- Блять, Галлагер, сука, - простонал Микки, чувствуя давление на стенки ануса, находясь уже на грани оргазма, - давай уже! – взмолился он под громкий чмокающий звук, раздавшийся в тишине комнаты, когда рыжий, наконец, выпустил член брюнета изо рта.

- Поворачивайся, - приказал Йен, мизинцами, оставшимися единственно сухими, потянув свои трусы вниз, чуть скривившись от боли в груди, когда пришлось выпрямиться.

- Нахуй, - ответил Милкович, наблюдая за блестящей ладонью парня, размазывающего лубрикант по торчавшему под огненно-рыжими лобковыми волосами члену, размеру которого мог позавидовать каждый.

Широко распахнув глаза в удивлении, Йен наблюдал за Микки, чуть приподнявшим зад над кроватью, намекая своему парню о смене привычной «коленно-локтевой» позиции, пытаясь подсчитать, сколько незначительных, но столь важных изменений претерпели их отношения за один единственный вечер.

Сбившись со счета где-то в районе поцелуев и презервативов, Галлагер громко хмыкнул, услышав «и долго ты, блять, сиськи еще мять будешь», понимая, что одно навсегда останется неизменным.

Переступив коленями лишнее пространство, Йен наклонился, превозмогая боль в груди, не способную сегодня помешать ему насладиться лицом Милковича, когда он будет в нем, и, убедившись в том, что его собственные локти послужат хорошей опорой, направил головку своего члена к растянутому входу.

- Сукааааа… - услышал рыжий сквозь плотно сжатые зубы Микки, когда преодолев первый сантиметр напряженных мышц ануса, замер, позволяя брюнету, зажмурившему глаза, привыкнуть к болезненным ощущениям. – Давай, - раздалось через несколько секунд, и голубая радужка, почти закрытая расширившимися от возбуждения зрачками, вновь показалась Галлагеру, не сводившему с лица своего парня взгляда.

Двинув бедрами, Йен протиснулся глубже, погружая головку члена в Милковича полностью, чувствуя давление узкого колечка на свой ствол, налившийся кровью и твердый, как никогда.

- Скажи, когда… - но договорить рыжий не успел: Микки сам двинулся навстречу его паху, принимая в себя Галлагера до самого основания, сорвав громкий стон с губ парня, чуть не повалившегося на него, не имея возможности удержать вес своего тела на подрагивающих от мощного разряда наслаждения, прошедшего по всему телу от неожиданных действий брюнета, конечностях.

- Быстрее, - хватая свой дрожащий от приближающего оргазма стояк, выдохнул Милкович, обращаясь к рыжему, размашистыми толчками уже свободно скользившему в нем. – Сильнее, - простонал он, чувствуя каждое прикосновение головки галлагеровского члена к напряженной до предела простате, отдающееся неописуемого рода наслаждением в каждой клеточке тела брюнета.

- Мик, я почти, - выдохнул в ответ рыжий, угадывая в поджавшихся яичках и легкой дрожи рук и ног намек на скорое окончание сладострастного процесса, не имея больше сил сдерживать электрические импульсы, пробивающие нервные окончания его члена, не прикрытого привычным латексом, ощущая каждым его миллиметром горячую плоть Микки, благодарно принимающую того в свои глубины.

- Нихуя, - ответил брюнет, начиная двигать по своему стволу ладонью, желая полностью насладиться приближающимся оргазмом: с Галлагером ВНУТРИ.

- Пожалуйста, Мик, я больше не могу, - сбиваясь с дыхания, взмолился рыжий, увеличивая скорость и глубину проникновений, чувствуя, как его член напрягся от очередного соприкосновения с мягкой тканью простаты.

- Да, блять, вот так, - услышал он в ответ хриплый голос, сопровождаемый первым толчком Микки навстречу, - Еще, да, – и заметив яркую искру в голубых глазах своего парня, прежде чем тот закатил их под веки, еще сильнее сжимая ладонь на своем достоинстве, ускоряя ее движения, подстраивая их под ритм, заданный его парнем. – О, да, блять! – раздалось в темной комнате, когда вязкая белесая струя спермы оросила живот брюнета, продолжающего выкрикивать новые ругательства, только ему подвластные складываться в столь замысловатые словосочетания.

- Черт, - вторил ему Йен, всегда отличавшийся воспитанностью, продолжая толкаться в податливое тело, ощущая каждое сокращение мышц Милковича вокруг своего члена. – Мииик, - выдохнул он, изливаясь в глубины парня, не переставая двигаться, наслаждаясь каждой секундой сильнейшего в его жизни оргазма.

- Блять, рыжик, хули ты раньше молчал? – спросил Микки спустя некоторое время, поворачиваясь на бок, прижимаясь спиной к голой груди своего парня, недавно только вернувшегося из ванной.

- О чем? – не понимая смысла сказанных слов, переспросил Галлагер.

- Нахуй эти ебаные резинки, - проговорил Милкович, понимая, насколько различались ощущения от присутствия в нем члена Йена, облаченного в латекс, и НАСТОЯЩЕГО члена Йена.

- Напомни выбросить пачку завтра, - хмыкнул в ответ рыжий, целуя своего парня в шею, оставляя мокрый след, блестевший на коже, тут же покрывшейся мурашками, отражая свет уличного фонаря, бивший в окно.

- Только после того, как высплюсь, - пробормотал Микки, чувствуя дикую усталость во всем теле, удобнее устраиваясь в объятьях Галлагера, продолжающего ласкать языком кожу его шеи.

- Я планирую проспать весь день, - улыбнулся Йен, понимая, что, наконец, он может расслабиться и как следует отдохнуть, понимая, что добился всего, чего так долго желал: его любимый человек рядом, уже тихо посапывает в его руках на широкой кровати в небольшой комнате дома на окраине Чикаго, теперь ставшем и его ДОМОМ. – Весь день, - повторил Йен, проваливаясь в темноту.

Даже не подозревая, насколько был прав…