- А это видел? Осетин свой кинжал живым не отдаёт.

Старший из солдат покраснел, жилы на горле у него зашевелились, и он громким голосом крикнул солдатам:

- Схватите его и заберите у него кинжал!

Услышав эти слова, Дебола понял, что дело не шуточное. Он отпрянул в сторону и, выхватив в мгновение ока кинжал из ножен, произнёс твёрдым голосом, с непоколебимой уверенностью:

- Ну, кто из вас смелый, подойди сюда.

Солдаты не осмеливались близко подойти к Дебола, и их старший кричал на них:

- Схватить его, приказываю вам!

У него от злости глаза были готовы выпрыгнуть из глазниц, а голос дрожал, как ветка ивы.

Люди стали глазеть на это диво, но приближаться опасались.

Парни из Овражного сначала хохотали, но когда поняли, что дело принимает серьёзный оборот, то впали в уныние и со страхом смотрели за действиями Дебола. Видя, что происходящее добром не кончится, Быдзеу поднялся с места и крикнул:

- Вы разве не осетины? Кто вы? Дерущихся следует разнимать.

С этими словами он встал между Дебола и солдатами, намереваясь прекратить ненужную стычку.

- Перестаньте, пожалуйста, какая у вас причина для драки? - говорил он, расталкивая их в разные стороны. Старший из солдат сначала ничего не сказал Быдзеу, но поняв, что тот и не думает схватить Дебола, скомандовал солдатам:

- Взять и его!

Один из солдат стал тащить за руку Быдзеу в сторону, но тот вырвался и снова встал между ними. Тогда два солдата схватили его за руки и увели.

Крики становились всё громче и громче. Не сдавался Дебола, не отдавал кинжал...

К месту стычки прибыло около двадцати солдат. Увидев подкрепление, старший крикнул посмелее:

- Окружить его и схватить!

Дебола воскликнул в ответ:

- Клянусь матерью, я не дам себя окружить, но если даже вы меня окружите, это вам не поможет.

И он стал отступать к невысокой стене.

Солдаты всё ближе подходили к Дебола и постепенно загоняли его в угол. Когда уже отступать было некуда, Дебола перепрыгнул через стену, и забежал в один двор. Оглядевшись, он выбежал через ворота на улицу. Там опять к нему кинулись солдаты. Размахивая кинжалом, он встал у стены, близко не подпуская к себе никого.

Несколько ребят из Овражного поверх стены наблюдали за ним, даже хотели подойти ближе, но их увидел командир и крикнул им:

- Куда вы смотрите, ворочайтесь назад!

После этих слов молодёжь вернулась на перрон к вагонам.

Станционное начальство бегало туда-сюда с озабоченным видом, в спешке, торопясь отводить призванных, выяснять их места.

Дебола медленно пятился вдоль стены наверх. Солдаты шевелили шомполами в своих пятизарядках, но не стреляли. Дебола, видимо, от сильного страха уже ничего не боялся, и не обращал внимания на пятизарядки. Он крепко сжимал кинжал за рукоятку и размахивал им, никого не подпуская близко. Как бы он не боялся, ведь такого оружия ему сроду видеть не приходилось, но в этот час его это не трогало. Цвет лица Дебола заметно менялся, и он стал бледнеть - очевидный знак усталости и страха, однако желания сдаться у него не возникало. Глаза блестели в темновато-бледном свете, как яркие звёзды в безлунную ночь. Колени подгибались и от усталости дрожали, но он их выпрямлял. Руки не дрожали, не ведали усталости, крепко сжимали рукоятку и размахивали кинжалом.

Дебола медленно отступил назад вдоль стены, защищая себя от наседавших на него солдат. Он оказался в положении волка, застигнутого разъярёнными пастухами в овчарне и загнанным ими в угол.

Солдаты не находили возможности схватить Дебола. Наконец, один из них сообразил, и принёс длинный кол, которым начал колоть Дебола. А у того кинжал уже не доставал до врагов, и он не знал, что делать. Через какое-то время Дебола сказал про себя: "Ладно, что будет, то будет". Он схватил левой рукой конец кола, а правой замахивался кинжалом на солдат.

