- Эй, Френк, - решил вступить в диалог Милкович. – А пошарь-ка по карманам еще разок. Может, проглядел? – преграждая путь намылившему было лыжи мужчине, предположил он.

- Ты теперь тут работаешь? – возмутился тот, прекрасно понимая, что просто так уйти не удастся.

- Пока испытательный срок, - ответил Микки, удовлетворенно замечая мятую двадцатку, что появилась после первой же попытки мужчины последовать его совету.

- А, знаешь, Мик, ты, возможно… поглядите. Этого должно хватить, - пробормотал Галлагер, обреченно выкладывая купюру на прилавок перед сыном. – Получше отдохни от заключения, - пробубнил Френк под звон дверного колокольчика.

- Ты в армии хочешь таким же командиром быть? – саркастично заметил Милкович, подходя к рыжему, спешившему убрать наличку в кассу.

- Ты вообще вчера снизу был, - не остался в долгу тот, решая ответить на издевку брюнета.

- И что? Мне это просто нравится… - выдал Микки, тут же проклиная себя за неосмотрительно брошенную фразу, за которую сам готов был бы оторвать себе язык. – Я не сучка, - решил добавить он, чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах конопатого мудозвона, теперь довольно скалившегося напротив.

Нравится? Нет, вам послышалось.

И Микки Милковичу вы никогда не сможете доказать обратное.

***

- Какие планы на вечер? – спросил Милкович братьев, которых застал за кухонным столом за привычным занятием – пинанием хуя.

- Закинуться Сиалисом и вздрочнуть, - ответил тот, что посообразительнее.

- Нужно кое-кого грохнуть, - разрушая планы Милковичей на спокойный вечерок, проговорил брюнет, доставая из холодильника банку пива.

- Он нам дорог?

- Нет, - осушив ту в пару глотков, ответил он.

- Нож, ствол, монтировка? – с готовностью подрядились парни.

Да что угодно, блять!

Ебучий Френк, так некстати нарисовавшийся в закрытом торговом зале, решивший попытать удачу с новой кражей, проникнув в магазин через задний вход, о чем поспешил сообщить рыжему, в этот самый момент вколачивающемуся в Милковича, распластавшегося на столе за холодильниками.

Блядский мудак, ставший невъебенного размера угрозой репутации главного гопника района, заслуживал сразу всех орудий расправы.

А чертов еблан, заверяющий Микки в том, что Френк никому не расскажет о представшей перед его взором картине, был послан по всем известному адресу, попутно узнав о своем месте в жизни брюнета.

«Теплый рот» яркой неоновой вывеской висело на лбу Галлагера, провожающего взглядом удаляющуюся спину Микки, решившего вновь наведаться в магазин, чтобы удостовериться в том, что этот мелкий пидарас успел предупредить Френка, грозя Милковичу продолжительными поисками объекта своего гнева.

Страх перед отцом, перед лицом позора и стыдом признания своей «небольшой слабости» давали нехилый толчок к затянувшимся уже на пару дней разыскным действиям.

Галлагера-старшего Микки с братьями встретили неожиданно.

Голова потела и чесалась под резиновой маской, а татуированные пальцы, крепко сжимающие ручку пистолета сильно дрожали, когда Милкович ускорил шаг, догоняя отца рыжего.

Небольшое замешательство, появившееся так некстати и вой полицейской сирены, раздавшийся за спиной, поубавили решимости, и пистолет с маской, обещающей некую безопасность намеренному преступлению, полетели в мусорный бак.

В пару шагов пересекая пустынную улицу, Микки подошел к одному из офицеров, только вышедшему из машины:

- Поберегись, - потонув в городском шуме, прозвучало предостережение, предзнаменовавшее смачный удар в челюсть толстомордому копу. – Это нарушение моего условного освобождения? – риторический вопрос, адресованный человеку, застегивающему наручники на запястьях брюнета, не требовал ответа.

Сидя на заднем сидении полицейской машины, Микки Милкович понял: странного рода привязанность к рыжему мудаку, беспокойство и страх в глазах которого не позволили сегодня пойти на мокруху, стало слишком тяготить не привыкшего к столь обильному количеству эмоций парня.

