Очнувшись вновь, он понимает, что операция позади. Приходит боль, и Шерлок явственно ощущает всю тяжесть своих повреждений. Он пытается сфокусировать взгляд и, все еще сонный, видит лишь нечеткую картинку, однако чувствует, как под чьим-то весом прогнулся край матраса.

В полумраке комнаты он способен различить лишь размытые очертания фигуры, но этого достаточно. Даже в темноте, едва видя, едва соображая, он назовет имя того, кто, просидев рядом бог знает сколько времени, уснул, так и продолжая держать его за руку.

Шерлок пытается говорить, но вместо собственного голоса слышит лишь сухой скрежет. Он прочищает горло и сглатывает, попутно паникуя: вдруг на этот раз он действительно онемел? Затем делает новую попытку, и до слуха доносится хриплый шепот:

— Джон.

Посетитель не просыпается. Шерлок совсем не против; облегчение от того, что голос его все-таки не покинул, сменяет теплое чувство в груди. Он пытается высвободить ладонь, чтобы разбудить друга, но тот лишь усиливает хватку. “Джон”, — громче, несмотря на боль в горле, повторяет Шерлок. Внезапно спавший прежде мужчина вскакивает, выпрямляется на стуле и безумными глазами смотрит вперед себя. Секунду спустя он все же начинает понимать происходящее:

— Очнулся…

Шерлок сжимает его ладонь. Собирается что-то сказать, но, открыв рот, снова сжимает губы, так и не решив, что хочет произнести.

Джону далеко до его сомнений.

— Ты везунчик, — говорит он, вставая, чтобы налить воду. — Скальпель был в миллиметре от толстой кишки. Пройди он дальше, как итог — недели в больнице и куча лекарств. Нисходящая часть аорты и нижняя полая вена не повреждены. Операция заняла менее часа, всего-то и нужно было — зашить тебя. — Он подает полный стакан. — Тебе больно?

Шерлок делает глоток. Он все еще чувствует боль, но новая порция лекарств — не выход. В молчании, они смотрят друг на друга. По лицу Джона Шерлок понимает, что тот задумался — скорее, не о чем-то конкретном. Кажется, дело в обуревающих друга эмоциях, которые не так-то просто считать и проанализировать. В любом случае, Джон расскажет обо всем, когда будет готов, так что эта задумчивость не тревожит Шерлока.

Наконец, еще один нерешительный взгляд, и слова рождаются сами собой:

— Я так рад, что все обошлось…

Шерлок накрывает ладонь Джона и переплетает его пальцы со своими. Я тоже. Они не договаривались об особом значении такого жеста, но Джон, кажется, все понял, и в подтверждение тому слегка пожимает ладонь любовника. Он улыбается краешками губ, легко смеется и говорит:

— Я просто не… — он прерывается. — Просто я очень, очень рад, что ты в порядке.

После этих слов Шерлок дергает Джона за руку и, когда тот оказывается достаточно близко, хватает его за воротник и притягивает для поцелуя. Он не знает другого способа показать все, что он на самом деле чувствует, не знает, как сказать Джону то, что тот хочет услышать.

Как иначе сказать “Я знаю”, “Я тоже”, “Мне так жаль”, “Я люблю тебя”, “Я не боюсь смерти, но был готов умереть при мысли о том, что ты найдешь меня мертвым, что увидишь изуродованные запястья и разгадаешь охвативший меня ужас, что будешь стоять на моей могиле, снова умоляя меня вернуться”. Только не ты.

Долгие секунды Джон, не в силах пошевелиться, наслаждается подаренной лаской и лишь спустя мгновения берет лицо Шерлока в ладони и углубляет поцелуй. С яростью, страстью, в движениях губ он отдает всего себя. Его пальцы поглаживают скулы любовника, стирая, впитывая в кожу неожиданную влагу слез. Он впитывает все отданные чувства, пропускает их через себя, и передает обратно, чистые, неомраченные. И Шерлок слышит “Я прощаю тебя”, “Я буду беречь”, “Ты мой”.

— Я люблю тебя, — говорит Шерлок, когда они разрывают поцелуй, и от удивления смотрит немигающим взглядом.

— Я люблю тебя, Джон. Люблю, люблю, люблю.

— Тсс… — на лице Джона самая безумная улыбка. — Я знаю, Шерлок. Я люблю тебя. Я знаю.

