Потом протянул ему руку.

Резким рывком поставив его на ноги, Паша, будто бы извиняясь, хлопнул его по плечу:

-Пошутил я, брат, пошутил. Не обижайся.

Кирилл пожал плечами и аккуратно ощупал скулу. Вопреки ожиданиям, челюсть оказалась не сломана и даже зубы, вроде, были на месте. В голове по-прежнему гудело, но боль уходила.

Уходила быстрее чем хотелось.

Паша еще раз хлопнул его по плечу и отвернулся к морю.

-Не обижайся, брат. Тебе на меня обижаться не за что. Разве ж я виноват, что жена мне первая, по молодости, такая... подвернулась, что с ней не то что ребеночка делать - в одной комнате находиться не хотелось! А хотелось забиться в казарму и не вылезать оттуда вовсе! А потом, когда вроде бы все сложилось, оказалось, что уже слишком поздно. Разве ж я виноват, что война эта проклятая вот так, годы спустя, меня настигла, когда уж я начал думать, что все обошлось? Что мне, наконец-то, повезло и теперь у нас с Аленой все будет хорошо. Что будет у нас и дом, полная чаша, и дите родное, наследник и надежда. Словом, все как у людей! Неужто я этого не заслужил?! - в его голосе прорезалось, вдруг, такое отчаяние, такая боль, что Кирилл вздрогнул, перестав массировать разбитую скулу, и замер. - Я ж ни одного солдата просто так, по дурости своей или безалаберности, не сгубил! Ни в Афгане, ни до него! И тогда, из последнего боя всех пацанов вывел! Всех кого только смог! Неужто я не заслужил того, что всем остальным дается?! - он остановился, вздохнул и продолжил тише: - а знаешь как хочется, чтобы лялька по дому бегала? Чтобы пустота эта проклятая исчезла на веки вечные? Чтобы время, которое уже много лет ураганом, словно под горку несется, замерло вдруг и потекло медленно-медленно, от прогулки до кормления, от кормления до прогулки? Чтобы перестать, наконец-то, изводить себя одним и тем же, безответным вопросом: за что я свою кровь проливал? и задуматься над более насущными вещами: почему травка зеленая? почему солнышко желтое? почему небо днем голубое, а ночью - черное? Господи! Ну, кто, кто я такой, чтобы без конца думать - за что я свою кровь проливал?! А вот почему небо днем голубое, а ночью - черное - вот это вопрос! Ты, кстати, не знаешь - почему? - обернулся он к Кириллу.

-Знаю. - ответил тот, чувствуя острый прострел, затихшей, казалось, боли. - Из-за рефрактивного преломления солнечных лучей в атмосфере Земли.

-О как! - восхищенно качнул головой Паша. Потом улыбнулся и прибавил: - а ты ничего, солдат! Удар держишь четко.

-Держу. - сказал Кирилл.

Сказал, чтобы не молчать.

-Не обижайся, брат. - повторил Паша. - Не смог удержаться... Не смог, хотя и понимаю, что должен быть тебе благодарен по гроб... Кстати, о благодарности. - он сунул руку в карман и вытащил два белых бумажных конверта. - Держи, Пикассо, это твоя зарплата. - протянул он один конверт Кириллу, - Карточкам я, как закоренелый совок, не доверяю. Зелень из американского огорода гораздо практичнее. Особенно в нашем деликатном деле. Согласен?

-Согласен. - ответил Кирилл, принимая конверт после секундного колебания.

-Знаешь сколько здесь?

-Знаю. - Кирилл покрутил конверт в руках, потом сложил, не открывая, и сунул в карман.

Зелени было много.

Возможно, даже очень много.

-Ну а это - призовые. - Паша протянул ему второй конверт.

-Призовые?

-Да. Помнишь "Мерседес", на котором я тебя встречал? Ну, то спортивное купе, на котором вы потом с Аленкой гоняли?

-Который сломался?

-Да не сломался он! - рассмеялся Паша. - Просто я распорядился перегнать его в Питер. Он сейчас в Пулково, на автостоянке возле аэропорта стоит. - Вот, - он еще раз, настойчивее прежнего, сунул конверт Кириллу, - здесь ключи и талон со стоянки. Генеральная доверенность, ПТС и прочая... макулатура - в бардачке. Бери.

-Это... - Кирилл почувствовал как усмешка загибает уголки рта. - Это вроде компенсации за потери?