Каждое ядовитое слово, что бросил днем он в лицо Галлагера, набатом звучало теперь в голове, обещая продолжительные мыслительные процессы, благо, очередное тюремное заключение предоставит немало времени для оных.

Микки Милкович не сучка, но по члену, так охуенно ощущающемуся в его заднице, он будет скучать.

Впрочем, как и по его рыжему обладателю.

Но он никогда не признается в этом.

Даже самому себе.

========== Диагноз ==========

Постановка диагноза является

первым шагом к исцелению.

- Так, чем мы там занимаемся? – поймав взглядом пару полуобнаженных фигур, в самом разгаре незатейливого процесса, прокричал Микки, проскальзывая меж металлических балок подтрибунного пространства районного стадиона. – Ну, и кто тут у нас? – ядовитая улыбка Милковича, перескочившего очередную перекладину, резко сошла с лица в тот момент, когда в одном из парней, судорожно напяливающих на себя одежду, он узнал «старого своего знакомого».

Рыжего мудака, что не соизволил даже навестить его ни разу за длительное время вынужденной отсидки, причиной которой стал этот самый еблан. Гребаного педрилу, теперь лупившего на него свои блядские зеленые глаза, не потрудившись даже надеть до конца футболку. Чертова Галлагера, продолжающего трахать все движущееся, пока Микки был вынужден дрочить в темном углу одиночки или ебать очередного прыщавого подростка, готового подставить ему свою жопу за обещание некой безопасности в стенах исправительного учреждения.

- Микки? – удивился рыжий, прикрывая тканью голые участки своей бледной кожи.

- А ты, что, не в тюрьме? – испуганно пробормотал его сегодняшний партнер по «ректальным исследованиям», невысокого роста филлипинец, обычно узкий разрез глаз которого теперь расширялся при каждом новом шаге приближающегося брюнета.

- Уже нет, - оскалился Милкович, нанося смачный удар тому между ног, по едва ли успевшему опасть члену, буквально слыша звон переполненных спермой яичек. – Что, хуи друг в дружку пихали? – решил уточнить он, продолжая пинать уже лежавшего на земле недовояку, стараясь не обращать внимание на рыжего, стоявшего в нескольких метрах, красноречиво закатывающего глаза от представшей его взору картины.

- Нет, нет, нет, клянусь, - скрючившись от очередного соприкосновения ботинка Микки к его ребрам, пыхтел узкоглазый. – А чего ты только меня бьешь? Он тоже при делах, - проговорил он, указывая на рыжего.

Да, паренек, не стать тебе партизаном – при первой же возможности сдашь своих, попав в плен к врагу.

- Жопу ведь ты подставлял? – аргумент, который не смог бы оспорить ни один адвокат, сопровождал очередные пинки и удары. – Помогает? – присаживаясь рядом, хватая мелкого пидора за шкирятник, спросил брюнет. – Ну, что? Полетели? – напоследок отвесив смачный пендель уже спешившему подальше ушлепку, улыбнулся Микки, разворачиваясь к Галлагеру.

Рыжий смотрел на него, не скрывая улыбки, широко растянувшей его губы.

- Потрахаться осталось, или все ушло в того пидора? – спросил Милкович, отвечая конопатому тем же, делая несколько шагов навстречу, попутно расстегивая ширинку.

Вся злость и раздражительность, вызванная недавно увиденным представлением, а также некая обида, растущая с течением всего тюремного срока, тут же испарились, уступая свое место сопровождаемому едва терпимой болью наслаждению от чувства наполненности и подкашивающему ноги удовольствию приближающегося оргазма.

- Как же охуенно, – выдал Милкович, прикуривая сигарету, спустя некоторое время, не сумев сдержать рвущиеся наружу эмоции. – Я скучал, - добавил он, понимая вдруг, что только что сказанное - чистая правда.

- Правда? – конечно, рыжий не смог пропустить мимо ушей неосторожно брошенную фразу.

- Ну, да. В тюряге самому приходилось всех трахать, чтобы в сучках не ходить, - решил выкрутиться он, не желая признаваться Галлагеру в том, что скучал он не только по его длинному члену. – Хорошо вернуться к старому, - конечно, Микки говорил исключительно о хуе.