Но Шерлок не умолкает. Вместо этого он снова повторяет: “Я люблю тебя, Джон”, — и это признание, эти слова даются ему так просто, что он пытается произнести что-нибудь еще. Надеяться, что остальные слова вернутся — иррационально, но он не может сдержать себя. Медленно, словно по капле, кристаллики букв попадают в сознание, образуя однородную тягучую гладь слов. Шерлок смотрит в любимые глаза, и его, как и всегда, охватывает невероятное чувство.

— Я…

Ничего. Грудь пронзает острое, словно лезвие скальпеля, разочарование. Чтобы скрыть смятение, он тянет Джона за рубашку.

— Ложись.

Джон протестует, но все же забирается на узкую больничную койку, знаменуя маленькую победу Шерлока. Тот отодвигается и поднимает руку так, чтобы друг мог улечься к нему на плечо. Джон устраивается на боку, обнимая грудь Шерлока выше наложенных бинтов, и закидывает ногу на бедро любовника. Шерлок прикасается к долгожданному теплу, поглаживая волосы, лаская плечи, проводя пальцами вдоль позвоночника. Джон втягивает воздух и шумно выдыхает, уткнувшись в горячую нежную ключицу. Шерлок чувствует, как с этим вздохом из тела мужчины уходит все скопившееся напряжение.

Он поворачивает голову и утыкается в волосы любовника. Вдыхает. Неважно, что волшебства не случилось, и слова так и не вернулись. Было глупо надеяться на что-то подобное. Все, что имеет значение, уже здесь: Джон, такой теплый и близкий, в безопасности. Его Джон.

Он кое-что припоминает, и несколько раз прокручивает слово, произнесенное Джоном на границе случившегося с ними безумия. Теперь он может повторить то, что услышал вчера.

— Муж?

— Ну… хмм, — смущенный, Джон зарывается в плечо Шерлока и бурчит уже оттуда. — Сам понимаешь, никто не собирался проверять. Я не нашелся, что еще сказать, чтобы они позволили поехать с тобой, — он делает паузу, — глупо, да?

— Нет, — просто отвечает Шерлок.

Джон продолжает говорить, кажется, вовсе не замечая ответа любовника:

— Я знаю, то, что мы с тобой… В общем, ты понял… Это ведь не значит, что мы вместе… Ну, то есть, я не хочу, чтобы ты думал, что я тебя заставляю… В смысле, прямо сейчас. Или в будущем. То есть, отношения и все такое… Мы не обязаны… Конечно, если ты не хочешь. Эмм… То есть, я не хочу, чтобы ты считал, что что-то мне должен — не то, чтобы ты когда-то этим заморачивался — ну, ты просто знай. Это я так, прояснить ситуацию. Ты ничего мне не должен. Ну, то есть, если ты не хочешь…

— Джон!

— Я не закончил. Так вот, я знаю, что ты не можешь сказать мне, чего хочешь. Так что придется спросить самому: ты хочешь быть со мной?

— Да, — с явным облегчением говорит Шерлок.

— Платонически?

— Да.

— Сексуально?

— Да, Джон, да. Я люблю тебя. ДА.

Джон смеется.

— Ну, хорошо. Я тоже тебя люблю. А сейчас тебе стоит поспать.

— Да, — неохотно, Шерлок все же соглашается.

Джон снова хохочет.

— Спокойной ночи, Шерлок.

— Спокойной, Джон. Я люблю тебя.

***

Следующим утром, когда приходит Лестрейд, Джон все еще спит на плече у Шерлока. Тот уже час как проснулся и теперь наблюдает, как его дыхание шевелит волосы любовника. Он поднимает глаза на вошедшего инспектора и кивает:

— Лестрейд, — приветствует он, надеясь, что это разбудит Джона.

Лестрейд останавливается в дверном проеме, не забывая мучительно покраснеть.

— Я… эмм… зайду позже?

— Нет, — отвечает Шерлок, подзывая его ближе. — Джон, — повторяет он громче.

Джон утыкается в шею Шерлока и ворчит что-то неразборчивое, затем вздыхает:

— Ладно, ладно, уже встаю, — бормочет он, садясь, но кровать слишком узкая, и ему приходится подняться на ноги. — Доброе утро, Грег, — приветствует он друга.

— Доброе, — расслабив плечи, отвечает полицейский. — Шерлок, нужно написать заявление, — говорит он, войдя в комнату, и тут же обращается к Джону, — если ты считаешь, что он в состоянии.

— Смит? — Шерлок не дает вставить слова, находит кнопку и поднимает изголовье кровати.