Волк придумывал сказки о вредности зайцев. И когда Лиса, чтобы как-то заговорить с ним, спросила:

   —  Почему меня собаки на селе кусают, а на тебя только лают?

Ответил мрачно:

   —  Потому что они боятся, как бы я их сам не укусил.

И показал Лисе крупные белые зубы.

И не захотелось Лисе больше ни о чем спрашивать у волка. Походила она, походила и поняла, что сегодня ей придется провести вечер без ужина. И чтобы никто не подтрунивал над ней, что у нее нет ничего, завернула Лиса в лопух камень и сунула под мышку.

   —  Пусть думают, что у меня есть что поесть, но я не ем потому, что не хочу.

Черепаха Кири-Бум тоже не ела. Она поела дома есть ей не хотелось. Ей хотелось за кустик, но она не знала, кого попросить покараулить сверток с пирогом, рядом никого не было.

Тут-то и попалась ей на глаза Лиса Ты что не ужинаешь? — спросила ее черепаха.

   —  Я дома поужинала.

   —  А что у тебя под мышкой?

   —  Еще один ужин. Если долго засидимся, поем. Я не люблю томить себя голодом.

   —  Так ты совсем не хочешь есть?

   —  Не хочу.

   —  И делать тебе нечего?

   —  А что же в перерыв делать? Рассказывали бы сказки, я бы слушала. Я люблю сказки слушать. А так вот хожу пока, гляжу, кто чем занят.

И сказала Лисе черепаха:

Милая, посиди у пенечка. Покарауль пирог, я отлучусь на минутку. У Лисы дрогнуло от счастья сердце. Обрадовалась Лиса случаю, но вида не подала.

Сказала, отворачиваясь:

   —  Нет. Зачем мне это? Мне походить хочется.

И пошла было, но черепаха остановила ее:

   —  Выручи, милая. Я быстро... Я перед тобой в долгу не останусь.

   —  Ладно уж, иди, — согласилась Лиса. — Так уж и быть, выручу тебя, посижу.

И села у пенька.

А черепаха Кири-Бум — топ-топ, — пошагала по делам своим. Но ведь известно, как черепахи ходят — черепашьими шагами. Пока ходила черепаха, успела Лиса пирог себе в лопух переложить, а камень в газету завернуть. А когда появилась черепаха, сказала ей:

   —  Ну ты и ходишь. Тебя только за смертью посылать. Досыта наживешься, пока приведешь ты ее.

И умчалась поскорее со своим свертком в чащу. Там она спряталась за кустик волчьего лыка, съела украденный пирог и сухо-насухо вытерла лопухом тонкие вымазанные тыквой губы.

Лиса была спокойна. Она все продумала и точно знала, что ей дальше делать. Кончится перерыв, расскажет она три сказки, получит газету с камнем, пойдет и бросит его в Косой овраг.

   —  А что в газете уже не. пирог, а камень, это навсегда останется тайной, — сказала сама себе Лиса и стала думать, о чем рассказать ей.

Сказок у нее пока не было.

Увидела — упала с сосны шишка.

Сказала:

   —  Можно вот о ней рассказать, как она упала.

Увидела Мышонка на пенечке.

   — Сказала: О нем тоже можно рассказать что-нибудь. Подумала и добавила:

   —  Было бы желание говорить, а о чем сказать всегда можно найти. А говорить желание у меня теперь есть.

Уверенная в себе возвратилась к кургану.

Медведь Спиридон посмотрел на звезды и решил, что пора кончать перерыв. Он поднялся на макушку кургана и позвонил в колокольчик :

   —  Рассаживайтесь, будем продолжать.

Впереди всех на траве уселись Тушканчик, Ящерица и Хомяк. До перерыва их не было. Они появились совсем недавно. И все о чем-то шушукались между собой, спорили. Тушканчик что-то доказывал Хомяку, покачивал лапками, а тот поматывал головой.

Бурчал:

   —  Нет. Я не согласен.

   —  Я тоже не согласна, — говорила Ящерица и поглаживала на груди зеленое платьице.

Она даже приподнялась, повернулась, чтобы ее видели все, но Хомяк одернул ее:

   —  Сиди.

И Ящерица села.

