Annotation
Коста Фарнион
Коста Фарнион
Шум бури
КОСТА ФАРНИОН
ШУМ БУРИ
Перевод с осетинского
Сулеймана Фарниева
ВЛАДИКАВКАЗ
2016 г.
Издатель:
КОСТА ФАРНИОН
ШУМ БУРИ. Роман. ДО СВИДАНИЯ.
Пьеса. Владикавказ. 2016 г.
ШУМ БУРИ
роман
Книга первая
Когда люди утомятся от рабской жизни,
Когда люди поймут кто их угнетает и убивает,
Знай, тогда в один день они встанут решительно,
Знай, тогда в один день будет слышна их песня.
1906
Эй, горы,
Эй, наши светлые горы,
Э-эй, наши белые горы,
Красивый край,
Красивый Иристон!
Ц. Гадиев
Слишком много мы пролили своей крови.
Б. Алборов
Глава первая
- Жизни тяжёлое колесо катится, ни к кому не испытывая жалости, кто оказывается под ним, того оно давит. Оставьте свои печали, забудьте свои горести!
- А ну, Касбол, сыграй на своей двухструнной скрипке осетинскую мелодию! Может быть немного забудутся наши жгучие горести, наши горькие думы, наши маленькие дети. Начальники, а так же угнетатели Каражаевы, от упоминания которых все дрожат, как в лихорадке, разве будут сидеть, скучая? Так и опустят свои головы?! Нет, это невозможно! Придите в себя, приободритесь!
- Так, так, сыграй ещё одну мелодию. А я и Ислам будем танцевать!
- Ну, а теперь споём песню о Хазби, только негромко, а то откуда-то слышится шум арбы. А Хазби всё-таки рано сошёл в могилу. Но смерть его была смертью настоящего мужчины. Каждый мужчина обязан жить достойно, однако, умереть он должен ещё более достойней. Мужчине цена копейка, если он умел жить, но не сумел умереть с честью.
Царство небесное мо́лодцу Аликову Хазби, который прославил Осетию, который мужественно принял смерть...
- Правильно говоришь, правильно, Царай. Хазби выставил свою несчастную грудь из Кобанского ущелья царским последователям. Не допустил позора на свою голову, вместо этого принял геройскую смерть. Хазби презрел смерть на мягкой, тёплой постели, он предпочёл испустить дух на сырой земле в луже собственной крови. Царство небесное отважному сыну Осетии - Аликову Хазби!
- Ну, в таком случае я хочу теперь поднять рог за здоровье всей удалой осетинской молодёжи, которая сочтёт за лучшее умереть, чем жить в омуте позора. Тем, кто сумеет и жить, и умереть, я желаю долгой жизни. Слово тебе, Будзи!
- Твое здоровье, Царай!
- Ну, хватит, ребята; давай-те почистим свои ружья и пойдём к окраине Бонгаса, на обочину дороги. Скоро туда подойдут люди с деньгами. Если мы их прозеваем, тогда наше дело плохо. Останемся без денег. Поторопитесь... Я пока пойду вперёд на разведку. Касбол, ты тоже иди со мной. А вы устройте засаду у дороги. Только в нас не стреляйте. Двигайтесь!
Такие разговоры вела группа абреков во время обеденной трапезы возле кустов на берегу родника. Главарём этой группы был куртатинский кавдасард Царай Сырхаев. Высокий, небритый, с лохматыми усами, одетый в хорошо сшитую черкеску, поверх которой была накинута дагестанская бурка, он восседал на своём неразлучном кабардинском авсурге, держа в руке крымское ружьё. Когда-то он поссорился с алдарами и убил одного из них. Суд приговорил его к пожизненному сроку, но ему удалось сбежать из тюрьмы.
С тех пор обретается в лесах и живёт волчьей жизнью, мало чем отличаясь от африканского льва. Он не ведает жалости и убивает... Его товарищи, такие же, как он, храбрые и решительные. Сейчас они едут к большой дороге навстречу хозяину магазина богачу Дзека; им нужны деньги, а у него они есть, и абреки должны его ограбить.
- Тихо, притаитесь! Слышите шум телеги, приближается...
- Эй, кто ты, стой! Слезай с телеги! Положи свои деньги, а сам езжай дальше!
Дзека резко повернулся, но сделать ничего не смог, его револьвер выпал из руки.
Царай и Касбол вышли из кустов, и забрали у него деньги. В телеге Дзека сидела одна женщина, но из-за сильного страха она накрыла голову одеялом. Царай подошёл к ней и сказал:
- Слышишь, когда приедешь, передай от меня привет благородной девушке Каражаевой Мишуре. Поняла? Не забудь. Передай так же спесивой фамилии Каражаевых: Сырхаев Царай похитит у вас красавицу Мишуру, несмотря на вашу силу и доблесть. Теперь езжайте, счастливого пути!
Дзека огрел свою лошадь и направил её прямо по дороге в ближайшее село. Дрожь в его коленях не унималась совсем, вплоть до полуночи. Когда он прибыл в село, то слез с телеги и громко крикнул: "Тревога!" Но мало кто явился к нему на его зов. Он стал рассказывать людям:
- Как только я добрался до Бонгаса, то из кустов на меня напали сто всадников. Пули летели в меня градом. Что я мог поделать? Отдал им деньги - около тысячи рублей, и тогда они меня отпустили. Но пусть знают, я тоже им хорошо надавал: когда они меня отпустили, то я сзади начал в них стрелять и убил не меньше десяти всадников. Грабители погнались за мной, но я сумел удрать. Они меня не догнали.
Царай и трое его товарищей сели на коней и по тропинке направились в глубь леса. Веселей всех был Царай, и он старался развеселить своих друзей. Их песня летела до небес, и так они продвигались по заросшим бурьяном лесным тропам. Все стражники округи ходили за ними следом, но нападать на них не решались.
Абрекам из сёл носили хлеб их знакомые. Хлебоносам они иногда давали деньги. Таким хлебоносом для Царая был Чито, один парень. Стражники однажды заметили, что парень часто носит в лес хлеб и решили его подкупить. Чито продался им за большие деньги и пообещал убить Царая.
Солнце стало опускаться за горы, в лесу начали петь разные птицы.
Чито снял со стены кинжал и опоясался им, пистолет сунул за пояс, закинул за спину мешок с хлебами и отправился в лес убить Царая.
* * *
Царай и его товарищи сидели на небольшой поляне посреди леса. Долго смотрел Чито из леса на поляну, затем, когда Царай уснул, а его товарищи отправились в чащу пригнать назад коней, тогда Чито подбежал к Цараю. Встав над ним, он стал вглядываться в лицо спящего Царая. Грудь абрека, подобно груди великана, то поднималась вверх, то опускалась вниз при дыхании. Чито достал пистолет и пристально посмотрел на Царая. Затем взвёл курок и приставил дуло к груди абрека...
