- Нет, - честно ответил Дмитрий. - Может быть позже.

- Ты не веришь мне?

- Если бы я тебе не верил, то не сказал бы того, что ты услышала.

- Тогда почему?

- Ты хочешь от меня исповеди. Мы еще не достаточно близки, что ли. Да, понятно - умру я, скорее всего, тебя живьем съедят. Митрополиту и дяде ты не по душе. И не только им. Вообще удивительно, что мама с тобой разоткровенничалась.

- Я это прекрасно понимаю, - кивнула Анна. - Поэтому и стараюсь быть тебе полезной. Как ты и приказал. Но сейчас ты раздразнил во мне любопытство. Дурное и вредное. Я сна лишусь.

- Ну, хорошо. Один вопрос, - улыбнулся Дима. - Я отвечу на один твой вопрос по той жизни во сне. Чтобы не мучать тебя так жестоко.

- Сколько лет ты прожил там?

- Сорок восемь.

- Значит тебе сейчас... ох...

- Все остальное потом, - улыбнулся Дмитрий. - Пойдем внутрь. Ты продрогла.

1361.03.01, Москва

В головах наших людей очень крепко сидит апокрифическая Средневековая Русь. Ее наполняют православные богатыри, несметные полчища врагов, крепкие срубы и прочие идиллические мечтания романтиков XIX века. Но действительность была намного более суровой и низменно-реалистичной.

Всю эту красоту, разом перечеркивает голод. И, как следствие, хроническая нищета широких масс. Там где свирепствует голод, нет места достатку. А летописи наперебой 'радуют' нас свидетельствами того, что двух-трех лет не проходило, чтобы в одном или другом княжестве не всплывало это бедствие. Причем, что печально, он нередко шел рука об руку с острыми инфекционными заболеваниями. Например, в том же 1351 году знаменитая эпидемия чумы обрушилась на Русь, собрав огромный урожай.

Конечно, существует мнение, что на Руси в плане гигиены все было намного лучше, чем в остальной Европе. Однако, если посмотреть на карту интенсивности поражения чумой в середине XIV века, то связь прослеживается только одна - через плотность населения. Чем гуще жил народ, тем сильнее по нему била инфекция. Из чего можно сделать только один вывод - уровень гигиены был примерно одинаков по всему региону. Что, кстати, и подтверждается средневековыми источниками. Богатые люди принимали ванны и старались блюсти чистоту, ради приятного запаха и вида, а беднота прозябала в грязи.

Но вернемся к нашим баранам.

Голод. Вот он настоящий, лютый и безжалостный враг, с которым никогда не получится достигнуть примирения. Ни Батый, ни Мамай не в состоянии с ним потягаться по опустошению, приносимому на Русь с завидным упорством и регулярностью.

Главной его силой была крайне низкая производительность труда и полное отсутствие внятной агротехники с селекцией. Своей невеликой властью взять и приказать селянам сажать там и то, как хочется князю Дмитрий не мог. А вот постараться поднять производительность труда - вполне мог. Там все было очень просто и упиралось в нехватку нормальных инструментов, а то и полное их отсутствие. Банальной косы-литовки просто еще не существовало. Да, да. Той самой простой и незамысловатой косы, без которой что в наши дни, что в XIX веке просто не мыслилось сельское хозяйство. И, как следствие, заготовить сена впрок было весьма нетривиальной задачей. С прочими сельскохозяйственными инструментами дела обстояли не лучше. Да чего уж там - обычных топоров была острая нехватка. Из-за чего бедняки, то есть, почти все население княжества, себе даже сруба поставить не могло. Вам смешно? Как же так, село и без сруба? Однако - бедность она такая. Когда тебе нечем сделать нормальный дом, приходится обходиться куда более тривиальными решениями, оставляя срубы тем, кто богаче. Этакий публичный признак статуса и благополучия.

