- Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? – Сэм помотал головой, убирая мокрыми ладонями волосы с лица. Тошнота проходила, но не удавалось восстановить фокус взгляда. – Сэм, сон никогда не бывает просто сном. Наш мозг понимает больше, чем мы, и говорит на ином языке, и сны – единственная между разумом и сознанием связь. Есть что-то, что мучает тебя. Попробуй хотя бы предположить.

- Это даже в мыслях звучит глупо, - он выпрямился, смотря на себя в зеркало. Тонкие, еще подростковые черты лица, проблемы со смуглой кожей на лице, преимущественно на щеках, волосы в каком-то страшном беспорядке, прилизанные водой и каре-зеленые глаза. И снова эта мгновенная вспышка, и вот он улыбается себе в зеркале, скорее, ухмыляется. На нем белый костюм, его лицо взрослее, скулы проступают четче, а на лбу первые признаки морщин от бесконечно задумчивого выражения лица, но его глаза… Глаза монстра. Он попробовал еще раз окатить водой лицо, но это не помогало. Он дрожал. – Я не могу, я даже сам не понимаю, - от присутствия Габриэля не становилось легче. Сэм с трудом замечал его, приходилось каждый раз останавливаться на мысли о его присутствии. Это было еще более странно. Черт, за последнее время он ни секунды не был один, постоянно рядом с ним, как и желал того, но что изменилось за каких-то пару ночей? Днем он по-прежнему был поглощен учебой и Габриэлем, но ночью и то, и другое теряло всякий смысл.

Господи, он что-то не сделал. Что-то масштабное, его долг. Эта мысль отдалась паникой. Вспотели ладони, кончики пальцев закололо, а сердце зашлось от тахикардии в груди.

- Я думал, ты мне доверяешь, - на прикосновении к плечу трудно было сосредоточиться. Он должен был убедить себя, что то был только сон. Он обнял Габриэля, но как-то получилось, что в действительности он оказался в объятии, защищающем и готовом поддержать в любой момент, даже если не сейчас. Габриэль был меньше его, но сейчас он проявлял гораздо больше терпения и разумности, чем сам Сэм.

- Есть ли какой-нибудь… Какой-нибудь шанс, что мы в действительности не те, кто мы есть? – спросил он и тут же почувствовал себя глупо. Но слов назад не воротишь. Ему оставалось только получить ответ. Он боялся посмотреть на лицо Габриэля и просто старался перестать думать, обнимая его в ответ.

- Мы сильны только тогда, когда точно знаем, кто мы есть. Но наш мир – необязательно один. Мы даже не знаем, есть ли вообще понятие о «пределах». В любом другом ты можешь быть совсем другим человеком… Или существом. И никто не мешает им, мирам, пересекаться. Это, по сути, самое простое объяснение половины сверхъестественных явлений, - он провел по волосам Сэма, как старший брат, роль которого в этом смысле Дин редко исполнял. – В любом случае, раз уж ты оказался в этом, ты можешь только предположить, кем ты мог бы быть, как я мечтал бы быть архангелом, - отпечаток крыльев на асфальте. Он настолько ярко стоит перед глазами Сэма, что ему приходится как следует зажмуриться, чтобы яркие вспышки затмили это изображение. – И все же… Я думаю, во всех нас, сколько бы наших двойников не существовало, есть что-то общее. Это то, что отличает нас от других, в любом мире, отличает и объединяет. Кто знает, может быть, у меня та же страсть к приколам в другом мире, - «Алё, я Трикстер вообще-то». На этот раз воспоминание было не таким ярким, как будто давним. С каждой фразой становилось только хуже. Сэм ожидал от него яркого протеста, спасения, той доминантной мысли, за которой он мог бы пойти и забыть обо всех сомнениях. Это то, что он в Габриэле ценил. – Остается только найти то самое уникальное. Похоже, в этом смысл жизни.

- Тогда я во всех мирах такой занудный ботаник? – слабо улыбнулся Сэм, пытаясь вернуть разговору шутливый тон, но взгляд Габриэля говорил о том, что ему не удалось и это. – И обязательно встречаю одного несносного парня на своем пути, - на этот раз Габриэль все же улыбнулся в ответ.

- Пойдем спать, Сэмми, петух уже сам себя пожарил в попытках нас разбудить по утрам, - и Сэм подчинился, надеясь, что сон отступит.

Но он всегда возвращался.

