Спешно одевшись, Гермиона отправилась к больнице Святого Мунго, почему-то не трансгрессировав, а просто прокатившись на метро. Возможно, она хотела немного побыть одной, собраться с мыслями, прийти в себя и приготовиться к самому худшему. При мысли о Роне, с которым она наверняка встретится у палаты Фреда, у Гермионы по коже пробежали мурашки. Она абсолютно не представляла, что скажет ему при встрече. «Привет, Рон, я думаю, нам не стоит пробовать начинать отношения, потому что ты мне надоел». Так, что ли?

Сразу же вспоминалось веснушчатое лицо приятеля с пустыми голубыми глазами – огонь в них зажегся только после того злополучного поцелуя в самый разгар битвы за Хогвартс. И теперь этот огонь снова потухнет. Гермиона чувствовала себя виноватой, но разве могла она что-либо сделать? Похоже, она сама не могла разобраться в своих чувствах к Рону – если они, конечно, имели место быть. Но неужели волнение за друга можно считать чем-то большим, намеком на какие-то серьезные чувства? Тогда, на войне, все казалось таким естественным – и Рон рядом, и их дальнейшие отношения, и поцелуй… А теперь все стало таким пугающе-непонятным.

Выйдя из метро, Гермиона направилась к входу в больницу Святого Мунго, на ходу поправляя одежду и собираясь с мыслями. Перед ее глазами так и стояло лицо Рона, девушка ничего не видела вокруг и пару раз чуть не врезалась в прохожих. Сегодня она поговорит с Роном, и они все выяснят. А заодно она навестит и Фреда Уизли. Чертовски невежливо было с ее стороны так поступить – забыть обо всем из-за собственных проблем. В конце концов, не только ее жизнь оказалась разрушена. Ей еще повезло. Теперь, когда все в порядке, пришло время заняться другими вещами и, возможно, помочь пережить семейству Уизли свалившееся на них горе.

Как же отличалась больница Святого Мунго от обычных магловских больниц! Здесь не пахло медикаментами – как же свободно было дышать без витавшего по коридорам этого запаха безнадежности! – сновали целители в лимонно-желтых халатах, да и посетители выглядели в большинстве своем весьма специфично. Гермиона позволила себе улыбнуться, заметив маленькую девчонку, тащившую за собой трансфигурированного в собачку мальчика – судя по всему, то был ее младший братец, так как его голова, пугающе смотревшаяся на собачьем тельце, громко разглагольствовала на тему мести сестрице и возмущенно жаловалась идущему рядом отцу.

Оглядевшись, Гермиона увидела спускавшегося Гарри. Парень был изможден, его глаза запали, пальцы все не выпускали палочку по извечной привычке во всем видеть опасность. Гермиона как никто другой понимала приятеля. Им всем пришлось нелегко после войны.

- Гермиона! – на мгновение усталое лицо друга озарилось неподдельной радостью. – Ты почему здесь? Что-то случилось? – он тут же помрачнел, и Гермиона поспешила его успокоить.

- Нет, все в порядке. Я пришла узнать, как там Фред и… Рон, - она неуверенно произнесла имя приятеля, и, кажется, Гарри понял ее смущение и страх.

Не говоря ни слова, он взял ее за руку и повел за собой, не отвечая на вопрос дежурной привет-сестры. Герою позволяется все, а, значит, и его спутникам тоже. Пальцы Гермионы подрагивали в ладони Гарри, и тот уверенно сжал их.

- Фред сильно пострадал? – решилась спросить Гермиона, когда они уже шли по коридору отделения.

- Он в коме, - чересчур спокойно сообщил Гарри, и за этим спокойствием было больше эмоций, чем в отчаянном вопле. – Уже месяц. Врачи не знают, что с ним, но упорно борются за его жизнь. Никто не знает, в чем дело. Джордж все время сидит у его постели, оно и понятно. Лучше не заговаривай с миссис Уизли, если увидишь ее, иначе она снова разразится рыданиями. Джинни… - тут Гарри осекся, оглянулся по сторонам и облегченно вздохнул, но продолжать не стал.

Друзья подошли к двери в палату, скамейка возле которой пустовала, на сиденье лишь сиротливо лежало мужское пальто – судя по всему, принадлежавшее Джорджу. Гермиона скинула куртку, ощущая непонятное волнение и даже страх, коснулась ручки двери. Гарри ободряюще похлопал ее по плечу, и девушка, решившись, вошла, чувствуя, как за ней следует Гарри.

