– Мик, – аккуратно взяв руку подопечного в свою ладонь, блокируя очередную вспышку гнева, позвал зеленоглазый, спокойствием и рассудительностью своей заражая вспыльчивого брюнета. – Нельзя все решать кулаками, понимаешь? Тем более, бежать разбираться в одиночку, – твердо и уверенно проговорил он, заменяя в воспаленном увиденными картинками избитой девушки мозге жажду крови адекватной оценкой расстановки сил в несостоявшейся драке.
– И что, блять, ты мне предлагаешь? – рыкнул в ответ Микки, сумев принять доводы Хранителя, но не согласившись на отступление. – Похлопать Мэнди по плечу и отправить завтра на новую смену в бордель, дрочить очередному уебку, распускающему руки? – выплюнул он, делая шаг в бок, чувствуя себя неуютно под строгостью взгляда зеленых глаз, путающих мысли.
– Обратиться в полицию? – не став уточнять, что с термином «дрочить» он не был знаком, предложил Йен, из нескольких возможных вариантов решения возникшей проблемы выбирая самый, на его взгляд, безболезненный.
– В полицию? – даже не рассматриваемый Милковичем. – Серьезно? – вздернул смоляные брови он. – Дай-ка подумать… – закусил губу брюнет, приготавливая аргументы для твердого «нет». – У моей сеструхи поддельные документы, ее разыскивают службы опеки, а меня самого продержали в ебаной тюряге почти четыре года, – начал перечислять он, – полиция – последнее место, куда я обращусь за помощью, – отрезал Микки, доставая из кармана пачку сигарет, ловко орудуя одной рукой, вторую до сих пор занимая ладонью рыжего.
– Можно придумать что-то еще, – неуверенно проговорил Хранитель, запуская пальцы в огненные пряди волос, пытаясь воспроизвести в голове другие возможные варианты. – Тебя одного к ним я все равно не пущу, – поморщившись от сигаретного дыма, выпущенного изо рта подопечного, твердо заявил он, убеждая Милковича в непреклонности принятого решения движением большого пальца, царапнувшего его запястье, родив на коже маленькие серебристые искорки. – Да и в полицию не обязательно обращаться вам, – предложил к рассмотрению еще одну идею он, – можно заявить анонимно, или я мог бы…
– Ага, блять, – не дал ему договорить Микки. – Ты сам говорил, что опиздюлился перед своими за то, что общаешься со мной, хочешь, чтобы нам снова запретили видеться? – собственный страх перед новым расставанием выдавая за беспокойство о рабочей этике Хранителя, начал сопротивляться брюнет.
– Я же не буду офицерам говорить, что я, хм, не местный, – не с первого раза подобрав нужные слова, оспорил его аргументы рыжий. – Нам не запрещено контактировать с людьми, Мик, нам нельзя открываться им, – пояснил он Милковичу смысл главного правила, надеясь, что призрачная возможность исключить Мэнди и Микки из цепочки бордель-полиция, будет рассмотрена им как вариант решения.
– Нет, блять, – но упрямству его подопечного могло позавидовать стадо баранов. – Моя сеструха – мои проблемы, – отрезал брюнет, отбрасывая окурок в сторону, на секунду изменившись в лице. – Я разберусь, – уверенно проговорил он, благодаря усилиям Хранителя трезвым взглядом и безэмоциональным логическим мышлением сумев найти выход.
Вспоминая о небольшом инциденте, произошедшем в стенах колонии, обеспечившем Милковича возможным союзником в объявленной обидчикам Мэнди войне.
– Мне кое-кто должен, – пояснил он свою мысль, уловив искру непонимания в зеленых глазах, мысленно планируя разговор с отцом Кенни, щуплого мальчугана из соседней камеры, спасенного Микки от изнасилования, наудачу брюнета оказавшегося сыном местного бандюгана. – Завтра свяжусь с ним, попрошу помочь, – проговорил Микки, в уме ставя галочку напротив неожиданно возникшего на горизонте и наспех принятого к разработке плана.
– Ты…
– Сам лезть не буду, – перебил рыжего парень, потянув Йена за руку в направлении выхода, желая поскорее вернуться домой к оставленной там в слезах сестре. – Обещаю, – обернувшись через плечо, заверил он Хранителя и разжал пальцы, теряя тактильный контакт, получая в ответ вопросительный взгляд зеленых глаз. – У нас тут не принято парням за ручку ходить, – объяснил свои действия Микки, пряча ладонь в кармане джинсов, отгоняя от себя мысль о том, что ему не хотелось бы отпускать горячей руки. – Идешь? – не услышав за спиной шагов, поинтересовался он, оглянувшись, и ускорился, чтобы поднять оброненный недавно нож.
