— Где мальчик? — поинтересовался Скорпиус, спустившись в гостиную с дочерью на руках.

— Накормила и отправила подальше отсюда, — ответила Доминик. — Где инквизитор?

Скорпиус возвел глаза к потолку.

Доминик смиренно кивнула.

— Придут и другие, — в который раз произнесла она.

Скорпиус присел на диван и улыбнулся уголками губ.

— И мы их встретим, — просто сказал он. — Но после Рождества.

И больше не вспоминали ни о Филиппе, ни об инквизиторе. А надо ли?

Через каких-то пару дней их ждет все та же квартира на Шафтсбери-авеню, пустующая, но не утратившая своей важности. Жилище, в котором они встречались с нужными и родными людьми (или точнее нелюдями) каждое пятое Рождество, жилище, в котором вершилось все хорошее и забывалось все плохое, жилище, в котором когда-то очень давно все и началось.

Квартира, которую давным-давно, при жизни, купили тайком обрученные при жизни Скорпиус и Доминик, часто оставалась без хозяйского присутствия, но сейчас, пусть и не каждый год, она полна народу. Чета Малфоев, а теперь еще и их долгожданная новорожденная дочь, Луи и Джейд, с их пятью «волчатами», трое из которых терроризируют Хогвартс своей учебой, самый счастливый в мире холостяк Альбус и его сын, унаследовавший вампирские гены отца и страсть к криминальной сфере — на Шафтсбери-авеню соберется одна большая семья, пусть и не человеческого рода.

Сэра Генри Тервиллигера Скорпиус больше никогда не вспоминал. Как-то судьба больше не переплела их пути, что ж, это к лучшему.

О чокнутом подростке Бартоломью тоже не слыхал. Как сложилась его судьба? Наверняка неплохо, с такими-то связями.

Так и не вспоминал о Мэгги, младшей из детей лорда. И не удосужился узнать.

Единственная, кого гувернер всегда вспоминал с теплом и улыбкой — леди Элизабет, так похожая на его жену своими непослушными рыжими волосами и мягкими чертами лица. Эту юную леди он не забудет никогда: сейчас это имя носит его дочь и, возможно, она вырастет похожей на леди Тервиллигер.

Если и будет, то Скорпиус будет счастлив, хотя никто и не мог понять, чем так дорога ему девчонка, которую он воспитывал меньше, чем полгода во времена своей буйной бессмертной юности. Может лишь Луи, который всегда читал друга, как открытую книгу, догадывался, что в маленькой рыжеволосой леди Скорпиус Малфой увидел надежду, если не сказать провидение, на то, что его любимая Доминик может еще появиться на этом свете.

Мысли о Шафтсбери-авеню, постепенно вырисовывавшие в голове милый образ леди Тервиллигер, хаотично бились в голове Скорпиуса, когда тот, осторожно держа ребенка на руках, стоял на пороге своей лаборатории и, рассеяно глядя, как догорает в печи одежда инквизитора, что-то прошептал самому себе, но все же был услышан.

— Да не будет он гореть в аду, — сварливо буркнул портрет Фламеля со стены. — Инквизиторы свои грехи на девять жизней вперед замаливают.

— Уймись, дед, — отозвался Скорпиус. — Ад гостеприимен, примет всех.

Фламель фыркнул. Висящий рядом портрет Перенеллы Фламель, пышнотелой мадам в пышном платье, щедро украшенном кружевом и бантами, тоже хихикнул.

— Ты невыносим, — притворно пожаловался Фламель.

Скорпиус усмехнулся и, покинув алхимическую лабораторию, плотно закрыл дверь.

Вдали по коридору мелькнула стройная фигура Доминик с саквояжем в руках, видимо, та заранее решила собрать вещи в дорогу. Дверь за Доминик закрылась, Скорпиус не успел проскочить следом.

Гувернер, перехватив ребенка поудобнее, серьезно взглянул в большие зеленые глаза наследницы и еще более серьезным голосом произнес:

— Ну что, леди Элизабет, пакуй шмотье, будем знакомить тебя с безумной родней. Чует моя душа, этой зимой на Шафтсбери-авеню мы с твоими дядями наебенимся в хлам…

— Скорпиус! — прорычала Доминик из-за двери.

Тот хихикнул и, дернув на себя дверь, отправился в комнату, собирать вещи.

Элизабет, сидевшая у него на руках, обняла отца за шею ручками и заинтересовано смотрела на то, как позади лорда Малфоя, безмолвным силуэтом, стоит мужчина сорока лет, одетый в теплый плащ и длинный шарф, и скорбно смотрит им вслед.

Дух инквизитора, поймав взгляд девочки, удивленно раскрыл глаза. Она точно видела его, ошибки быть не может!

«Чертовы Малфои!» — негодовал дух. Но, поймав взгляд ребенка, перед тем, как их разделила закрывающаяся дверь, невольно выдавил из себя фразу, которая перечила и сказанному раннее, и цели его облавы на странный замок, и вообще существования Инквизиции как таковой:

— Храни их Господь, эту семейку.

Снег валил пушистыми хлопьями, устилая следы инквизитора на протоптанных сугробах. Близилось Рождество, Шафтсбери-авеню, друзья и лучшие имена.

Впереди была неизведанная вечность. Впереди все будет только лучше.

Скорпиус Гиперион Малфой позаботится об этом.

Комментарий к Эпилог Всем спасибо, кто оставался со Скорпиусом до конца)