«Помогите мне, стихи!..» Помогите мне, стихи! Так случилось почему-то: на душе темно и смутно. Помогите мне, стихи. Слышать больно. Думать больно. В этот день и в этот час я — не верующий в Бога — помощи прошу у вас. Помогите мне, стихи, в это самое мгновенье выдержать, не впасть в неверье. Помогите мне, стихи. Вы не уходите прочь, помогите, заклинаю! Чем? А я и сам не знаю, чем вы можете помочь. Разделите эту боль, научите с ней расстаться. Помогите мне остаться до конца самим собой. Выплыть. Встать на берегу, снова голос обретая. И тогда я сам кому-то помогу. «Такая жизненная полоса…» Такая жизненная полоса, а может быть, предначертанье свыше: других я различаю голоса, а собственного голоса не слышу. И все же он, как близкая родня, единственный, кто согревает в стужу. До смерти будет он внутри меня. Да и потом не вырвется наружу. Общежитие Ау, общежитье, «общага»! Казнило ты нас и прощало. Спокойно, невелеречиво ты нас ежедневно учило. Друг друга ты нам открывало. И верило, и согревало. (Хоть больше гудели, чем грели слезящиеся батареи…) Ау, общежитье, «общага»! Ты многого не обещало. А малого мы не хотели. И звезды над нами летели. Нам было уверенно вместе. Мы жить собирались лет двести… Ау, общежитье, «общага»!.. Нас жизнь развела беспощадно. До возраста повыбивала, как будто война бушевала. Один — корифей баскетбола — уехал учителем в школу. И, в глушь забредя по малину, нарвался на старую мину. Другого холодной весною на Ладоге смыло волною. А третий любви не добился взаимной. И попросту спился. Растаял почти незаметно… А тогда все мы были бессмертны. «Тихо летят паутинные нити…»
Тихо летят паутинные нити. Солнце горит на оконном стекле… Что-то я делал не так? Извините: жил я впервые на этой Земле. Я ее только теперь ощущаю. К ней припадаю. И ею клянусь. И по-другому прожить обещаю, если вернусь… «Никому из нас не жить повторно…» Никому из нас не жить повторно. Мысли о бессмертьи — суета. Миг однажды грянет, за которым — ослепительная темнота… Из того, что довелось мне сделать, Выдохнуть случайно довелось, может, наберется строчек десять… Хорошо бы, если б набралось. «Волга-река. И совсем по-домашнему…» Волга-река. И совсем по-домашнему: Истра-река. Только что было поле с ромашками… Быстро-то как!.. Радуют не журавли в небесах, а синицы в руках… Быстро-то как! Да за что ж это, Господи?! Быстро-то как… Только что вроде с судьбой расплатился, — снова в долгах! Вечер в озябшую ночь превратился. Быстро-то как… Я озираюсь. Кого-то упрашиваю, как на торгах… Молча подходит Это. Нестрашное… Быстро-то как… Может быть, может быть, что-то успею я в самых последних строках!.. Быстро-то как! Быстро-то как… Быстро… «Ах, как мы привыкли шагать от несчастья к несчастью…» Ах, как мы привыкли шагать от несчастья к несчастью… Мои дорогие, мои бесконечно родные, прощайте! Родные мои, дорогие мои, золотые, останьтесь, прошу вас, побудьте опять молодыми! Не канье беззвучно в бездонной российской общаге. Живите. Прощайте… Тот край, где я нехотя скроюсь, отсюда невиден. Простите меня, если я хоть кого-то обидел! Целую глаза ваши. Тихо молю о пощаде. Мои дорогие. Мои золотые. Прощайте!.. Постичь я пытался безумных событий причинность. В душе угадал… Да не все на бумаге случилось. |
