- Моя мама бы не торговалась за жизнь жизнью, - сказала Аврора. - Это бессмысленно.

   - Отчаянные люди совершают отчаянные поступки. И если королева не может иметь ребёнка, если люди против неё, если ходят слухи, что её стоит сместить ради королевства... Она могла убедить себя, что сделка того стоит.

   - Но...

   - Ах, ах, - Селестина провела по губам Авроры. - Три вопроса, Аврора. Я выполнила сделку.  Давай сердце, если не хочешь смерти принца Финнегана.

   Она не могла дать Селестине власть. Она не могла дать ведьме её силу.

   Но Финнеган ещё умирал во дворце, и если Аврора не поможет Селестине, если не станет соучастницей её плана, один их тех, кто заботился о ней, будет страдать и умрёт.

   И что она защищает? Королевство в огне? Короля, что хочет убить её, убил свою дочь, пытаясь сделать это? Смешал власть хуже, чем бороться в одиночку, зачем продолжать этот хаос?

   Да. Да, это хуже. Но когда она думала о Финнегане, об оскорблениях на плакате, то понимала, что не поможет. Её собственная мать её продала. Все предали её, ненавидели, использовали. Почему б не принять решение для себя?

   И Селестина сказала, что вылечит Финнегана, если Аврора вложит сердце в руки. Оно нужно ей в руках. А потом уничтожит. Она остановит её.

   Она в это не верила. Но это возможно. Возможно.

   - Я могу взять его, - сказала Селестина. - Не сомневаюсь, что за секунду...

   Аврора медленно ослабила хватку. Она держала его трясущимися руками, и Селестина схватила его с голодным взглядом в глазах. Аврора выпустила сердце, часть тепла покинула её, ярость и сожаление поменялись местами. Селестина прижала сердце к губам, целуя, лаская его. Потом укусила, разрывая мышцы, окрашивая губы краснотой. Аврора ахнула, хватаясь за магию, за способность жечь. Сила мерцала вне досягаемости, и Селестина сделала ещё один укус, кровь размазалась по её лицу, глаза сверкали. Инстинкт Авроры говорил забрать сердце у ведьмы, пока не стало слишком поздно, но Селестина пожирала его, и кожа светилась красным, как и кожа дракона, которому принадлежало сердце.

   Аврора схватилась за сердце. Пальцы коснулись клочка хрящей, и она выдернула его, кровь пролилась на её обожжённые пальцы.

   Один момент сердце было в руке, в нескольких дюймах от кровавых губ Селестины, а после Аврора поместила его в свой рот, пытаясь сохранить от ведьмы, отчаянно пытаясь восстанавливать контроль.

   Это был не ожидаемый вкус. Рот сгорел изнутри, тепло наполняло силой, что переливалась в горло и лёгкие, кровь накрыла губы. И Аврора содрогнулась. Ведьма улыбнулась, и её зубы были красны от крови и магии.

   - Ты будешь жалеть, - промолвила Селестина. - Но это неважно.

   - Финнеган, - голос Авроры охрип. - Ты обещала ему помочь. Обещала.

   - Да, - сказала Селестина. - И, в отличие от твоей матери, держу свои обещания, - она подошла ближе, останавливаясь в нескольких дюймах от Авроры, рот был липок от крови. - Есть идеальное для тебя. - она протянула руку и прижала окровавленный палец к губам Авроры. Она подалась немного вперёд, и Аврора испытала больше крови драконов, металла и пламени, а после подвинула палец. Губы Авроры покалывали, где была кожа ведьмы. - Поцелуй, я думаю, - сказала Селестина. - Иди к нему, целуй и думай, как хочешь его оживить. Если хочешь это сделать, он будет жить. Пока что, по крайней мере.

   Аврора прижала пальцы к губам.

   - Поцелуй истинной любви? - спросила она.

   Селестина рассмеялась.

   - Это просто поцелуй, моя дорогая.

Двадцать шесть

    Ноги Авроры тряслись от изнеможения, когда она добиралась до города. Солнце зашло и взошло, и Аврора плелась дальше, переставляя ноги, пока не добралась до дворцовой двери, а потом лабиринта комнат, в библиотеку, до лестницы, вокруг и вокруг, как и Финнеган в её башне несколько лет назад, как Родрик, пока она спала.

