– Вот сука, – прорычал Милкович, выпрямляясь, делая шаг в направлении двери рыжего, но был вынужден замереть на месте, заметив небольшой листок под табличкой на своей.

Наспех выведенная ручкой карикатура, изображающая Микки с торчавшем из определенного места велосипедом, колесо которого удобно разместилось аккурат меж двух половинок его задницы, вызвала неконтролируемую ярость, заставляя стремительно подлететь к двери квартиры соседа, нанося первый мощный удар по дереву, крича, срывая глотку:

– Сука, блять, я тебя, нахуй урою, мудила! – орал Микки, барабаня руками и ногой. – Открывай, сучара, щас ты у меня сожрешь свое художество, блять!

Замок соседской квартиры щелкнул, давая сигнал Милковичу к замаху, но показавшееся в проеме широко улыбающаяся лицо девушки не позволило ударить:

– Ну, привет, обоссанец, – усмехнулась Мэнди, открывая дверь шире, выходя навстречу брату. – Понравился мой рисунок?

Tbc…

Комментарий к 2. Новые знакомства

========== 3. Спокойной ночи ==========

– Добрый день, – поздоровался Йен с жильцом четвертого этажа, соседом Светланы, столкнувшись с мужчиной на одном из пролетов лестницы, когда уставший и заметно раздраженный полученным «неудом» у профессора «Подтяжки», Галлагер поднимался домой с велосипедом на закорках, сильно давившим железом на обтянутые кожей кости.

– Добрый? – усмехнулся в ответ Хэнк, подарив рыжему мимолетный взгляд. – Мне через полчаса на собеседование, а от меня воняет как от ануса верблюда, – сетовал он, поднимая руку, втягивая носом неприятный запах подмышки, заставляя собеседника поморщиться в отвращении и прикинуть в голове, откуда он может знать, как пахнет задница выше обозначенного животного. – Воды уже три часа нет, чертов Милкович! – возмутился сосед и поспешил дальше по лестнице, оставляя Йена наедине со своим велосипедом и непониманием, какое отношение Микки может иметь к пропаже жидкости из кранов.

Но, приближаясь к своему этажу, он, кажется, начал догадываться, услышав громкий голос сестры соседа через небольшую щель не запертой входной двери квартиры «5C»:

– Иногда мне кажется, что мать с отцом любили играть в доктора, когда ты был маленьким, и перешили тебе руки на жопу, – ворчала Мэнди через плечо, показавшись в проеме с огромной кучей постельных принадлежностей. – О, Йен, привет, – улыбнулась девушка, заметив своего недавнего знакомого.

– Лучше бы они язык твой там зашили, блять, – Галлагер хотел поздороваться с брюнеткой, но голос ее брата, раздавшийся из глубины квартиры, не позволил сказать и слова.

– Что случилось? – поинтересовался рыжий, опуская велосипед и приставляя его к стене, забирая у девушки тканево-пуховую кучу, оказавшуюся насквозь пропитанной влагой, заметно увеличившей вес ноши.

– Брат мой случился, – закатила к потолку глаза Мэнди, – двадцать два года назад отец забыл, что такое презерватив, и создал это чудовище, – проговорила она, кивая головой в сторону квартиры.

– Я все слышу, блять, – тут же раздалось в ответ, вызывая широкую улыбку на конопатом лице.

– А я и не пытаюсь говорить тихо, гоблин, – бросила девушка в проем. – Диван двигай, рукожоп, а не подслушивай разговоры чужие, – распорядилась она, захлопывая дверь, пресекая попытки брата еще как-то огрызнуться.

– Так что случилось? – вновь задал свой вопрос рыжий, облокачиваясь на стену, удобнее перехватывая стопку белья, понимая, что только прикурившая сигарету брюнетка не собирается забирать ее обратно.