Солдат бросил кол и убежал назад. Дебола перепрыгнул через стену и кинулся прочь. Преследователи бросились за ним, сбившись в кучу. Свернув на поперечную улицу, Дебола оказался в углу среди двух высоких стен. Солдаты его догнали, и он спрятаться уже не мог, но опять стал размахивать своим кинжалом.

Дебола намеревался бежать, глядел по сторонам, однако на этот раз стены были слишком высокими - перепрыгнуть через них ему не представлялось осуществимым.

Солдаты его окружили. Старший вновь крикнул строго:

- А теперь куда убежишь, зверь! Отдай кинжал!

- Нет, не отдам, я такого позора на свою голову не допущу, лучше смерть, - ответил Дебола, и тогда старший приказал принести длинную стальную трубу, которой стали тыкать в угол. Защищающийся отбивался от трубы кинжалом, сыпались искры, но бежать было невозможно.

Это продолжалось долго, но Дебола не сдавался. Когда ничего поделать с ним не могли, тогда старший сам взял трубу в свои руки. Он несколько раз уколол Дебола в живот, а тот всё равно окровавленной рукой хватался за трубу. К концу, старший, весь красный от злости, изо всех сил опустил трубу на голову Дебола. Кожа головы треснула, а труба повисла на шее. Лицо внезапно сморщилось, поджилки затряслись, и Дебола рухнул на колени. Какое-то время он ещё собирался защищаться, стоя на коленях, но старший ударил его во второй раз, уже по шее, и парень упал на землю, распластавшись на ней со сморщенным лицом, но всё равно крепко сжимая рукоятку своего кинжала.

Старший, увидев распростёртого на земле Дебола, достал из кармана брюк носовой платок, вытер усталой рукой со лба запылённый пот, пригладил усы, затем уже смягчившимся голосом сказал одному из солдат:

- Иди и принеси воды вон из того дома.

Солдат приложил руку к виску и ответил:

- Слушаюсь, ваше благородие.

И тотчас направился к указанному дому.

Старший опять отдал приказ:

- Найдите верёвку и свяжите ему руки за спину.

Солдаты сняли с Дебола ремень и связали ему руки, как было приказано. Меж тем солдат вернулся с водой и плеснул её в лицо Дебола. Тот начал приходить в себя и дёрнулся. Когда он понял в чём дело, то горько простонал: "Эх, несчастный я".

Поглядев по сторонам, и, увидев свой кинжал в руках старшего из солдат, Дебола сразу закрыл глаза...

Из раны шеи сочилась кровь, стекая, как тёплый родник вниз и на вороте белого бешмета оставляла след, но, добравшись до красного моря черкески, пропадала там. Дебола понемногу стал уразумевать, что с ним случилось. Он тяжело застонал, и крупные, горькие слёзы покатились по его щекам.

Старший над солдатами глядел на Дебола издевательским взглядом, покручивал усы и был так доволен собой, как будто он, подобно Наполеону, покорил Европу. Через какое-то время прошла радость победы, и он приказал солдатам:

- Ведите собаку!

Солдаты подняли Дебола на ноги и погнали впереди себя. Когда проходили мимо станции, Дебола увидел своих товарищей, которые стояли в стройных рядах. Он хотел заговорить с ними, но солдаты толкнули его, не дав раскрыть рта.

Призванные уставились на Дебола, но старший прикрикнул на них, и они отворотили свои лица.

Будзи покраснел от злости, но, не сказав ни слова, повернул голову в сторону и, словно слушая говорящего с ними, стоял спокойно. В сердце у него кипела жгучая злость, однако сделать или сказать что-либо он не мог. Возможно заговорил бы, но помнил, каким образом попал в армию и поэтому остерегался, держа язык за зубами, хотя сердце горело синим пламенем.

- Смирно! - скомандовал начальник, и молодёжь, выпрямляясь, зашевелилась в рядах.

- Как ты стоишь? Втяни живот! Что ты его выпустил наружу? Выше грудь! - выговаривал начальник кому-то, когда с края оглядел ряды.

Новобранцы снова зашевелились, и каждый старался втянуть живот внутрь, а грудь поднять выше.

После долгих придирок, начальник построил их по четыре и повёл за собой. Покинув железнодорожную станцию и выйдя на улицу, он остановил новобранцев и громко спросил:

- Какую песню хорошо знаете?