— Как печально, — прошептала она, невольно касаясь маргаритки. — Никогда не думала так об этом цветке. А откуда ты знаешь эту легенду?
— Читал много, — лукаво подмигнул Джордж. — Я ведь не такой олух, каким ты, верно, привыкла меня считать.
— Я тебя никогда не считала олухом, — сердито пробормотала Гермиона. — Может, иногда, но не всерьёз.
— О, весьма польщён, — улыбнулся Джордж. — А чем докажешь?
Гермиона привстала на цыпочки и робко коснулась губами его губ. В тот же момент руки Джорджа обвились вокруг её талии, привлекая девушку ближе, мягко и нежно. Среди скопления ароматов сознание Гермионы медленно уплывало куда-то вдаль, она почти готова была упасть в обморок от недостатка воздуха, но в тот же миг Джордж отстранился от неё.
— Пойдём на свежий воздух, — предложил он ей, словно почувствовав её состояние, и девушка согласно кивнула. На её губах ещё горел поцелуй, который, как оказалось, был совсем не таким, как у Фреда. Если Фред был как неукротимое пламя, то Джордж — как мягкие морские волны.
И Гермиона разрывалась между ними.
— Ты должна сама сделать выбор, — прошептал Джордж, когда они уже подходили к Фреду и Джинни, что-то радостно обсуждавшим. — И я не стану на тебя давить.
— Смотрите, что мы выиграли! — торопливо щебетала Джинни, сверкая глазами.
— Это обычный веник, Джинни, — сухо заметил Фред.
— Зато радости сколько, — засмеялась Гермиона.
— Это, между прочим, мой первый выигранный в тире приз! Не смей обижать Тома! — Джинни прижала украшенный лентами веник к груди.
— Ты ещё с ним вальс станцуй, — не удержался от ехидной подколки Фред.
— И станцую, если никто из вас не пожелает танцевать со мной вечером. — Джинни лукаво посмотрела на покрасневшую Гермиону. — Угадай, кого мы тут только что видели?
— Бон-бон и Лав-лав собственной персоной, — хмыкнул Фред. — Метят в короли и королевы лета. Ну и парочка.
— Неужели хотел себя выдвинуть на эту роль? — развеселился Джордж.
— Не-а. Мне хватает почётного звания лучшего шутника Хогвартса. Думаю, нам обоим его хватает. — Фред хлопнул брата по плечу. — Итак, что у нас по плану дальше?
То и дело расходясь и встречаясь, меняясь партнёрами, четвёрка гуляла по ярмарке. Гермиона вместе с Джорджем выбирала лучшую тыкву, а с Фредом метала дротики в мишень. В какой-то момент Джинни и Гермиона остались вдвоём, и мисс Уизли тут же завалила подругу вопросами.
— Я не знаю! — в отчаянии выпалила Гермиона. — Они оба такие разные, и я… я… О, Мерлин, Джинни, я совсем запуталась!
— Плохо дело, — с видом знатока покачала головой Джиневра. — Ты хоть к вечеру определись, чтобы я знала, с кем танцевать буду. Том, конечно, не откажется, но собеседник из него никакой.
Звёзды загорались яркими вспышками на ночном небосклоне, перемежаясь с блеском бумажных фонариков, развешанных по всей деревне. На главной площади играла громкая музыка, слышался смех. Гермионе казалось, что это был самый длинный день в её жизни. Губы уже сводило от постоянных улыбок, живот болел от смеха и от той странной еды, что ей пришлось съесть сначала во время прогулки с Фредом, потом — с Джорджем.
Джордж первым пригласил её танцевать какой-то задорный общий танец. Они весело переговаривались, лавируя между парами и переглядываясь между собой. Потом Джорджа сменил Фред, и, словно по заказу, заиграла медленная мелодия. Он нежно обвил руками её талию, Гермиона против воли зачарованно смотрела ему в глаза. Мир вокруг словно перестал для них существовать. В кольце его теплых рук Гермиона чувствовала себя расслабленно и спокойно, как дома. Тем не менее, её охватывало невольное волнение, едва взгляд задерживался на губах Фреда.
— Я совершенно не буду против, если ты меня поцелуешь, — поддразнил он Гермиону, крепче прижимая её к себе, благо, танец позволял эту вольность.
Гермиона расслабленно вздохнула, любуясь его лицом. Где-то рядом забавно вальсировали Джордж и Джинни, не пожелавшая ни на минуту расставаться со своим веником. На импровизированном возвышении танцевали Рон и Лаванда, в самом деле избранные королем и королевой лета.
