– Ну, послал бы мне дымок свой, – не сдавался подопечный, изображая в воздухе абстрактную фигуру пальцами, вызывая своим предложением лишь еще более широкую улыбку на лице друга.

– Мы не в книгах о Гарри Поттере, Мик, Патронусов делать не умею, – пожал плечами Хранитель, резко прикусив язык в тот момент, когда до собственных его ушей донеслись сказанные слова. – Прости, я хотел сказать «Микки», – оправдался он, встречаясь взглядом с голубыми глазами подошедшего к кровати Милковича, казалось, о чем-то задумавшегося.

– Да зови как хочешь, че, – несколько раз прокрутив в голове услышанную интонацию и собственное короткое имя, слетевшее с розовых губ, понимая, что ему даже понравилось, как оно прозвучало, предложил брюнет, залезая на кровать рядом с Йеном и укладывая свою голову тому на колени, желая получить неожиданно полюбившуюся его голове ласку длинных пальцев.

– … если бы ты не пришел сегодня, – закончил парень свой непродолжительный рассказ, не имея сил открыть глаз, наслаждаясь нежными прикосновениями бледной ладони к волосам.

– Хм, Филлип ничего не говорил об этом, – нахмурился Йен, вспоминая короткие разговоры с другом, которого попросил проследить за Микки на время его «болезни».

– Филлип? – услышав незнакомое имя, переспросил Милкович. – Тоже Хранитель? – поинтересовался он, вмиг забывая о своем вопросе, когда длинные пальцы скользнули к его шее.

– Угу, – на автомате кивнул рыжий, мысленно обещая кудрявому продолжительные разборки за то, что недоговаривал. – Так, значит, завтра? – печально выдохнул он, понимая, что за время своей недееспособности упустил слишком много.

– Да, – еще раз подтвердил свои слова брюнет, – три месяца в общем блоке и на свободу, – повторил он, задумавшись на мгновение над мимолетно пробежавшей в голове мыслью нарушить правила порядка и обеспечить себе еще немного времени в одиночке.

Им с Йеном.

– Это же хорошо, – совершенно не соответствуя интонацией голоса сказанным словам, наигранно воодушевился Хранитель, подсчитывая оставшиеся часы перед очередной длительной разлукой.

– Хорошо, – вторил ему Микки, вот только собственного разочарования от зеленых глаз он скрывать не спешил. – Три месяца ведь не так много, да? – поинтересовался он, пряча за этим вопросом совершенно другой.

«А ты будешь ждать?»

– Это совсем немного, – и, кажется, Йен воспользовался его тактикой при ответе.

«Буду».

– Если, конечно, ты не натворишь чего-то за это время, и тебе не увеличат срок, – прекрасно зная о напряженных отношениях Милковича с другими заключенными, предположил Хранитель, останавливая движение ладони на покрытой колючей щетиной щеке подопечного, желая получить обещание.

– Ниче я не сделаю, – поспешил заверить его брюнет, самостоятельно потираясь скулой о теплые пальцы, царапая кожу их короткими волосками, – если они не будут пиздить мои вещи, – но небольшой запас для возможного проявления агрессии себе, все же, оставил.

– Знаешь, избивать того парня за то, что он съел пару твоих желейных мишек, было не самой лучшей идеей, – вспоминая быстрые картинки на поверхности Чаши, пряча улыбку за напускным осуждением, проговорил Йен, возобновляя движения руки, рисуя на коже лица парня на его коленях абстрактные фигуры короткими ногтями.

– Зато теперь этот жиробас не сможет их жевать, если решит обчистить кого-то еще, – усмехнулся Микки, лишь на мгновение вспоминая о нескольких ночах в ледяном карцере после драки, обеспечившей Бугамайку несколько проплешин в ровном ряду нижней челюсти.

Хранитель не стал спорить – умолкая и продолжая ласкать лицо брюнета пальцами, рыжий прислонился к прохладе бетонной стены, думая о том, в какие неприятности сможет вляпаться его своенравный подопечный за обещанные три месяца, и искал возможные пути к их тайным встречам в этот период, но каждый раз разочарованно признавал отсутствие подобной перспективы и вынужденную необходимость доверить Милковича самому себе.

– Увидимся в июле? – обнимая Микки на рассвете, спрашивал Йен, не имея сил отстраниться.

– В июле, – кивнул брюнет в его плечо, сцепляя пальцы в замок за спиной Хранителя.

