– Скажем так: я решил внести свой небольшой вклад в сохранность твоей задницы для других подвигов, – усмехнулся Йен, стараясь разрядить обстановку, давно уже думая о том, чтобы хоть попытаться снизить степень негатива соседа в его сторону, но, кажется, с направлением юмора парень немного ошибся.

– Чё, бля? – брюнет ощетинился тут же: резко останавливаясь и разворачиваясь на сто восемьдесят с уже плотно сжатыми кулаками, он готов был броситься на рыжего мудака, решившего потешиться над его ориентацией, так мастерски раскрытой Мэнди пять минут назад в общем коридоре. – Ты меня пидором назвал? – прорычал Милкович, делая выпад вперед, чтобы нанести юмористу прямой удар в челюсть.

Но спортивное прошлое Галлагера позволило среагировать мгновенно – делая шаг в бок, Йен избежал неминуемой встречи с рукой Микки, пролетевшего мимо, впечатавшись в стену через доли секунды.

– Черт, прости, я не так выразился, – попытался оправдаться рыжий, пятясь, заметив в голубых глазах напротив решимость повторить свой бросок. – В смысле, я хотел пошутить, – говорил он, продолжая двигаться, попутно прокладывая в голове пути к отступлению. – Черт, не над тем, что ты гей, а просто, – понимая, что лишь еще больше заводит разъяренно соседа, громко скрипевшего зубами и сжимающего кулаки, приближающегося к нему мелкими шагами, загоняя свою жертву в угол, пытался объяснить он, но безуспешно.

Отсыревшие обои неприятно холодили кожу спины через легкую ткань футболки, не позволяя больше двигаться, а занесенная для удара рука соседа вынудила соображать быстрее:

– Микки, я не имею ничего против, я тоже гей, – выдохнул рыжий, зажмурившись в ожидании сломанного носа или разбитой губы, но через несколько секунд понял, что удара он не дождется, когда услышал голос Милковича, раздавшийся чуть дальше, чем он предполагал, находится парень:

– Пиздец, – усмехнулся брюнет, запуская пальцы в растрепанные волосы. – Стэн охуеет, когда его гомофобный мозг поймет, что в его доме живет уже пара гомосеков, – прыснул он, внимательно посмотрев на Галлагера, думая одновременно о двух неожиданных открытиях.

Во-первых, как бы ни хотелось Микки признавать этого, он был рад тому факту, что сестра так много времени стала проводить в компании конопатого, в тайне надеясь на то, что Мэнди влюбится в соседа, наконец, бросит своего обмудка и вернется обратно в Чикаго. Но теперь все его надежды и планы летели коту под хвост, оставляя ему лишь еще одну, десятую, кажется, по счету попытку поговорить с девушкой и призвать ее к благоразумию, заранее зная о ее провале.

Ну, а, во-вторых, Йен тоже был геем. Но развивать эту мысль дальше Милкович себе не позволил.

– Так что, диван двигать будем? – спросил Галлагер после непродолжительного молчания, надеясь, что обоюдное признание свело на нет неожиданно возникший конфликт.

– Блять, вот ты доебался до меня, – выдохнул Микки, закатив глаза, подходя к обозначенному предмету мебели, ожидая, когда сосед займет место напротив. – Ну, давай, Робин, – указывая взглядом на подлокотник, улыбнулся брюнет, в очередной раз поразившись альтруистическим порывам рыжего, сначала приютившего незнакомую девушку в своей квартире, а теперь вызвавшегося помочь тому, кто не раз уже успел оскорбить его, наорать и даже почти избить.

Ремонтная служба приехала лишь через сорок минут, когда Милкович успел уже собрать всю оставшуюся под его спальным ложе воду тряпкой, а недавний помощник отправился к себе домой, чтобы переодеться для работы.

Через открытую дверь ванной контролируя действия двух явно подвыпивших сантехников, Микки пытался высушить вентилятором подушки дивана, надеясь хотя бы к ночи иметь возможность лечь на хлюпающий сейчас поролон, понимая, что на мокрых холодных досках пола, успевших вздуться от воздействия горячей воды спать будет невозможно, тем более, он не мог позволить лечь там Мэнди, только недавно вылечившей пиелонефрит.

– Сука, – рычал он, проверяя результаты своего труда, убеждаясь в неэффективности подобного занятия.

– Бесполезно, – подтвердила его мысли девушка, вернувшаяся в квартиру от Светланы с высушенным уже бельем и подушками, стоя в дверях, не решаясь их куда-либо положить, чтобы они вновь не впитали влагу.