— Наверное, ты думаешь, что я слишком напористый, да? — прошептал Фред. — Но я, как и ты, боюсь своих чувств. Я хочу, чтобы ты знала, что являешься для меня самым дорогим человеком. Я… я не смогу без тебя, понимаешь? — Он ищуще смотрел в её глаза, а потом, склонившись к ней, поцеловал девушку. И Гермиона охотно ответила на его поцелуй, желая стать ближе, так близко, как ещё никогда не бывало…
Звёзды ещё горели своим лихорадочным пламенем, когда три представителя семейства Уизли и Гермиона шли домой. Точнее, шли только трое из всей компании, так как измотанная долгим днём Джинни мирно посапывала на руках у Джорджа. Фред и Гермиона шли чуть позади него, сплетя руки и не говоря ни слова.
Джордж осторожно занес Джинни в её комнату, пока Фред, поцеловав Гермиону на ночь, пожелал ей приятных снов. Улыбаясь, Гермиона вошла в комнату и тут же оказалась в объятиях Джорджа. Он крепко прижал её к себе, зарываясь лицом в пышные волосы, его губы проложили цепочки поцелуев от её виска к уголку губ.
— Спокойной ночи, Гермиона, — прошептал он ей, прежде чем трансгрессировать в свою комнату.
Задумчиво улыбаясь, Гермиона отложила маргаритку, украшавшую сегодня её волосы, на стол, туда же, где стоял букет цветов. По сравнению с яркой маргариткой букет казался поникшим.
_________________________________________________
Прим. Автора: Я не пытаюсь “обелить” Фреда, лишь только представляю сложившуюся ситуацию с разных точек зрения - его, Джорджа и Гермионы. Вот:)
*Мне ближе книжный вариант наряда Гермионы:3
**Козлы – передок экипажа, где сидит кучер:)
========== Глава 7 ==========
По кривой дорожке
Внимание: рейтинг повышен до R, надеюсь, я с этим справлюсь:) И, да, не считайте Гермиону “девицей лёгкого поведения”. Я вовсе не это хотела показать. И вообще, я волнуюсь из-за этой главы, да. Тапки принимаются.
Забравшись с ногами на постель, Джинни открывала очередную коробку «шоколадных котелков» — Рон который день в качестве извинения таскал ей сладкие подарки Лаванды и потом с завистью наблюдал за тем, с каким аппетитом сестрица их уплетает за обе веснушчатые щеки. Наблюдал и молчал, понимая, что сам в том виноват.
— Будешь? — предложила она Гермионе, лежавшей на своей постели и рассматривавшей потолок.
— Нет, спасибо, — пассивно отозвалась девушка. По её виду можно было легко сказать, что она расстроена. Джинни решила докопаться до истины. Сложив ноги по-турецки, она забросила в рот первую конфетку и скривилась.
— Приторные, как сама Лаванда. Мерлинова борода, да Рон просто верх галантности.
— Давно ты простила его? — отрешённо спросила Гермиона, чтобы отвлечь внимание Джинни.
— Он ещё перед тем свиданием с Лавандой подходил, — пояснила Джинни. — Дурак он, что с него возьмёшь? Обидит и извинится. Он же не со зла, просто язык за зубами держать не умеет.
Гермиона с такой характеристикой была абсолютно согласна и своё согласие выразила ленивым кивком. Джинни же сверлила подругу напряжённым взглядом.
— Что у тебя с этими оболтусами? — полюбопытствовала она, смакуя очередной «котелок». — Отношения продвигаются?
— Не хочу это обсуждать, — буркнула Гермиона.
— Да уж, счастливой тебя назвать язык не повернётся. Мне казалось, что Фред и Джордж должны веселить тебя без устали…
— Ага, как же. От них одно расстройство. — Гермиона прикрыла веки и тяжело вздохнула. — Ну не могу я выбрать, Джинни! А они, как назло, всё только усугубляют. Подкалывают друг друга, разыгрывают меня, донимают этими вопросами, я запуталась окончательно и бесповоротно.
— Стоит только вспомнить ту ужасную серенаду Джорджа, — хихикнула Джинни.
Гермиона невольно улыбнулась, вспомнив, как в одну из прошедших ночей Джордж стоял под окнами спальни Джинни и, предусмотрительно наложив «Оглохни!» на большую часть «Норы», распевал серенаду, как ему казалось, мощным тенором. Сказать, что пение было отвратительным, у Гермионы язык не повернулся. Потому она лишь героически дождалась окончания песни, после чего, послав Джорджу воздушный поцелуй, закрыла окно и заперла его тем же заклинанием «Оглохни!», чтобы оградить истерзанные барабанные перепонки от трелей Джорджа. Джинни тогда, что-то раздражённо пробормотав, отправилась на кухню, и тогда… Тут щёки Гермионы покраснели при воспоминаниях о том, о чем Джинни не знала и, как надеялась Гермиона, так и не узнает.