В другой бы день она и глазом бы не повела в его

сторону, не то чтобы разговаривать с ним. Но сегодня нельзя было Хомяка ослушаться — они пришли из степи втроем. У них на троих — три сказки. Ящерица хочет, чтобы Тушканчик с Хомяком доверили ей рассказать их. На Ящерице сегодня новое платьице, и ей хочется его показать всем.

   —  Вот так и сиди спокойно, — буркнул Хомяк и сложил на животе лапки и для солидности надул щеки. Очень Хомяку хотелось казаться солидным.

А медведь Спиридон звонил в колокольчик:

   —  Тише.

И, вытягивая шею, басил:

   —  Продолжаем наш конкурс. Кто хочет начать его после перерыва?

И посмотрел на медвежонка Ивашку.

Медвежонок вздохнул и опустил голову. В перерыве он узнал, что о Дятле, Дубоносе и Голубе сказки рассказывать нельзя — не положено. Они избраны оценивать сказки о других, но не о себе. А о других у Ивашки сказок не было, и он горько переживал свой промах.

«Надо же, а! Пропали три такие сказки», — горевал под березой Ивашка. Сейчас бы он вышел, рассказал и спустился бы вниз уже с пирогом, потому что нет ни у кого таких сказок- Ивашка чувствовал себя ограбленным, ему нечего было рассказывать, зато Лиса поднялась со своего места и полезла на макушку кургана.

—- Куда это ты? — спросил у нее медведь Спиридон.

   —  Как куда? Ты же сам сказал: кто хочет рассказывать сказки. Вот я и иду.

   —  Так я же тебе слова не давал.

   —  Дашь. Всем давал и мне не откажешь.

   —  Отказать-то не откажу, но вон и бобер поднимает лапу. Надо еще подумать, кому из вас первому давать.

   —  Мне, конечно, — сказала Лиса. — Бобер и подождать может. Ему спешить некуда.

   —  А у тебя что, горит?

   —  Если стою возле тебя на этом кургане, значит, горит. Давай мне слово.

Медведь Спиридон покачал головой и объявил:

   —  Сказки рассказывает Лиса. Прошу слушать.

Лиса поглядела на черепаху, на газету с камнем

и заговорила звонко, бодро, как будто она и не воровала сегодня ничего.

   —  Тут Еж Иглыч обо мне рассказывал, и вы все смеялись. Я бы тоже могла рассказать о нем кое что, посмешить вас. Но зачем? Разве мы собрались сюда, чтобы смеяться друг над другом? Эх, у каждого из нас только одна жизнь. Так зачем же нам ее насмешками портить? Зачем, я спрашиваю? Что главное в жизни? Чтобы тебя любили. Верно я говорю?

   —  Верно, да не совсем, — сказал медведь Лаврентий. — Главное в жизни — любить других, делать для них что-то доброе.

Не это хотела сказать Лиса, но ведь спорить с медведем не будешь. Замахала она лапой:

   —  Да, да, когда делают тебе что-то доброе — это хорошо. Доброта согревает нас. И я надеюсь, что вы по-доброму встретите мои сказки. Послушайте их. Они очень интересные. Первая моя сказка про муравья.

И стала рассказывать:

«Полез Муравей на дерево. Сорвался. Шлепнулся. Схватился за бока. Заохал:

   —  Эх, вот это да!

   —  Ну вот, — сказал ему товарищ. — Не карабкался бы — и не сорвался.

А кто не карабкается, тот и вершин не достигает, — ответил Муравей и, охая, снова полез на дерево... Интересно, правда? — моргнула Лиса.

Потопталась на кургане. Заговорила бойко:

   —  А вторая моя сказка про еловую шишку.

Но из-под березы закричал Мишук, сын медведицы Матрены:

   —  Как! И уже все?

   —  А чего ж еще надо? Главное сказано: и полезна дерево.

   —  Ну а дальше-то что Как что? Раз полез, значит, залезет. Вот ты если растешь, значит, вырастешь, большим станешь.

   —  Не все и большое хорошее, — подала голос медведица Матрена. — Болото у нас вон большое какое, да мы говорим: лучше бы оно поменьше было.

   —  Это не пример, — встал на защиту Лисы медведь Тяжелая Лапа.

Правда, Лисья сказка ему тоже не нравилась, но он защищал ее. Последнее время медведь частенько у нее в гостях бывает. И завтра зайти обещался. Выиграет Лиса пирог, будет чем угоститься.