– Слушай, давай договоримся с русской, чтобы ты у нее переночевала? – предложил Милкович, повернувшись к сестре. – А я поговорю с Линдой о вечерней смене, или к Томми пойду.

– Ага, и нажрешься опять до свинячьего визга? Нет уж, – Мэнди никогда не нравился собутыльник брата, которого тот считал своим другом, и в редкие свои визиты брюнетка делала все, чтобы оградить Микки от общения с ним и, желательно, от посещения баров и забегаловок вовсе.

– Я пойду на работу, – решил приврать Милкович, в уме уже набирая номер телефона своего приятеля и договариваясь о встрече в «Алиби».

– Нет, у тебя выходной сегодня, – но сестра слишком хорошо его знала. – Думаю, Света не будет против, если мы вместе у нее переночуем, – сдерживая на губах ехидную улыбку, ответила девушка, поведя бровью. – Уверена, она даже настоит на том, чтобы ты спал именно в ее кровати, – любимой темой для подколок брата помимо его маленького роста у Мэнди была чрезмерная к нему симпатия русской соседки, не раз подбросившая сестре варианты для издевательств и насмешек.

– Да ну, нахуй, я лучше на лавке в парке спать буду, – скривился Микки, вспоминая неудавшуюся попытку Светы воспользоваться его временной беспомощностью в один из ошибочных визитов в ее квартиру по пьяни, закончившуюся обидным провалом, когда даже после пяти минут минета член Милковича остался мягким.

– Почему ты не скажешь ей, что гей? – задала очевидный вопрос сестра, не понимая, по какой причине парень до сих пор не прекратил все эти не нужные ему ухаживания.

– Готовить не умею, – усмехнулся в ответ брат, вынужденный признать, что куриные бульоны русской не раз спасали его в тяжелые дни похмелья.

– Вот ты придурок, – подходя ближе, пихая Микки в плечо кулаком, просмеялась Мэнди. – А еще говорят, что девушки парней ради выгоды используют, – мягко улыбнулась она Милковичу, отдавая ему стопку белья. – Йен, кстати, неплохо готовит, – поделилась брюнетка своими наблюдениями с братом.

– И че? – тут же напрягся он.

– Да так, просто, к слову, – пожала плечами девушка. – Кстааати…

– Нет, Мэнди, блять, НЕТ! – ворчал Милкович, пытаясь оттащить девушку от дверного звонка соседа, спустя несколько секунд лишь осознав, что именно задумала она, бросившись вдогонку вместе с все той же кипой белья.

– Эм, опять что-то случилось? – открывая дверь, наблюдая за небольшой потасовкой возле нее, поинтересовался рыжий.

– Нет, все в порядке, – улыбнулась в ответ Мэнди. – Я просто хотела у тебя спросить…

– Ничего ты, блять, не хотела, – тут же прервал ее брат, хватая свободной рукой за предплечье, пытаясь оттолкнуть в направлении собственной квартиры.

– Мик, ты сам сказал, что у Светы оставаться не хочешь, – огрызнулась сестра, вырывая руку из крепкого захвата. – Йен, можно мы переночуем у тебя? – быстро протараторила она, чтобы Милкович не смог больше ее перебить. – А то тут некоторые за свою девственность трясутся, – усмехнулась девушка, указывая взглядом на прорычавшего что-то себе под нос брата, стоявшего рядом.

– Вот пизда, – выдохнул Микки уже громче, – нихуя я не девственник, – зачем-то решил уточнить он под любопытный взгляд зеленых глаз соседа. – Просто ее вагина имеет на меня какие-то планы, а моего мнения даже не спросил никто, – пояснил он девушке, пытаясь не думать о том, насколько глупо звучит его оправдание, но широкая улыбка на лице конопатого не позволяла проигнорировать очевидного.

– Я смотрю, вы и бельишко уже прихватили, – хихикнул рыжий, рассматривая ношу Милковича, отходя в сторону, намекая тем самым соседям, что они могут пройти внутрь. – Правда, мне на работу пора уже, – задумавшись на мгновение, добавил Йен, – но ты тут вроде все уже знаешь, – проговорил, обращаясь к брюнетке. – Покажешь Микки тогда, что где, ладно? – почему-то в рыжую голову даже не пришла мысль об отказе. То ли Галлагера, реально, в детстве укусил бешеный филантроп, как говорил Филлип, то ли он не получал от жизни хорошего пинка, продолжая доверять малознакомым людям и стремиться помочь каждой мимо пробегающей блохе.