– Проебешься еще раз, пиздюлей выхватишь, – пригрозил Милкович, скрипнув дверью подъезда, кажется, уже в третий раз пытаясь сделать шаг вглубь.
– Я же сказал, что задержался не по своей воле, – тут же оправдал свое опоздание рыжий, подаваясь чуть вперед и хватаясь пальцами за распахнутую створку.
– Да-да, помню, важные дела, облака, единороги… – пробубнил Микки, закатив глаза и недовольно поджав губы.
– Да нет у нас там никаких единорогов, – получая в ответ развеселившую его реакцию – всегда спокойный и уравновешенный Йен соскочил на октаву выше, вновь пытаясь донести до упрямого подопечного сказанное пару часов назад.
– Ага, – хмыкнул брюнет, возвращая свое внимание зеленым глазам, решаясь, наконец, попрощаться с их обладателем. – Ты говорил, что геев у вас там тоже нет, – себе под нос почти беззвучно выдохнул он, сокращая остатки разделяющего их расстояния и целуя Йена.
Нежнее, чем «просто друга».
Немного глубже, чем стандартное «до свидания».
Чуть дольше, чем требовалось для того, чтобы вовремя отстраниться.
Цепляясь пальцами за тонкую шею Хранителя, Милкович протолкнул свой язык вглубь гостеприимно приоткрывшегося рта, чувствуя первое обжигающее нервные окончания и распаляющее желание прикосновение к влажному горячему небу Йена, родившее в груди тихий стон, на выходе превратившейся в отчаянную мольбу о взаимности.
И рыжий перед просьбой устоять не смог – наклоняя голову, размещая руки на боках Микки, парень ответил на ласку, смешивая их слюну в общую и переплетая языки, настойчивыми движениями губ увеличивая степень откровенности прощания, притягивая брюнета ближе и вжимая его в твердую поверхность двери.
Чувствуя прокатившуюся по телу волну тепла и нежности, постепенно перерождающуюся во что-то новое, неизведанное ранее и пугающее.
–Что происходит? – задался вопросом Хранитель, переместившись в свои апартаменты, обеспокоенным взглядом зеленых глаз исследуя заметную реакцию тела на подаренный Милковичем поцелуй.
Настолько увлеченный своей проблемой, что не смог заметить насмешливо-понимающей улыбки расположившегося в кресле друга, дожидающегося его возвращения:
– Малыш, думаю, настало время тебе узнать, откуда берутся дети, – усмехнулся Филлипос, поднимаясь на ноги, подходя к покрасневшему Хранителю, сжимающему пальцами внушительных размеров бугорок в паху через ткань серых брюк.
Две недели спустя.
– А чё, тебе идет, – пытаясь сдержать внутри едкий комментарий по поводу униформы сестры, улыбнулся Микки крутившейся перед зеркалом брюнетке, собирающейся на работу.
«Массажный салон» Саши был временно закрыт на ремонт, восстанавливая последствия причиненного пожаром ущерба, ища виновников в поджоге и теряя прибыль, всех сотрудниц отправив в долгосрочный отпуск, в случае Мэнди переросший в увольнение.
Сумев найти нужные слова и объясниться с Милковичем, взбешенным ложью девушки продолжительностью в несколько лет и решением той попрактиковаться в приручении «одноглазого змея» ради получения дополнительных двадцати баксов, брюнетка закрыла вопрос допущенной ошибки и попросила брата, удовлетворенного отмщением, больше к нему не возвращаться.
Мэнди нашла себе работу в небольшой кафешке, обещающую неплохой чай за длинные ноги и миловидное личико, в строгости взгляда хозяина заведения и вопросах короткого с ним собеседования сумев найти намек на порядочность нового руководителя.
– Что тебе опять не нравится? – обернувшись на тихо хихикающего за спиной брата, повела бровью девушка, расправляя синтетические локоны, парой движений рук из брюнетки превратившись в блондинку.
– Не-не, ниче, – прикусив губу, чтобы не рассмеяться в голос, ответил Микки, который и сам недавно отправил в корзину с бельем свою рабочую жилетку (излюбленного адресата подколок сестры), подходя ближе, чтобы одернуть ярко-розовый накрахмаленный подол юбки-солнышко. – Ты на леденец похожа, – подметил он очевидное сходство и, легонько шлепнув Мэнди по заднице, поковылял на кухню, уничтожать приготовленный ею ужин.
