заведующего

в

восторге.

Ничего

удивительного! Пришёл новый человек и одним

махом решил давний наболевший вопрос.

Наверное, что-нибудь заслуживающее внимания,

мог бы рассказать Пейч, известный своей

осторожностью. Но он, после того как зимой под

напором «либералов» отказался от должности

старшего члена, совсем отошёл от дел общества.

Бывая теперь на ипподроме, он даже в членскую

беседку демонстративно не заходит... Надо к

кассиру Череданову заглянуть. Саша мужик

325

наблюдательный, может чего необычного в своём

начальнике и приметил.

... Репортёрство свело Алексея с разными

интересными людьми. Был среди них и Александр

Череданов. Говорили, что этот человек легко мог

сделать блестящую карьеру по финансовой или

торговой части: золотая голова, исключительная

память, трёхзначные числа в голове умножает; да

и образование соответствующее получил - с

отличием

закончил

Александровское

коммерческое училище. Но губила его одна

страсть.

Любил

он

резать

правду-матку

начальству в глаза.

Когда-то служил Череданов в счётном

отделении канцелярии казанского полицмейстера.

Выгнали после того как написал докладную в

которой убедительно доказал - количество дров,

закупаемых для отопления служебных квартир

полицейского начальства завышено в пять раз. Не

пришёлся он ко двору и в солидном, на первый

взгляд, торговом доме, наладившим поставку в

Москву «настоящих хереса, мадеры и малаги» из

Ярославля. Недолго прослужил он и на

Никольской мануфактуре в Орехово-Зуево.

Тимофея Морозова чуть удар не хватил, когда

молодой

помощник

управляющего,

докладывающий на заседании правления о

текущих делах, заявил: «Снижение расценок и

бездумное повышение штрафов ведут не к

326

улучшению работы, а к росту недовольства

фабричных. Это может кончиться взрывом!»

В прошлом году Алексей пристроил

оставшегося в очередной раз без места

Череданова в беговой тотализатор. Правда, взял с

него слово скандалов там не устраивать...

Алексей помнил, что в это время Череданов

частенько

сидит

в

бильярдной

трактира

Саврасенкова на Тверском бульваре.

С полудня до двух часов ночи в бильярдной

Саврасенкова всегда было полно народа:

чиновники и актёры, купцы и студенты,

профессиональные игроки и любители. Игра

велась «на интерес», по крупному. Причём

публика принимала в ней самое непосредственное

участие - держала ставки на игроков. А они этим

нередко пользовались и «спускали» - заранее

сговариваясь между собой, через подставных,

обирали простаков. Вот и сейчас, похоже,

происходило подобное. Огромный маркер по

прозвищу Голиаф играл с невысоким коренастым

стариком, восточной наружности. Со всех сторон

слышалось:

- Куда этому татарину супротив нашего

богатыря? Держу на Голиафа три рубля!

- Отвечаю...

- На Голиафа красненькую. Кто отвечает?

- Нашёл дураков! Вот ежели моя пятёрка

против твоей десятки, тогда и рискнуть можно...

327

- На Голиафа четвертную...

Лавровский

нашёл

среди

публики

Череданова

-

невысокого

блондина

с

насмешливыми голубыми глазами.

- Саня, у меня к тебе дело.

- Подожди чуток. Лёша... Эй. кто тут на

Голиафа четвертную ставил? Ты, что ли Иван

Петрович?

- Мы, - важно ответил пожилой бородач,

похожий на купца средней руки.

- Отвечаю.

Алексей шёпотом спросил Череданова:

- Никак игра на спуск идёт?

- Не угадал. Лёша. Всё по-честному, -

рассмеялся тот. И тихо добавил. - Этот старик

первейший казанский игрок Садык Садретдинов.

В Москве его никто не знает. Сейчас он нашего

непобедимого Голиафа отделает, похлеще, чем

библейский Давид.