Что требовалось для производства инструментов? Сталь. Ну, или, хотя бы железо. В те годы - крайний дефицит. Особенно в регионах с низкой плотностью населения и, как следствие, малым количеством рабочих рук. Ведь на один килограмм железа, очищенного от шлака кузнечным способом, уходило несколько сотен человеко-часов. Много это или мало? В Москве образца 1360 года проживало около трех с половиной тысяч человек, из них порядка тысячи - взрослые. Так вот, на всю эту массу людей приходилось всего три кузнеца с дюжиной подмастерьев. И, за год, если отбросить все прочие дела, они могли изготовить порядка двухсот килограмм дельного железа. То есть, порядка пятидесяти-шестидесяти грамм железа на жителя города. Совершенно ничтожный показатель, особенно учитывая тот факт, что большая его часть уходила на оружие и доспехи.

Понимая, что без нормальных инструментов ему не вытянуть княжество, Дмитрий подошел к вопросу с позиции выходца из далекого будущего. То есть, постарался применить тысячелетние знания об истории черной металлургии по ситуации. Посему воспользовался простенькой индийской печкой для тигельной плавки, известной в XIV веке только в мусульманском мире, каолиновыми тиглями и знаниями XXI века. Что позволило очень быстро подобрать нужные добавки и их пропорции для получения хорошего, стабильного результата. Благо, что знаний с горем пополам хватало. Увлечение военно-исторической реконструкцией и фехтованием на определенном этапе вылилось в интерес к истории техники и технологий. Со всеми, как говорится, вытекающими.

После двух недель экспериментов, Дима запустил на полную мощностью все пять тигельных печек и уже через месяц переработал всю заготовленную летом крицу. На выходе получилось порядка четырехсот килограмм прекрасной тигельной стали. То есть, двухлетний предельный объем, доступный для города, или пятилетний обычный. Ведь те двести килограмм можно было бы получить, только если не заниматься их последующей поковкой в разнообразные изделия. Ну и, само собой, не отдыхать и не отвлекать ни на что, трудясь от заката до рассвета. А сколько угля он сэкономил? Не пересказать.

Иными словами, применив этот сплав исторических технологий и современных знаний, Дима смог за месяц выполнить пятилетку, увеличив радикально не только количество, но и качество. Ведь тигельной стали в XIV веке в Европе не делали. А все изделия из нее либо были импортными, либо производились из импортного сырья. Иными словами - он совершил натуральное чудо, которое всецело расположило к князю изначально довольно скептически настроенных кузнецов. Важным моментом было то, что Дмитрий не очень доверял московским кузнецам, попросту не зная, что от них можно ожидать. Он их в деле еще не проверял. А ну как болтать пойдут? Или еще что учудят? Поэтому, все ключевой технологический процесс - загрузку и тиглей и их запечатывание он проделывал самостоятельно без лишних свидетелей. Выделив для этого отдельную комнату в тереме. Туда ему подвозили тщательно размельченную крицу с древесным углем, промытый речной песок, известь и так далее. А, как, что и в каких пропорциях, держалось в секрете.

Конечно, кузнецы могли и сами начать экспериментировать. Но за это Дима не переживал - подобрать состав не зная что и для чего нужно - было практически за гранью реальности. Тем более, предупреждая излишне наблюдательных хитрецов, он заказывал себе в несколько раз больше угля, чем требовалось. Излишки сжигал в печи вместе с дровами. Это закладывало изрядную мину под плавку - ведь много угля в тигле давало не сталь, а чугун. С промытым песком он поступал примерно также. Подкладываю свинью в виде изрядного легирования стали кремнием, что должно было сделать продукт крепким, но хрупким. Ну и так далее. Поэтому за сохранность состава смеси Дима не беспокоился. А все остальное особого секрета не составляло - простенькая индийская печь была знакома европейцам. Они с ней во время Крестовых походов столкнулись. Только толку с того? Как делать тигли и чего в них загружать никто так и не понял. На выплавке стали князь не остановился.