- Ты что, хочешь, блять, чтобы я это вслух сказал? – Спросил Микки, сбиваясь с дыхания, не смея отвести взгляда от улыбающегося теперь широко и открыто Галлагера.

НИКОГДА!

- Будешь сосать мой член, - пришел на помощь рыжий, и зелень светящихся изумрудных глаз, отражающих тусклый свет лампочки, раскачивающейся под потолком, не позволила брюнету возразить. – Когда я захочу, - добавил Йен, а зрачки, размеру которых Милкович удивлялся еще вчерашним вечером, вновь расширились, пряча от взгляда брюнета малахитовую радужку, оттенок которой, кажется, навеки заменил в палитре Микки обычный зеленый.

ВСЕГДА!

«Когда, сука, захочешь» - пронеслось в голове брюнета, и его колени соприкоснулись с полом галлагеровской спальни, а дрожащие пальцы, не желающие слушаться своего хозяина, потянули пряжку ремня рыжего и ухватились за собачку ширинки, торопясь освободить уже затвердевший член Йена, по которому Милкович соскучился ничуть не меньше, чем по его обладателю, запрокинувшему голову от неожиданных действий Микки, улыбаясь своей блядской кривоватой ухмылкой.

***

Как получилось так, что Милкович переехал в резиденцию Галлагеров со всем своим барахлом, водруженным в старую дырявую наволочку, он не смог бы ответить даже себе.

Когда на смену привычной яичнице на завтрак пришли оладьи, в огромном количестве приготовляемые на рассвете рыжим, похожим на ебаный Энерджайзер, весело прыгающий возле плиты, подпевая очередному треку из своего плейлиста, едва ли проспав пару часов после смены в блядском притоне под вывеской ночного клуба, в котором тот продолжал вкалывать несмотря на протесты брюнета, Микки не знал.

Почему жесткий пол возле койки Галлагера казался Милковичу мягче собственной двуспальной кровати, а старая куртка теплее любимого пухового одеяла, брюнет не мог даже предположить.

Просто одно обычное утро после возвращения Йена домой, когда Микки Милкович проснулся в галлагеровской комнате, переросло в недельное пребывание в переполненном орущими родственниками рыжего жилище.

А визит Мэнди, сообщившей брату о том, что Светлана, наконец, решила выпизднуть своего блядского выродка, привел Микки к сопровождаемому саркастическим «поздравляшки» от конопатого признанию перед приютившим его семейством.

Просто обычное «подлить?», произнесенное на кухне Галлагеров брюнетом, проходившим к столу с наполненным ароматным напитком кофейником, когда он заметил опустевшую кружку Йена, стало само собой разумеющимся.

А приглашение рыжего отправиться с ним на его проблядушную работенку, поначалу воспринятое в штыки, вдруг показалось очень даже заманчивым, когда Йен кинул Микки ключи от дома, попросив закрыть за ними дверь.

Но ненадолго.

Сидя в темном углу «Феюшки» потягивая золотистую жижу из пузатого стакана, закусывая ту ногтем большого пальца, Микки Милкович подобно цепному псу рычал и сжимал зубы, наблюдая за толпой великовозрастных пидарасов, собравшуюся возле подиума, на котором тряс своими костями рыжий, решивший даже майки сегодня не надевать, оставляя единственным предметом своей блядоуниформы лишь золотистые боксеры, сливающиеся в темноте помещения с бледным поджарым телом, да крохотный галстук, болтавшийся на шее.

Одним большим глотком допив виски и отодвинув стакан в сторону, брюнет резко вскочил с места, заметив тянущуюся руку с облизанной пятью секундами ранее двадцаткой особо активного сегодня клиента клуба, не в первый раз уже искавшего путь в трусы Галлагера, благодарно принимающего наличку за резинку своих боксеров.

Вцепившись в предплечье лысоватого мудака, не успевшего получить желаемого, Микки отволок того в сторону, утробно прорычав:

- Протянешь пальцы к тому херу, каждый сустав тебе выломаю, - угрожающий тон и ярко горящие ненавистью и злобой голубые глаза брюнета не оставляли сомнений в реализации произносимых угроз, - все пятнадцать.

- Угомонись, бойцовская рыбка, всяко их всего четырнадцать, - ответил жирный пидор, махая ладонью перед лицом Микки, облизывая губы, кажется, даже не подозревая, что от удара в челюсть его отделяют всего доли секунды.