Маркер был игроком сильным. Но против

казанского гастролёра оказался слабоват. Забрав

выигрыш, Череданов предложил:

- Пошли, Лёша, водку пить. Угощаю.

- Я к тебе по делу, - напомнил Лавровский.

- Тогда тем более: в Москве, как сам

знаешь, без рюмки ничего не делается.

Похрустывая

малосольным

огурчиком,

Лавровский спросил:

328

- Саня, ты за своим начальством ничего

подозрительного не замечал?

- Ты о ком? - Череданов снова наполнил

рюмки. - А теперь давай под мозги жаренные.

Хорошо их здесь готовят.

- Не хуже чем у Тестова, - согласился

Алексей. - Я о Фёдоре Ивановиче.

- Да какой он, к чёртовой матери, Фёдор?!

Немец-перец-колбаса...

Фридрих-Иоганн

Ляйхенфауст.

-

Презабавная фамилия, это «кулак

мертвеца» получается.

- Тёмный он человек, Лёша. С двойным

дном. С одной стороны, вроде, правильный немец:

к службе относится добросовестно, интересы

общества блюдёт, новинки разные предлагает... А

вот с другой...

Череданов потянулся к графинчику, но

Алексей остановил его:

- Не гони лошадей, Саня. Выпить всегда

успеем. Так, что с другой?

- Во всём у этого Фрица свой интерес. От

надёжных людей знаю, ему все платят: механик с

которым контракт на ремонт тотализаторских

машинок заключили; хозяин типографии, где

билеты печатают... Да и знакомые у него больно

уж подозрительные. Когда он к нам весной

пришёл, знаешь кого на место заведующего

расчётной частью сватал?

- Не знаю.

329

- Арона Гольдфарба.

- Впервые о таком слышу.

- Да ты, что?! О Золотом не слышал?! А

ещё репортёр, называется.

- Вот так бы сразу и сказал. Гольдфарбов

разных на Москве много, а Арон Золотой один.

Первый блатер-каин на Хитровке. Все фартовые

ему рыжавьё и сверкальцы несут.

- Несли, - усмехнулся Череданов. - Он ещё в

мае в Германию укатил.

- А ты откуда знаешь? - насторожился

Алексей.

- Так мы с Гольдфарбом давние знакомые.

Он частенько сюда захаживал. Большой любитель

шары погонять... Так вот, уговорил уже было

Фриц Приезжева взять на службу Золотого.

Только тут генерал Колюбакин воспротивился.

Дескать, пока я вице-президент, никаких

гольдфарбов на бегах не будет.

- Расстроился, поли, Золотой?

- Очень. Он выпивает редко, а тут, как

приехал в бильярдную, сразу бутылку коньяка

спросил. Вслед за ним немец примчался. Я,

ненароком, их разговор подслушал. Они, сволочи,

по-немецки говорили. Думали, я не понимаю.

Череданов снова взялся за графинчик:

-

Давай,

Лёша,

по

рюмочке

под

вестфальскую ветчинку. Немцев, каюсь, не

люблю, а вот её просто обожаю... Экая

вкуснятина... Так на чём я остановился?

330

- Фриц в бильярдную приехал, а ты их

разговор подслушал.

- Ага... Золотой в ярости... Этот таракан

усатый, говорит, нам такую партию поломал, надо

на него моих ребят навести, а Фриц его

успокаивает. Здесь, мол, я и один управлюсь, а

для тебя, Арончик, в Германии важное дело

имеется, на нашу молодёжь я не очень надеюсь.

- Интересно бы знать какое дело. Только

они об этом, наверное, не говорили?

- Само собой. Не такие они дурни, чтобы в

бильярдной свои афёры обсуждать. Только я всё

равно узнал.

- Каким образом?

- Ты последний номер «Газеты Гатцука»

читал?

- Мне, Саня, в субботу не до газет было.

- Тогда полюбопытствуй, - Череданов

достал из кармана смятую газету. - На