Он пошёл утром на работу лишь затем, чтобы спокойно, в одиночестве всё обдумать. Не следует принимать жизненно важные решения бессонной ночью. Однако, уже к полудню понял, что все деньги и особняки мира не заменят Мадлен. Лишь бы успеть сказать ей об этом, пока она не уехала. Лишь бы успеть.

За поворотом дороги показался полицейский патруль. Ребята, которых он знал со школы, не спросили документы, только бегло осмотрели салон и пожаловались, что долго не выпадает снег. В ноябре все разговоры в округе вились вокруг погоды.

Джейми искренне пожалел парней. Через четверть часа он будет уплетать пиццу вместе с любимой женщиной на тёплой кухне, а им придётся торчать на холоде до конца смены, кутаясь в форменные куртки и проклиная безмозглое начальство. Среди этих холмов никогда не происходило ничего криминального.

Как обычно, притормозил на светофоре перед поворотом в поместье. Стемнело. Ветер, гнувший к земле макушки вековых елей, заметно утих, и первые снежинки принялись ложиться на мокрый асфальт. Джейми каждый год с нетерпением ждал открытия лыжного сезона, но сейчас не ощутил воодушевления. Он с лёгкой грустью признал, что, скорее всего, едет этой дорогой в последний раз.

Странного человека на обочине заметил не сразу. Высоченный чёрный, словно сошедший с рекламы фильма про банды из Бронкса. Откуда он здесь? И этот грязный оранжевый комбинезон, как у заключённого... Только когда тот плюхнулся на пассажирское сиденье и направил Джейми в лоб ствол пистолета, стало ясно, что где-то что-то пошло не так. Пушку парень держал боком, повернув приклад параллельно земле.

— Мне нужно перейти границу, — сказал он.

— Что?

— Ты идиот? Граница, Канада, Квебек. Свалить нахер из этой страны.

Ну и омерзительный выговор...

— Что ты натворил?

— Отымел в задницу твою мать.

Не выпуская пистолета, чёрный бросил взгляд на заднее сиденье.

— О, пицца! Клёво! Я с утра не жрамши, как оказался на воле.

Он сунул в рот истекающий маслом треугольник.

— Ну это, поехали, и руки на руле держи, чтобы я их видел.

— Давай ты просто заберёшь машину и отпустишь меня, — предложил Джейми, — я честно никому ничего не скажу.

— Не, браток, так не выйдет. Они расставили заслоны на дорогах. Меня одного заметут. Ну и я не знаю, где ваша чёртова граница. У тебя навигатор в телефоне есть?

— Батарея села.

Медленно вписавшись в разворот на узкой дороге, Джейми поехал в сторону Хаттингтона. Он помнил, что обещал вернуться засветло, что Мадлен ждёт. Но чёрный может захотеть спрятаться на несколько дней, и лишь потом двинуть к границе. Это было бы логично. Поэтому нужно уехать как можно дальше от поместья.

Ему ещё никогда не угрожали оружием, но отчего-то он не чувствовал паники. Напротив, перед лицом опасности, стал соображать на удивление трезво.

— Ты правда думаешь, что сможешь пройти блокпосты, лёжа с пушкой на заднем сиденье? Если они действительно ищут тебя, они тебя найдут.

— Не-а. Ты меня через лес проведи, в обход. Ты же местный?

— Местный, но...

Джейми чуть не сказал, что до границы сто пятьдесят миль. Если парню невдомёк, где он находится, не стоит его просвещать. Впереди показались отблески полицейских мигалок.

— Тормози, тормози, там копы, — с полным ртом пиццы, чёрный замахал стволом пистолета.

Свернув на обочину, Джейми остановил машину на склоне оврага. Набиравший силу снегопад обещал за пару часов скрыть её от посторонних глаз. Нужно увести этого придурка поглубже в лес и бродить кругами до утра. Вопрос, кто устанет первым. Хороший вопрос, жизненный.

— Выходи, руки за голову, и без сюрпризов. Пристрелю.

Джейми тихо прикрыл дверь. Чёрный расправился с последним треугольником, вытер пальцы о штаны.

— Ну и холодина, твою мать, — сказал он, рыгнув, — зря ты содовой не купил, браток.

Он обыскал Джейми, забрал деньги и ключи.

— А чё у тебя пушки нет? У вас чё тут, типа безопасно?

— Было, до сегодняшнего вечера.