    За комнатами Финнегана она слышала голоса людей. Орла и кто-то ещё. Может, врач. Она не могла разобрать слова.

    Его дверь открылась без звука. В комнате было темно, шторы не пускали свет. Аврора вызвала маленький шарик, убеждаясь, что может контролировать волшебство и быть с ним нежной. Пламя мерцало и танцевало, словно пойманное ветром, но не росло и не тухло.

    Она провела светом по комнате. Кровать Финнегана была завалена одеялами, но голова виднелась, чёрные волосы спутались во сне. Аврора пересекла комнату, касаясь стопами плюшевого ковра. Она оставила пыльные следы, когда шла, грязь и пепел сыпались дождём с её одежды.

    Вся правая сторона лица Финнегана была покрыта толстым белым кремом и посыпана зеленью, но Аврора чувствовала запах горелой плоти. Хлопья чёрного на коже.

    Один поцелуй. Он будет в порядке. Он должен быть в порядке.

    Она положила руку ему на плечо.

    - Финнеган, - прошептала она. - Финнеган, проснись.

    Он застонал, но не двигался.

    - Финнеган, ты должен проснуться. Давай. У нас есть дело, помнишь? Ты не можешь от меня отказаться.

    Он вновь застонал, но открыл глаза.

    - Рора... Ты не видишь, я сплю?

    - Уже полдень. Время просыпаться, - она села на край кровати. Матрас прогнулся под её весом, и она придвинулась к принцу.

    Он подарил ей короткую улыбку и поморщился от боли.

    - Ты соблазняешь меня, девочка-дракон?

    - Не очень, - она потянулась вперёд, сжимая рукой край одеяла. - Я не должна.

    - Ты умная, вот почему ты мне нравишься.

    - Я буду тебя целовать, впрочем. Хорошо?

    - Прошло пару дней, а словно вечность.

    Она заставила себя улыбнуться. Потом наклонилась ближе, касаясь губами его губ. Один мягкий поцелуй. Его губы были горячими на вкус, словно взрыв драконьего пламени, но после поцелуй углубился, тепло угасло, превращаясь в что-то успокаивающее, как прохладный дождь в душный летний день. И она отогнала мысли от пламени, от неистовых поцелуев в пустыне, от ухмыляющихся колдуний с кровавыми губами. Она думала о Финнегане и его объятиях, его лице, остром волшебстве, что протекало сквозь неё. Она думала, что лежит с ним в парке, и зелень в его глазах, когда он говорил, что она всех покорит...

    Она отстранилась, чувствуя его дыхание на щеке.

    - Что это было? - спросил Финнеган.

    Она провела пальцами по его скуле. Кожа была холоднее на ощупь.

    - Поцелуй, - сказала Аврора. - Что ты думаешь?

    - Магия. Ты использовала магию.

    - Да, чтобы тебе стало лучше.

    - Не веришь, что я могу сам?

    Она вновь поцеловала его, как в руинах, и ничто в мире не имело значения, кроме них. Он скользнул пальцами по её затылку, провёл по волосам, и она схватила его за плечи, едва в состоянии оставить клочок пространства между ними. Финнеган был там . Он принадлежал ей в это мгновение и потом.

    Когда она вернулась наконец-то в свою комнату и уснула, сны полнились пламенем.

    Аврора проснулась от вкуса пепла. Она моргнула от солнца на стене. Ноги болели. А потом она вспомнила. Кровь на языке. Мышцы на зубах. Красные губы Селестины и смех ведьмы, и её "дорогуша".

    Она убила дракона. И отдала Селестине его сердце.

    Аврора выбралась из постели и схватила таз. Полила на себя, мышцы кричали, а глаза жгли. Села на корточки. Кислота сжигала горло.

    Её правая рука была черна.

    Она согнула пальцы. Они не болели, но были цвета руин. Сорочка, что она сняла, прежде чем упасть, после поцелуя с Финнеганом, была в пятнах, но это не имело значения. Ожоги Финнегана заживали под её пальцами, и этого было достаточно.

    Селестина сдержала своё обещание: Финнеган будет жить.

    Она быстро оделась, натягивая синее ситцевое платье, а после попыталась распутать узлы в волосах. Солнце стояло высоко в небе - день прошёл с тех пор, как она упала. Целый день. Она должна выяснить, что делать. А она спала.