***

«- Нам нужно поговорить с тобой. Нам нужна твоя помощь.

- Хммм, дайте-ка угадаю, вы разрушили этот мир к чертям, а я за вами должен прибрать?

- Пожалуйста, только пять минут. Просто выслушай.

- Окей. Вот что я тебе скажу. Выживете двадцать четыре часа, и мы поговорим.

- Выживем в чем?

- В Игре!»

Он снова стоял в этом ангаре. Его взгляд был направлен прямо на невысокую фигуру в круге из огня, но взгляд ему не повиновался. Он видел только то, в чьем теле находился. Слышал его голос, но был уверен в том, что не говорил сам. Как будто он сидел в кинотеатре будущего, чувствовал, слышал, присутствовал, но ничего не мог сделать. Он уже был здесь, в каком-то из предыдущих снов, и мог предсказать каждое слово, каждое выражение лица. Только поэтому он заметил тот момент, когда что-то пошло не так. Взгляд нечеловеческих золотых глаз прожигал его насквозь, именно его, того потерявшегося в двух мирах Сэма, специально выискивал где-то за его псевдообличьем. И, наконец, нашел. Он хотел что-то сказать ему. Сэм чувствовал его намерение, но он не представлял, что ему хочет сказать кто-то, так похожий на его собственного Габриэля. И это был одновременно совсем не он. Было невозможно перепутать. Было невозможно понять. Было невозможно проснуться.

«Сэмми».

- Сэмми, вставай, пожалуйста, у нас сегодня нет лишнего времени, - Сэм застонал и перевернулся на спину, понимая, что почти не спал этой ночью. Все тело ныло, а голова болела, собирая тяжесть над глазами, утяжеляя веки и закрывая глаза обратно. – Если у нас не получится спровоцировать, все пойдет к черту.

Всю неделю они исправно доставали Захарию. Страшно было только первый раз, когда Сэм стоял на стреме в коридоре возле двери в квартиру Захарии, пока Габриэль открывал дверь, демонстрируя один из своих множественных сокрытых талантов. Он даже настоял на темной одежде, хотя над масками посмеялся. Он даже сумел найти ровно такие же джемпера, которые часто показывали в фильмах. Дело делом, а зрелище никто не отменял. У них было всего полчаса на то, чтобы навести высокохудожественный бессмысленный беспорядок, простую перестановку. То же они повторили на следующее утро, пока Захария еще спал. Это было невероятно – Сэм бесшумно ступал по ковру в гостиной, передвигая мебель ровно туда же, куда и вчера, и все это время знал, как непрочен сон. Как недалек он от момента, когда их застанут. И вместе с адреналином, который заставлял его прислушиваться каждую секунду, он испытал какой-то совершенно детский восторг, когда пересекался с Габриэлем в этом бесшумном действии. Черт, он был готов сойти с ума от битвы разума и желания, когда Габриэль притянул к себе. В любую секунду в комнату мог зайти Захария и вызвать полицию, и в то же время он был совершенно не в состоянии отойти от своего бойфренда, заражаясь его сумасшествием. Камер в коридоре дома не стояло, а выходили они через задний ход, даже не показываясь около парадного, никогда не попадаясь на глаза соседям или любым свидетелям. Это было глупо, наивно, но получалось, и понемногу Сэму начинало казаться, что все еще может получиться. Наконец на третью ночь в их псевдоконтору поступил звонок. Измененным голосом Дин записал заявку, которую оставил Захария, удерживаясь от смеха ровно до того момента, когда положит трубку.

- Сэм, блин, нам надо поймать этого придурка около трех раз, прежде чем у него будет повод нахамить твоему брату, - Сэм лениво открыл глаза. Габриэль потянул его за плечи наверх, заставляя сесть, а Сэм сопротивлялся, пряча улыбку. Он был слишком тяжелым, чтобы Габриэль мог поднять его из такого положения, и, наконец, его бойфренд сдался, хлопнув ладонью по его животу и заставляя рефлекторно согнуться. – Я бы с тобой не разговаривал, но именно сегодня нам нужно изобразить счастливую пару.

- Изобразить? – уточнил он, кидая в Габриэля подушку. Тот уже натягивал голубой тонкий джемпер, пиная подушку в угол. Он еще пострадал для вида, но уже потянулся за джинсами. – Каковы шансы на то, что мы не закончим, как Кастиэль, при первой встрече?