- А Тверь?

- Тверь, и все княжества малые, стоявшие под ее рукой мои. Если тебе нужны эти бояре да князья – забирай. Но без земли. Она моя.

- Они ведь твои родичи.

- И что?

- Ты ими вот так вот жертвуешь? Родная же кровь.

- Я и собой пожертвую ради пользы общего дела, если понадобится. Для меня нет уз крови, если они претят делу. Вспомни жертву Авраама, которому Всевышний повелел принести ему в жертву родного сына - Исаака. Господь Бог нас дает каждому испытания по силе его. Вот и меня спрашивает, готов ли я пожертвовать своими родичами ради благополучия народа, врученного им в мои руки. Я – готов. А ты?

- Я? – Удивленно переспросил Ольгерд, пораженный словами визави.

- Да, ты. Чтобы ты сделал, если бы узнал, что твои дети, братья и дядья рушат созданную тобой державу? Простил бы их? Уступил бы жалостливым мольбам?

- Нееет, - усмехнувшись и зло сверкнув глазами, ответил Ольгерд. – То ты ведь обижаешь бояр и тех, кто был верен тебе, пока ты сам не пошел против них.

- Выступить с оружием в руках и терзать державу беспорядками или грабежами – одно и то же. Ты ведь сам видишь – они не миром пошли договариваться да разъяснять, а за оружие схватились. Ибо враги всему доброму и светлому, что я делаю. Дай им волю – раздерут земли мои на клочки. Растащат их по углам, грызясь между собой, словно свора голодных собак из-за обглоданной кости. А земли от того пылают пожарами и стенают, умываясь в крови.

- Это холопы… это их доля!

- Чем лучше трудятся эти холопы, тем больше ты сам получаешь зерна, льна и прочего добра. Они основа твоей силы. А дружина – это лишь пенка. Без нее нельзя, но ее роль не так велика, как ты думаешь. Дай своим холопам сытно кушать и спокойно трудится – и ты не узнаешь свою державу. Расцветет как весенний сад.

- Ты сошел с ума… - тихо произнес Ольгерд, покачав головой.

- Может быть, - улыбнулся Дмитрий. – Пусть так. Но ведь ты не хочешь со мной драться?

- А ты?

- Я бы атаковал сходу, если хотел. Твое войско слабо и плохо вооружено. Мои легионеры сомнут его походя. Но я не хочу лишней крови. Ты признаешь за мной права на Тверь и ее уделы?

- Да, - после долгой минуты раздумий, произнес Ольгерд внезапно осипшим голосом.

- Тогда можешь спокойно уходить. Я не стану тебя атаковать или преследовать. Мир тебе.

- И тебе, - произнес Ольгерд чуть погода, в спину отряду Дмитрия….

Войско Великого княжества Литовского ушло с поля боя очень быстро. Наемники разочаровались, но не сильно. Слухи о несокрушимой московской пехоте уже далеко разнеслись по окрестным землям. Тем более что Ольгерд им заплатил вполне честно, надеясь на доброе сотрудничество в будущем.

Легион же так и простоял на позициях до утра. Государь не верил в то, что боярство согласилось уйти без боя. И лишь донесение разведки, подтверждающей уход противника, послужил поводом для отхода легиона на Тверь и далее на Москву. Кампания завершилась. Но не война. Военное столкновение с Литвой теперь становилось просто неизбежным. Через год? Через два? Непонятно. Оставалось понять – какие силы Ольгерд сможет подключить для этой войны. И когда. Скорее всего, будут иметь место большие добровольные контингенты феодалов со всей Европы. Потому как идеи Дмитрия многим окажутся очень уж опасными….

— Хороший… Плохой… Главное — у кого ружьё.

к/ф «Армия тьмы»

1368.05.28, Прага

Герхард  стоял возле своего Императора, задумчиво листавшего «Новый завет» отпечатанный на латыни в Москве. Удивительно белая и плотная бумага, которую наладились выпускать в тех краях, только придавала ценности книге, наравне с сочными иллюстрациями, индийскими цифрами и московскими правилами письма . Император же, задумчиво листал лежавшую перед ним книгу, не в силах прочесть ни слова – его мысли были бесконечно далеки от духовной пищи….

- Две тысячи книг… - медленно произнес Карл IV . – За сколько их изготовили?

- Меньше чем за год. Совокупно же, с начала печати, в Москве выделали свыше десяти тысяч книг.

- Ого! Это за каких-то пять лет?

- Да, сир, - кивнул Герхард. - «Новый завет» на латинском языке – две тысячи томов. Столько же он напечатал на славянском языке. Еще тысячу – на греческом языке. Сейчас идут переговоры о новых тиражах и издании полного корпуса Библии. Остальные книги, напечатанные им – светские, преимущественно о науках. Например, тысяча томов «Букваря» - книги, предназначенной для обучения чтению.

- Зачем ему столько людей, умеющих читать? Мне говорили, что у него малолюдная марка.

- Да, - кивнул Герхард. - Очень мало людей. И живут они очень бедно, настолько, что прибыв в те края, я сильно удивился. Укрепления в основном из земли и дерева, как у нас было в старину. Дома – тоже. В городах еще хватает крепких построек из рубленых бревен, а вот на селе – все совсем бедно. Землянки да мазанки повсеместно. Построек из кирпича и камня крайне мало даже в самых богатых городах.

- Как же тогда так вышло, что в тех глухих краях придумали столько необычных, дорогих и интересных вещей?

- Димитрий, - развел руками Герхард. - Про него ходит много разных легенд, одна другой чуднее.

- А ты сам что думаешь?

- Он… очень необычен. Я не знаю, с чем его можно сравнить. Беспокоен и напорист. Безжалостен и необычайно образован. Этакий викинг с венцом мудреца на челе. Свободно общается на латинском, греческом, татарском и итальянском языках. Может объясняться на данском, арабском и персидском языках, а также нижних германских говорах. Кроме того разбирается в геометрии, механике, арифметике и алхимии. Недурно знаком с Богословием и философией, риторикой и логикой. По крайней мере, это то, что я смог узнать. Скорее всего, Димитрий знает что-то еще. Ведь новую крепость Москвы строят по его проекту и под личным контролем. Да и про сталь со стеклом и зеркалами, поговаривают, что это через него получилась.

- Удивительно, - покачал головой Император. – Как в той глуши можно было получить такое образование?

- Я не знаю. Да и никто не знает. Отчего плодятся выдумки самых разных фасонов. Враги Дмитрия обвиняют его в продаже души нечистому. Друзья – склоняются к Божественному озарению. Но никто ничего доказать не может.

- А ты сам к чему склоняешься?

- К тому, что любой, вставший на пути у этого человека, будет уничтожен.

- Вот как? Он настолько жесток?

- Отнюдь. В нем нет жестокости. Димитрий не получает удовольствие от уничтожения своих врагов. Но крови не боится и не стесняется.