно, – кивнул Луи.

- Наслышан, наслышан. Успехов, насколько я знаю, нет?

- Как видите.

Лорд замялся на мгновение.

- Знаете ли, я могу повлиять на пару людей Визенгамота. Разумеется, в вашу пользу.

Святая простота Луи, который, казалось, сейчас кинется обнимать Тервиллигера!

- Вам что-то нужно от оборотней? – А вот Джейд оказалась куда как более трезвомыслящей.

И не ошиблась.

- В деревушке, поблизости от моего жилища, участились нападения на детей, – тихо сказал Тервиллигер. – Министерство выследить не может, есть мнение, что это оборотень. А ко мне на каникулы приехали дети, я беспокоюсь, ведь от нас до деревни всего ничего. Скоро полнолуние, а значит, в деревне найдут чье-то тело.

- Вы хотите, чтоб мы нашли виновника? – поинтересовался Луи. – Выследили по запаху?

- Если только это возможно.

- Вполне, – кивнул Луи.

- Вы реально сможете наказать своего сородича? – шепнул Скорпиус.

Джейд и Луи посмотрели на него, как на идиота.

- У нас есть свой кодекс. Детей нельзя трогать.

- Но оборотень не контролирует себя в полнолуние.

- Детей трогать нельзя, – повторил Луи уже тверже.

Тервиллигер аж приободрился. Его тонкие губы невольно расплылись в улыбке, что не вязалось с образом сурового чиновника.

- Я не останусь в долгу, – пообещал он. – Ну, будем же на связи. А сейчас прошу меня извинить, работа.

И шагнул в лифт, который для него придержали.

Скорпиус, едва поспевая за оборотнями, заскочил в лифт, спускавшийся на первый этаж и, прижавшись к панельной стенке, поинтересовался:

- А что будет, если вы поймаете оборотня?

- Если это действительно оборотень и если он действительно раздирает детей – загрызем, – пояснила экс-миссис Уизли.

- Серьезно?

- Абсолютно, – кивнул Луи.

- Почему мне кажется, что вы делаете это не в первый раз?

- Потому что мы делаем это не в первый раз.

- А если оборотень не мог остановиться и разодрал ребенка случайно?

Луи фыркнул.

- Ты или оправдываешь оборотней, или не любишь детей. Да, мы не контролируем себя в полнолуние, но при виде ребенка в голове зажигается мысль «Нельзя. Нельзя».

- То есть, мозг как бы передает сигнал? – немного запутался Скорпиус.

- Именно. В беспамятстве оборотень не может убить ребенка. Только умышленно.

Они покинули министерство магии, а бывшие супруги, которые нормально и даже дружественно общались лишь в зале суда, борясь за права себеподобных, распрощались довольно тепло.

До Шафтсбери-авеню было рукой подать, и, шагая по тротуару, Скорпиус неустанно засыпал усталого Луи вопросами.

- А как вы поймете, что это оборотень?

- По запаху.

- А если не выйдет?

- Выйдет.

- А можно мне с вами?

- Нет.

- Почему? – возмутился Скорпиус.

- Это опасно, – только и сказал Луи. – В лучшем случае – три оборотня. От тебя и мокрого места не оставят, несмотря на то, что ты бессмертный.

- Но ты меня не трогаешь!

- Я буду там не один.

Скорпиус оскорблено закусил губу.

- Но я могу помочь!

- Чем? Приманишь оборотня на корм для собак? Не чуди, – фыркнул Луи. – Будешь ответственным за эликсир бессмертия. Будешь сидеть и смотреть, чтоб он не взорвался на горелке.

- А он может взорваться?

- Нет.

- Так зачем на него смотреть?

- Во славу Сатане, конечно, – устало протянул Луи. – Все, больше никаких вопросов, я устал.

Скорпиус послушно заткнулся. Они дошли до дома не переговариваясь, и лишь когда Луи нашарил ключи в кармане, Скорпиус все же не выдержал:

- Луи, а я ведь тебя больше всех на свете люблю.

- Нет, тебе с нами нельзя, – отрезал Луи.

- Ну почему?

- Потому что нет.

- Но я же тебя люблю, а ты…

- Скорпиус, ну хоть попытайся скрывать свою голубизну, – улыбнулся Луи.

Скорпиус чуть не подпрыгнул от такого заявления.