— Давай, куртку снимай, умник. И шапку тоже, и эти, варежки. Далеко идти, кстати?

— Часа три-четыре, если по прямой, — соврал Джейми.

Он не имел представления, где проходит эта прямая. Пытался просчитать варианты. Лёд на пруду должен быть совсем тонкий, вот завести бы туда этого чудака, только не провалиться самому. Если чёрный что-то заподозрит, сразу начнёт палить и тогда станет не важно, какой там лёд.

— Ты медведя встретить не боишься? Они тут водятся.

— У меня пушка.

— Расскажешь ему об этом.

Два часа спустя, когда они карабкались по склону оврага, проваливаясь по щиколотку в рыхлый снег, чёрный, неистово матерясь, потребовал отдыха и плюхнулся задницей на землю. К тому времени Джейми знал, что зовут его Зак, что он отсидел два с половиной года за вооружённое ограбление, в полдень подстрелил охранника в Массачусетсе, а ребята, которым "свои" хорошо заплатили, чтобы они встретили его и переправили в Квебек, так и не объявились.

— Кучка обдолбанных трусов, — Зак плюнул в сторону, продолжая крепко держать пистолет.

Джейми даже приблизительно не хотел знать, кто такие эти "свои", устроившие побег. Он и так подозревал, что знает слишком много, чтобы в конце путешествия остаться в живых. Прислонился спиной с стволу дерева, заправил футболку в джинсы, сунул онемевшие от холода руки под мышки. Теплее не стало. Если Зак надумает и дальше так отдыхать, останется без проводника. Впрочем, он не знает, как мало от того проводника толку.

Вновь поваливший снег методично засыпал следы. В сумерках над лесом кружил вертолёт с жёлтыми буквами "ФБР" на боках, но вскоре темнота и снегопад заставили федералов вернуть его на землю.

Джейми старался не думать о Мадлен, о её тёплом, гибком теле, в котором, возможно, уже зарождается новая жизнь. О том, что она ждёт его и нервничает, а в её положении нервничать нельзя. О том, как здорово было бы бы выжить, но шансов с каждой секундой оставалось всё меньше.

— Я сидел у дороги полчаса, — сказал Зак, — и как назло ни одной тачки не проехало. Только ты. А у тебя ни выпивки, ни курева. Тоска, а не жизнь. Баба-то хоть есть?

— Даже собаки нет.

— Это хорошо. Значит, искать никто не будет.

Зак, кряхтя, поднялся на ноги.

— А у меня в Бостоне жена, прикинь. Молодая, резвая, сиськи, как баскетбольные мячи. Федералы, уроды, небось подвалили к ней уже.

Он задумался, глядя в темноту.

— Я тебя отпущу, когда доберёмся, клянусь, честно. Только переведи меня через границу, а там свободен. Зак Ортега своё слово всегда держал.

Джейми почувствовал лёгкую дрожь в локтях. Первый симптом переохлаждения. Попробовал прыгать на месте, но удерживать тепло становилось всё сложнее. И что самое страшное, он понял, что ему становится безразлично, где они находятся, и куда идут. Не пугал даже ствол пистолета, неотрывно смотревший в затылок. Он перестал ощущать свои руки, уши, и ноги до колена, не мог определить, миновали они пруд или только собираются подойти к нему.

Часа через три идти стало совсем тяжело. Луна то появлялась, то исчезала за тучами, погружая лес в кромешную темноту. Из снега торчали острые ветки и корни деревьев. Джейми потерял ориентацию, хотя считал, что знает эту местность наизусть. Он чувствовал тошноту и свинцовую, нечеловеческую усталость, совсем не похожую на ту, какая наступает после длинного рабочего дня и бессонной ночи. Это бессилие казалось беспросветным, необратимым, приоткрывало щель в двери небытия, из-за которых никто не возвращался. В очередной раз споткнувшись, Джейми упал коленями в снег, не заботясь о том, сможет ли он подняться.

— Эй, — крикнул Зак из темноты, — я обещал отпустить тебя в Квебеке. Это значит, в таком месте, где я точно буду знать, что это чёртов Квебек. А здесь я пристрелю тебя к собакам, мне терять нечего.

— И куда ты пойдёшь? — спросил Джейми, лёжа в мягком, как свежая постель, снегу. Никогда еще вдохи и выдохи не давались ему с таким трудом.