- Где все? – спросил Галлагер, входя следом, закрывая дверь.

- Хуй знает, - пожал плечами Микки, снимая куртку и отбрасывая ту на диван в гостиной. – Мэнди, кажется, сегодня в ночь, ебырь ее тоже на работе, а Игги… бля, никогда не знал, где этот пидр проебывается все время, - отчитался брюнет, пересекая комнату, двигаясь в направлении ванной. – Хули встал-то? – обернувшись, спросил он у Галлагера, продолжающего мяться возле входной двери. – Пиздуй в комнату, я в душ схожу, - указывая на свою спальню, давал указания он, на ходу снимая одежду.

Аккуратно стянув куртку, морщась от неприятного рода болевых ощущений под грудью, и положив ту на диван поверх милковичевской, Йен прошел в комнату, попутно озираясь по сторонам, замечая, насколько сильно изменилась спальня брюнета за эти несколько месяцев.

Конечно, он уже был в доме Микки несколько дней назад, но размахивающая молотком Светлана вряд ли претендовала на роль экскурсовода, а Мэнди, прикрывающая синяки и ссадины на лице, не пускала Йена дальше столовой.

Большая двуспальная кровать стояла в центре комнаты Милковича, занимая почти все пространство помещения, а высокий комод, основным содержимым которого всегда были ножи, стволы и кастеты, переехал в дальний угол.

- Пожрать чё-нить организуй, - раздался из ванной голос Микки, перекрикивающий шум воды, - и пива захвати, - добавил он, когда Галлагер развернулся, едва успев войти в комнату, чтобы отправиться на кухню.

Наспех подогретая в духовом шкафу паста в подозрительно коричневатом соусе и пара банок светлого ожидали Милковича на столе в гостиной, когда тот вернулся из душа, прижимая намоченное полотенце к рассеченной брови, вновь истекающей кровью после воздействия горячей воды.

- Иди, что ль, тоже ебальник умой, - улыбнулся Микки рыжему, плюхнувшись на диван и потянувшись к пульту от недавно спизженного телека, пришедшего на смену тому, что он успел разъебать пару месяцев назад.

- Мне бы помыться, - стирая с лица подсохшую кровь вперемешку с грязью, ответил Йен, бросив быстрый взгляд в направлении ванной, - и переодеться, - добавил он, опустив голову на разорванную перепачканную рубашку, лоскутами свисающую с плеч.

- Пиздуй, - проговорил Милкович, поднимаясь, - щас барахло добуду, - добавил он, прикидывая в уме, какой из предметов своего гардероба предложить рыжему, чтобы тот не смотрелся на нем слишком уж коротко, в очередной раз поймав себя на мысли, что их разница в росте не позволит этого сделать, но не желая видеть Галлагера в тряпках Игги или Кеньяты.

- И полотенце захвати, - крикнул Йен, уже спрятавшись за клеенчатой шторкой, выкручивая ручку крана до упора.

- Мое возьмешь, - ответил Милкович через минуту, проходя в ванную с парой спортивных штанов и сложенной серой футболкой.

- Мик, - позвал рыжий, появляясь в гостиной спустя некоторое время в милковичевской футболке и своих собственных боксерах, привлекая внимание брюнета к характерной выпуклости под хлопковой тканью. – Тут дыра на очке, - протягивая Микки его штаны, проговорил он, улыбаясь.

- И чё? - ответил тот, не имея сил отвести взгляда от черных шорт и нескольких темно-рыжих волосков, выглядывающих из под резинки. – Здесь тебе не бутик, блять, - хмыкнул Милкович, понимая, что единственные целые и чистые свои джинсы он напялил на себя после душа. – Не нравится, в трусах ходи, не привыкать, ёпта, - напоминая Галлагеру о его рабочей униформе, саркастично заметил Микки, радуясь удачному стечению обстоятельств и перспективе наблюдать особо ничем не прикрытую костлявую жопу рыжего весь сегодняшний вечер.

- Стиралкой хоть могу воспользоваться? – спросил Йен, отбрасывая штаны, любезно предложенные брюнетом, в сторону, вытаскивая из кармана своих перепачканных грязью и кровью джинсов все содержимое.

- Вперед, - ответил Микки, указывая взглядом на машинку, стоявшую на кухне, тут же переводя его на задницу Галлагера, направляющуюся по назначенному адресу.

Кажется, позабыв об уже успевшем остыть ужине, стоявшим на столике напротив, чувствуя гораздо более сильный голод другого характера.

