- Ну что, Жора? Посмотрим, что там нам папочка хочет предложить? - Подмигнул жирафу Михаил и включил компьютер. Десять писем в почте ждали просмотра, от шефа еще не было. Ага..., одно было адресовано Инне Васильевне, но кто-то поставил и его адрес в получатели, остальные девять писем, обычная информация для работников журнала. С недавних пор все, что касалось Инночки, стало интересно и Михаилу. Без зазрения совести он кликнул по письму мышкой.

- Ах ты ж сучка! - вытянулось лицо у Михаила. Перед ним открылось назначение на пост редактора рубрики детектива и публицистики согласованное с правлением держателей акций, то бишь главным редактором и его сыном. Но самое обидное, с окладом, втрое превышающим его оклад. Только что мир был красивым и добрым, как тут же, за пару минут, все изменилось. С негодованием Михаил встал с кресла. Прочувственно пнул по корзине с мусором, помня, что там звонкая улика, так что прочувствие было мягким и осторожным. - Да что же это происходит то?

- Тук! Тук! - В проходе стоял Илларион, коллега Миши, отвечающий за поэзию журнала и еще непонятый этим миром гений по совместительству..., ну и иногда просто собутыльник. Сочувственная улыбка играла на губах Иллариона сквозь клочковатую черную, с серебряными нитками, бороду. - Знаем, Миша, знаем.

- Здорово, Ларик! - именно сейчас Миша никого не хотел видеть, разве что Инночку, упавшую с пятого этажа или Сергея Павловича, кубарем катившегося с высокой, очень высокой горы.

- Привет, Миш! - оглянувшись за спину, Илларион зашел в офисное пространство Михаила - пойдем что ли, покурим?

- Ларри.., друг, что-то не охота курить..., башка болит ужас!

- Понимаю, Михель!!! - заговорщески подмигнул Илларион, оттягивая рубашку из штанов. За ремнем была засунута непочатая бутылка портвейна. - Пойдем же вздрогнем по чуть-чуть! Наполним жилы смыслом!!!

- Ооох.., искуситель!! - а ведь и правда, очень этого хотелось, полстакана было мало, а тут еще такие новости. - Только немного!

- Да ты что Миха, это просто компот!!! Через пять минут в туалете! - еще раз многозначительно подмигнул Илларион и гордо удалился.

- Ну что Жора? Еще поработаешь? - взял со стола кружку и сунул в карман, открыл ящик и вытащил половину шоколада, завернутую в фольгу. У монитора стоял сувенирчик в виде китайского болванчика, голова которого осуждающе качалось после пинков по корзине. - Не тебе меня судить!!!

* * * * * * *

- Ну обидно же Ларик!!! Десять лет я работаю на этого дебила! И вот благодарность... - ударил по двери в сердцах Михаил. В сливном бочке, не останавливаясь, журчала вода, унитаз был накрыт стульчаком и заменял импровизированный стол, на котором стояли бутылка портвейна, две кружки и раскрытая на фольге шоколадка - ... Какая-то давалка поработала ртом и вот...

- Может, тебе тоже попробовать? - прищурившись, предложил Илларион, фокусируя взгляд.

- Что попробовать? - не понял Михаил.

- Поработать ртом... - заулыбался гений поэзии.

-Ларик, ну не смешно...

- Да ладно..., ну что, вздрогнем? - наливая в кружки портвейн, предложил Илларион.

- Эх, жизнь моя жестянка... - выдохнул Михаил подымая кружку, и жестом показывая тишину, тихо чокнулся об кружку Иллариона - За справедливость!!!

- И за женщин, которые сидят дома! - поддержал Михаила Илларион, резким движением опрокидывая содержимое кружки в рот.

Покряхтев после выпитого, оба задумчиво уставились на ведро с отработанной туалетной бумагой, да, иногда мусор навевал мысли...

- Знаешь, Ларри, а ведь мне уже так надоело заниматься всякой ерундой..., охота чего - то яркого... - парочка комков бумаги были яркими..., свекла что ли? - ... а то пишу серость и бред, сижу на окладе..., для чего. Ларри? Ну, объясни???