- Ты чё, сука, жить устал? – тут же оскалился Милкович, налетая на дюже смелого мудака, пытаясь удержать чесавшиеся кулаки ниже пояса, прекрасно понимая, что драка – не лучшее завершение едва начавшегося вечера.

Хер знает, сколько еще накаченных хуестимуляторами уебанов придется отгонять от сцены, на которой все продолжал скакать Галлагер, широко улыбающийся теперь от представшего его взору зрелища.

Вторая угроза сработала верно: плешивый обмудок исчез из поля зрения Микки, сосредоточенно пересчитывающего фаланги и суставы своих пальцев, не замечая уже спустившегося с возвышения рыжего, подкравшегося к нему со спины.

- Пригласили домой к одному из постоянных клиентов, - проговорил Йен, как только Милкович обернулся. – Это весело, - добавил он, не встретив энтузиазма брюнета от озвученного предложения. – Что не так с весельем? – спросил, заметив недовольно поджатые губы и бегающий по танцполу остервенелый взгляд голубых глаз.

- Все так, - ответил Микки не без сарказма, - пока в этом не участвует жирный пидор, сующий тебе руки в… - но договорить не успел: Галлагер потянулся к нему, пытаясь поцеловать, вмиг лишая тут же отскочившего от него Милковича дара речи от столь нахального жеста.

«Какого хуя, блять?

Ебанулся, что ли?»

Но растянувшиеся губы рыжего и взгляд зеленых глаз, указывающий куда-то за спину брюнета, не позволили произнести этого вслух.

Оглянувшись, Микки понял немой посыл.

«Всем похер» горело яркой неоновой вывеской над танцполом, освещая слившиеся в поцелуях и различного рода ласках радужные парочки, напоминая Милковичу о том, клиентом какого рода заведения он сегодня выступал.

А ехидная улыбка танцора и его язык, уже не в первый раз облизнувший пересохшие губы, не позволили долго сомневаться.

«Сука рыжая» - всплыло где-то в подсознании, когда Микки сделал широкий шаг навстречу продолжающему скалиться Галлагеру, хватая того за бритый затылок татуированными пальцами, притягивая к себе, впиваясь в рот Йена своими губами.

Сухой недопоцелуй в фургоне у дома галлагеровского ебыря, которого они решили грабануть на досуге; яростный, полный слюны и зубов поцелуй перед собственной свадьбой, закончившийся охуительным трахом, с последующим побегом и расставанием, тут же пронеслись перед глазами брюнета, стоило только опустить веки, вызывая лишь горькие черно-белые воспоминания и тупую боль в области сердца.

Тут же сменяемые ярким фейерверком, взорвавшимся где-то в груди, обжигая своими искрами каждый нерв, когда язык Йена, по-хозяйски раздвинув губы Микки, проник внутрь, переплетаясь с его собственным, не посмевшим совершить столь смелый шаг, враз выбивая из головы Милковича все возможные мысли, заставляя полностью отдаться неожиданному поцелую.

***

- Вместе, - ответил Микки разбудившему его гомосеку, решившему с утра пораньше озадачить его мозг невъебенной сложности вопросом.

«Вы только вчера познакомились, или вы вместе?» - потирая руки, вопрошал хозяин лофта, стоя рядом с кроватью, заботливо приютившей этой ночью Милковича, указывая на посапывающего рядом Галлагера.

- Клево, повезло тебе, чувачок, - заметил мужчина и направился на кухню, чтобы поджарить гостям яичницу.

«Повезло тебе» вторил в голове Микки голос очкарика, приебавшегося к нему вчерашним вечером, когда рыжий отправился за напитками.

- Повезло, - едва слышно прошептал брюнет, поворачивая голову к спящему Йену, не сумев сдержать улыбки.

- Я не вернусь, - ответил Милкович Светлане, ввалившейся в дом Галлагеров одним ранним утром, крепко прижимая к груди маленького человечка, больше походившего на дешевую резиновую куклу, когда девушка начала отчитывать мужа за отсутствие, вымогая нехилую сумму зеленых, попутно угрожая тому разборками с Терри, что на днях должен был откинуться с тюряги, обещая Микки немало головной боли.