Стоя в объятиях друг друга в тишине тюремной камеры, каждый из них думал о своем, одновременно приходя к общему:

– Не хочу уходить.

– Не оставляй меня снова.

Сказали они одновременно, пряча смущение за легкой усмешкой, а нервную дрожь рук – за дружеским похлопыванием по спине.

– Но мне пора, – первым опомнился рыжий и сделал шаг назад. – Я буду ждать тебя, – пообещал он, проследив взглядом за потянувшейся вдогонку рукой, татуированными пальцами ухватившую его собственную ладонь. – И следить, – подмигнул, улыбаясь.

– Только в душе не подглядывай, – нервно сарказмировал в ответ Милкович.

– Чего я там не видел, – копируя его интонацию, усмехнулся Хранитель, резко замолкая, понимая, о чем только что он напомнил своему подопечному.

– С тех пор там все немного подросло, – а тот продолжал юморить, не желая показывать зеленым глазам реально испытываемые эмоции. – Блять, я ведь так и не успел тебя поблагодарить, – опомнился брюнет, делая небольшой шаг вперед, поднимая в своей руке теплую ладонь.

– За что? – переспросил ее обладатель, не понимая, что имеет ввиду его собеседник.

– За возвращение, за компанию, за помощь, – сбивчиво перечислял Микки, сжимая тонкие пальцы крепче, – за воспоминания…

И еще сотня «за» крутилась в его голове, когда голубые глаза встретились взглядом с зелеными, находя в них теплоту и нежность.

«За тебя».

– Не стоит, Мик, это всего лишь… – слова «моя работа» так и не смогли слететь с губ Йена, уже давно признавшего, что Милкович для него никогда не был просто подопечным. – Не стоит, – повторил он, зная, что закончить предложение не сможет.

– Все равно спасибо, – настаивал брюнет, отвлекаясь от изумрудного взгляда светом зажженной в коридоре лампы, вынуждающей ускорить прощание.

– Мне нужно идти, – пытаясь освободить свою ладонь от крепкого захвата украшенных черным пальцев и оглядываясь, прошептал Хранитель, свободной рукой рождая за спиной серебряный туман.

– Иди, – царапнув ногтем мягкую кожу руки Йена, прохрипел Микки, наконец, отпуская его, провожая взглядом отступающую к дымке фигуру, неосознанно двигаясь следом в желании задержать его еще хотя бы на мгновение, в момент, когда нижняя половина Хранителя начала рассеиваться в пространстве, резко подаваясь вперед. – Йен, подожди.

– Ты видел когда-нибудь подобное? – поинтересовался мужчина у стоявшего рядом кудрявого молодого человека.

– Нет, – ответил тот, наблюдая в отражении чаши за коротким поцелуем в утреннем сумраке тюремной камеры, тут же переводя внимание на светящийся предмет в руках Владыки. – Они обычно остаются, даже если душу удается спасти, – вспоминая весь собственный опыт работы Хранителем, поделился своими мыслями Филлипос, удивленным взглядом следя за срастающимися на душе Милковича маленькими трещинками, оставившими на раскалившемся докрасна оттиске лишь одну, самую большую и глубокую.

Tbc…

Комментарий к 7. Помощь и благодарность

С возвращением в этот маленький мир, дорогие!

п.с.: Тоорт, спасибо тебе за то, что напомнил мне про этих ребят =]

========== 8. Свобода ==========

– Поздравляю с первым поцелуем, – похлопывая друга по плечу, усмехнулся Филлип, увеличивая яркость розового оттенка на скулах рыжего вдвое.

– Ты видел? – в недоумении распахнул глаза Йен, напрягаясь.

Он и сам еще не успел осознать произошедшего, а к обсуждению этого с кем-то еще и вовсе не был готов.

– И не только я, – подмигнул кудрявый, не потрудившись стереть с лица улыбки. – Думаю, отец скоро вызовет тебя к себе, – предположил он, провожая взглядом смущение, покинувшее вмиг побледневшие щеки зеленоглазого Хранителя, и встречая вполне ожидаемое выражение – страх перед аудиенцией у Верховного и наказанием за очередное нарушение правил.

– Нет, – выдохнул Йен, зажмурившись, в уме пытаясь воссоздать хоть какие-то аргументы в свою защиту и твердую линию поведения, способную обеспечить сохранность его прав на душу Микки.