Почти сразу же нахлынула душераздирающая тоска. В пустой, какой-то холодной палате выделялись лишь два ярких пятна – то были головы близнецов, ярко-рыжие волосы которых словно потускнели. Комнату не оживлял даже слишком яркий для июля солнечный свет.

Джордж сжимал руку брата, его лицо сливалось цветом с уныло-серой краской стен и казалось маской. Где же его улыбка, где веселый смех, от которого иногда Гермионе хотелось сбежать, чтобы не отвлекаться от учебы? Где азарт, всегда сверкавший в глазах?

- Джордж… - неуверенно позвала Гермиона.

Парень даже не обернулся. Он очнулся только когда Гермиона рискнула коснуться ладонью его плеча. Тут же вздрогнув, Джордж поднял глаза на Гермиону, его лицо исказила смутная искаженная ухмылка, тут же исчезнувшая, как тень.

- О, Гермиона, - равнодушно пробормотал он, избегая смотреть девушке в глаза. – Не ожидал тебя увидеть. Если ты ищешь Рона, то он скоро придет. Вышел перекусить.

- А ты почему не пошел с ним? – глупый вопрос, Гермиона уже знала ответ, но слово не воробей. Джордж посмотрел на нее едва ли не с ненавистью.

- Я не оставлю его! – выкрикнул парень, и его крик отразился от холодных стен.

- И заморишь себя голодом. Так держать, братишка, - послышался тихий, словно шепот, насмешливый голос.

- Он не ест уже несколько дней, - одновременно с этим голосом произнес Гарри.

- Так нельзя, Джордж! – вырвалось у Гермионы. – Ты…

- А ты-то у нас все знаешь, - пробормотал Джордж. – Спасибо за совет, но я разберусь как-нибудь сам. Зачем ты пришла?

- Джордж, мы просто хотели навестить Фреда, - вмешался Гарри, стараясь предотвратить надвигавшуюся ссору.

Джорджа никто еще не видел таким озлобленным. Конечно, состояние брата сильно на нем отразилось, словно в кривом зеркале. С трудом вздохнув, Гермиона решила зайти с другой стороны.

- Как он? Ему лучше?

- Ничего не изменилось. Увидели? Довольны? – ядовито прошептал Джордж. – Теперь уходите.

Переглянувшись, Гарри и Гермиона вышли из палаты.

- Что с ним происходит? – спросила Гермиона, оглядываясь по сторонам. Ей показалось, что она увидела какого-то знакомого в коридоре.

- Понимаешь, - Гарри взъерошил темные волосы, тоже оглядываясь, - Джордж раздавлен всем случившимся, и, боюсь, помочь ему может только чудо…

- Полумна! – вдруг воскликнула Гермиона, воскликнула так неприлично громко, что тут же весь коридор обернулся к ней с осуждающими взглядами.

В самом деле, к ним тут же подошла Полумна Лавгуд, все такая же неземная и какая-то задумчивая. В руках она сжимала пачку журналов «Придира» с фотографией Корнелиуса Фаджа и броским заголовком «Перевыборы? Кто в здравом уме проголосует за повторное разрушение страны?!» Рядом с Фаджем в своем любимом котелке был пририсован то ли наргл, то ли мозгошмыг – дешевый трюк в преддверии выборов на пост Министра Магии. Полумна сумрачно улыбнулась друзьям, не дожидаясь их вопросов.

- Мы с Невиллом навещали его родителей, - сообщила она. – Им понравился наш журнал. Кажется, им уже лучше – по крайней мере, они что-то говорили насчет своего сына, но Невилла, к сожалению, не узнали… Он остался с ними и бабушкой, - тут же прибавила Полумна и с любопытством взглянула на дверь, возле которой стояли Гарри и Гермиона. - А вы здесь у кого?

- Фред, - пробормотал Гарри. – Он..

- Знаю, - кивнула Полумна. – Джордж, конечно же, с ним, да? Мне нужно его увидеть.

- Полумна, я не думаю, что это хорошая идея, - пробормотала Гермиона, но ее, конечно же, никто не стал слушать.

Распахнув дверь, Полумна вошла в палату – точнее, ворвалась, привнеся с собой солнечный свет благодаря своему ярко-желтому одеянию, похожему на то, в котором она была на свадьбе Билла и Флер. Темная палата буквально осветилась и приобрела какую-то жизнерадостность. Полумна светло улыбнулась и подошла к Джорджу.