Кое-как справившись с раздолбанной дверцей стиралки, подперев ту стулом, благо, опыт постирушек в своем собственном доме быстро подсказал рыжему пути решения возникшей проблемы, Йен вернулся в комнату, опускаясь на диван рядом с Милковичем, продолжающим бросать на него быстрые взгляды подозрительно поблескивающих глаз.

- Ты че пыришься-то? – усмехнулся Галлагер, вспоминая разговор с Мэнди и последующие свои поиски хоть какого-то намека в глазах Микки на испытываемые брюнетом к нему чувства в школьном коридоре.

- Просто, - ответил Микки, закусив губу, давая понять рыжему, что тоже помнит, но взгляда не отвел.

- Бровь, наверное, зашить надо, шрам останется, - заметил Йен, поднимая руку, дотрагиваясь кончиком пальцев до рассеченной до кости кожи над короткими черными волосками на лице брюнета.

- Ебальник свой зашей, чтоб херни не базарил, - отпихнув ладонь парня, тут же поспешил ответить Милкович, ненавидящий врачей и особенно сильно одного хирурга, проводившего операцию над его подстреленной жопой прямо на столе в галлагеровской кухне. – Хотя, нет, нихуя, - резко передумал он, - сосать ты мне как тогда будешь? – улыбнулся он, пихнув в бок рыжего, скривившегося от боли при соприкосновении локтя Микки с его пострадавшими ребрами. – Бля, прости, - слишком взволнованно, слишком не похоже на себя, пробормотал брюнет, заметив гримасу конопатой физиономии.

- А, разве не ты у нас спец в этом деле? – парировал Йен, усмехнувшись.

- С хуя ли? – вскинул брови Милкович, вынуждая ранку вновь открыться.

- Ну, судя по тому, что ты орал на всю улицу… - начал было объяснять Галлагер, вновь поднимая руку, чтобы стереть алую каплю, стекающую на скулу брюнета.

- Завали, бля, - огрызнулся Микки, но в этот раз не стал отстраняться, чувствуя приятный холодок пальцев рыжего на раздраженной коже и огонь возбуждения, разгорающийся чуть ниже пояса от невинной ласки, подаренной бледной ладонью.

- Да и обещал ты, кажется… - припомнив еще и произнесенное едва слышно в крохотной спальне Галлагера «буду», Йен наклонился, сменяя длинные пальцы губами, слизывая солоноватую каплю с лица Микки, замершего без движения, наслаждаясь действиями конопатого.

Ненадолго.

Резко подняв голову, чуть не заехав макушкой парню в нос, Милкович накинулся на губы рыжего своими, тут же проталкивая язык вглубь приоткрывшегося рта, ощущая на его кончике вкус железа.

Кровь.

Слишком много ее было в этих странных отношениях.

Она стекала по рукам и лицам после очередных драк или побоев Терри, она сочилась из огнестрельных ранений, не раз возвращая Микки на столы хирургов, оставляя в носу стойкий запах на последующие несколько дней.

Она чувствовалась сейчас на языках, сплетающихся воедино, и кипела в жилах, когда едва успевший начаться поцелуй перерос в яростное терзание губ, сопровождаемое стуком зубов друг о друга и тихим рычанием из глубин грудных клеток.

Не разрывая контакта, Микки ухватил Галлагера за затылок, удовлетворенно отмечая, что рыжая щетина армейской прически больше не колет грубую кожу пальцев, заметно удлинившись, и прижался к горячему телу, вторую руку заводя за спину Йена, слегка лаская ее через мягкую ткань футболки, стараясь не нажимать сильно на поврежденные ребра.

Тихо простонав от неожиданных действий брюнета и непривычно нежных прикосновений, Галлагер чуть склонил голову вбок, углубляя поцелуй, который, казалось, и так уже был слишком откровенным, чувствуя как по телу прокатывается горячая волна возбуждения, разбиваясь о скалу вздымающегося в трусах члена.

Двинувшись, Микки закинул одну ногу, согнутую в колене, на диван, полностью поворачиваясь к рыжему, и чуть приподнялся, теперь нависая над ним, продолжая терзать губы парня, втягивая нижнюю в рот, звучно посасывая.

Запрокидывая голову, Йен поднял руки, чтобы ухватиться за шею Микки, но, снова почувствовав боль в груди, вынужден был опустить их на талию брюнета, ощутимо сжимая кожу длинными бледными пальцами.