Илларион был шикарным собутыльником и собеседником, по трезвости он любил побеседовать, и даже подискутировать, но после каждого глотка спиртного, в мозгу Иллариона происходило что - то странное. Все слова забывались, но слушать он мог, что и делало его прекрасным собеседником..., ну слушателем. Иногда уметь выслушать было важней, если вид иметь при этом мудрый и все понимающий.

- Нууууууу ... - пробубнил Илларион, почесывая затылок и выдыхая пары портвейна.

- Вот и я о том же! - не дослушал Михаил - И ведь у меня законченные два романа есть, а я тут парюсь.., в этом вшивом журнальчике. Мне тридцать три года, великий дядька в этом возрасте умер, спасши весь мир по ходу дела.., а я? Что сделал я???

- Иногда важней, что сделала она в свои двадцать лет...., и как она это делала..., эхх я бы посмотрел на эту картину.... - мечтательно закатил глаза Илларион..., да, иногда у него получались прорывы трезвости во время угара.

- Эх Ларик, Ларик... - вздохнул Михаил, ну конечно двух романов у него не было, только мечты о них, но три десятка рассказов и одна повесть были даже напечатаны...., правда все про доблестную милицию и хороших бандитов..., жанровые так сказать, нужные для рубрики. Но ведь по пьяни можно и приукрасить чуток, благо всегда можно сказать, что ты их сжег на крайний случай. - Я бы тоже глянул на эту картину...

Илларион заржал своим козлиным смехом, Миша тоже не удержался и поддержал гоготом собутыльника. И все таки после портвешка стало проще и веселее, и вообще, когда есть кто-то тебе сочувствующий.....

- Ээй, вы там чего??? - неожиданно раздался женский голос за дверью, и ручка от замка стала дергаться в попытке открывания.

- Ой, бл*ть... - выдохнул тихо Михаил, прикрывая свой рот. Смех пропал быстро и бесповоротно.

- Миша? Илларион? Вы там что-ли? - женский голос был догадлив сверхъестественно.

- Марья Ивановна выходим, две минуты!!! - отпираться не было смысла, и Михаил схватил бутылку и разлил остатки по кружкам, и уже более тихо, предложил Иллариону: - Ну, давай по бырому и валим!

- Две минуты, две минуты..., вы уже совсем обнаглели, с утра устраиваетесь.... - под аккомпанемент женского голоса Михаил и Илларион допили портвейн и проглотили шоколад - ... вы мальчики совсем не уважаете чужой труд, гадите и гадите. Люди хотят убирать ваше гавно, а вы и это не даете делать.....

Наконец туалет они открыли перед носом женщины предпенсионного возраста, стоящей в синем рабочем халате и держащей на перевес швабру с ведром. Её взор был полон укора и негодования.

- Марья Ивановна, извините, но мы умирали... - виновато потупив глаза, извинился Илларион, проскакивая мимо женщины и поправляя пустую бутылку в кармане.

-Ладно этот горе - поэт..., его уже ничего не исправит, а вы, Миша! Вы же совсем не такой!!!! - Михаил с красными щеками скромно опустил взор на пол.

- Марья Ивановна. простите..., не надо об этом недоразумении распространяться... - приподнял глаза Михаил и жалостливо глянул на уборщицу.

- Эх, писаки вы наши... - тон смягчился, Марья Ивановна все же была женщина мягкая и добрая. По стоящему винному аромату в туалете можно было догадаться, чем занимались в одной кабинке двое мужчин..., - доиграетесь когда-нибудь мальчики, ой доиграетесь.

- Марья Ивановна, дорогая вы наша! - поцеловал в щечку Михаил уборщицу, дохнув едким перегаром. - Спасибо!!

- Ладно, ладно уж! - развеивая душок ладонью, пробормотала уборщица. - Идите окаянные!!

- У меня чуть сердце не остановилось... - затягиваясь горьким дымом, заговорил Илларион - ... Я же уже не мальчик для таких игр..., подкралась - то как тихо.

- Да уж... - подтвердил Михаил слова собутыльника, стряхивая пепел с сигареты в урну для окурков. Какой- то борец за чистоту так и написал на урне маркером: "Ублюдки - кидайте сюда свои окурки.., или съешьте!!!", а другой оппонент дописал: "А ты налей нам что-нибудь, чтоб не подавиться!" и опять старым почерком дописано: "А может тебя еще намазать лоб говном умник?". - И ведь в три раза оклад больше ей будет платить, чем мне...