-А какие твои потери, солдат? Литр спермы?

-Полтора!

-Ну, полтора. - не стал спорить Паша. - Сперма у тебя, конечно, хорошая, качественная, с моей не сравнить, но это ведь ресурс не из числа невосполнимых. Ты должен знать. У тебя же дядя - гинеколог.

-А как насчет веры в людей? - спросил Кирилл.

-Веры в людей? - Паша не играл - он действительно был удивлен. - А у тебя еще оставалась вера в людей? Я так свою еще до Афгана потерял.

Кирилл лишь пожал плечами.

-Что ж, если угодно можешь считать это компенсацией за... да в общем, за что хочешь! - Сказал Паша, выждав немного. - Это хорошая компенсация, брат. Достойная. Бери. Ну! - Он почти насильно втиснул конверт в руку Кирилла. - Пользуйся. Заслужил. И не бойся! - сквозь печаль в его глазах проскользнула озорная искорка. - Тормозные патрубки не подпилены и граната к бензобаку не привязана. Можешь спокойно забирать машину и кататься. Хоть сегодня.

-Сегодня?

-А почему - нет? Через, - Паша бросил быстрый взгляд на часы, - четыре часа из Симферополя поднимается питерский борт. Успеваем. Вечером уже будешь на берегах Невы.

Кирилл кивнул, встряхнул конверт, внутри которого, бряцая, перекатывались ключи, и поднял глаза на Пашу.

Тот спокойно выдержал его взгляд и небольшую паузу, после чего кивнул на "Ленд Ровер":

-Ну что, тронемся потихоньку?

Кирилл еще минуту смотрел на него, потом сунул конверт в карман, вслед за первым.

-Тронемся.

*

...Белая гора стремительно летела навстречу.

С каждой секундой ее крутой, почти отвесный склон неумолимо приближался к нему. Кирилл уже отчетливо различал морщинистые складки расселин, обозначенные густыми, глубокими тенями и кривые, выщербленные клыки скальных выступов, напротив, очерченные острыми солнечными лучиками. Столкновение было неизбежно.

Поняв это, Кирилл вздохнул, уронил голову на мягкий подголовник и закрыл глаза в предчувствии неотвратимого удара.

Еще мгновение "Ленд Ровер" несся навстречу неминуемой гибели, а потом Паша повернул руль, аккуратно заправив машину в поворот.

Кирилл подождал еще немного и открыл глаза.

Небрежно поигрывая рулем, Паша удерживал тяжелый внедорожник на хорошей скорости. Машина уверенно, как пароход плыла над дорогой.

Белая скала осталась позади.

Из динамиков лились бесконечные переборы гитарных аккордов и негромкий голос, словно истину в последней инстанции, утверждал:

Нет дороги окончанья, есть, зато ее итог, дороги трудны, но хуже без дорог...

*

-Ладно, пойду я. - Кирилл подхватил, было, сумку, но Паша остановил его:

-Не торопись! Успеешь еще. Вон сколько народу.

...Народу действительно было много.

Ту-154 стоял неподалеку от здания аэропорта и пассажиры, пройдя контроль, бесконечной цепочкой тянулись к его трапу.

Паша и Кирилл расположились возле огромного распахнутого окна и смотрели как они идут через залитое ярким Солнцем летное поле, поднимаются по трапу и исчезают в темном проеме люка.

-Успеешь еще. - повторил Паша.

Кирилл кивнул и, помедлив мгновение, сказал:

-Я диск взял из машины. Покручу в самолете.

-Да. - рассеянно, словно на автомате, ответил Паша.

Кирилл обернулся к нему. Тот смотрел прямо перед собой, не замечая, казалось, ничего вокруг.

Кирилл помедлил еще.

-Слушай. - вымолвил он, наконец, - А как же теперь быть с вашим планом? В смысле: теперь же я действительно буду висеть над вашей головой как Дамоклов меч. Не боитесь, что я могу рассказать ребенку правду? Ну, когда-нибудь?

-Нет, не боюсь. - покачал головой Паша. - Не сделаешь ты этого, братишка. Никогда. Ты ж не крысеныш какой-нибудь позорный. Ты ж настоящий мужик. И, хоть познакомились мы с тобой не так давно, а кажется мне, что знаю я тебя уже как самого себя. А сам бы я такого никогда не сделал. Потому-то я тебя и выбрал...