– У нас кран сорвало, – ответила Милкович, усаживаясь на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей на чердак. – Точнее, один психопат раздолбал вентиль горячей воды гаечным ключом, когда пытался закрыть его, чтобы не капало, – пояснила она, поджимая губы, как делала это каждый раз при разговоре, если речь заходила о Микки и каких-то его приключениях.

Йен знал девушку всего четвертый день, но успел уже проникнуться к Мэнди, получая истинное удовольствие от общения и спеша позвать ее к себе каждый раз по возвращению из университета, чтобы вместе пообедать и поболтать, пока рыжему не нужно будет уходить на работу в клуб.

Так он узнал о том, что родители Милковичей погибли несколько лет назад, оставляя сестру на полном попечении брата, бросившего школу и начавшего работать в довольно юном возрасте, чтобы его младшая могла получить нормальное образование и выбиться в люди. Раньше они жили в небольшом доме в Сауссайде, но были вынуждены съехать, когда оказалось, что документально Микки и Мэнди никакого права на него не имеют: Милкович переехал сюда и уже третий год снимал квартиру «5C» у Стэна, а девушка, закончив школу и найдя себе парня, уехала вместе с ним в Индиану на заработки.

Вот только разлука не пошла на пользу ни тому, ни другому: брат, в отсутствии заботы и поддержки девушки, начал постепенно спиваться, все свое свободное время проводя в барах, заливая одиночество крепким алкоголем, сменяя все новые работы, не сумев соблюдать четкий график трудового дня и противостоять штрафам; а сестра, успевшая уже сто раз пожалеть о своем решении, вынужденно мирилась с неподобающим отношением к ней Кеньятты, ее парня, не скупившегося на измены и рукоприкладство, но обещающего исправиться каждый раз, как Мэнди заикалась о расставании.

Милковичи виделись раз в два-три месяца, когда у брюнетки выдавалась отпускная неделя, и она приезжала навестить Микки, но как-то исправлять сложившееся положение вещей почему-то не спешили.

– Ну, и хули ты тут расселась? – дверь соседа отворилась, предоставляя взору двух пар глаз взъерошенного брюнета, недовольно поджавшего губы, заметив курившую девушку и рыжего парня, решившего составить ей компанию. – Я, блять, жопу там себе рву этим злоебучим диваном, а она тут хахаля нового обхаживает, – пробубнил он, выходя на площадку, отбирая у сестры сигарету, большим глотком наполняя легкие дымом, выпуская его на свободу уже через ноздри.

– Мик, нам не обязательно знать о твоих сексуальных предпочтениях, – усмехнулась в ответ брюнетка, поднимаясь со ступеньки. – Ты диван подвинуть должен, а не в задницу себе его запихивать, – продолжала потешаться она над братом, заметно веселя своего недавнего собеседника.

– Иди нахуй, – тут же огрызнулся Милкович, бросая быстрый взгляд на улыбающегося рыжего и уже открыл было рот, чтобы послать куда-нибудь и его, но фраза девушки заставила прикусить язык:

– Это ты у нас спец по походам на него, братишка. И, кажется, я попросила не посвящать меня в подробности своей половой жизни, – подмигнув Йену, Мэнди забрала у него стопку белья и поспешила вниз, намереваясь попросить русскую воспользоваться ее сушкой и, возможно, поживиться у любительницы готовить замысловатые блюда чем-то вкусненьким.

– А диван, блять, я один двигать буду? – услышала брюнетка голос Милковича, раздавшийся на весь подъезд, но возвращаться обратно в квартиру брата пока не спешила.

– Привет, Свет, – улыбнулась Мэнди, когда спустя несколько секунд после звонка дверь соседки отворилась, показав хозяйку апартаментов. – Можно попросить об услуге? – проговорила девушка, входя внутрь.

– Я могу помочь, – предложил Галлагер, понимая, что Милкович не планирует скорого возвращения, да и позволить ей тягать массивную мебель, хоть и в компании брата, он не мог.

– Сам справлюсь, – огрызнулся Микки, вновь возвращаясь в свое жилище, не желая принимать помощи от своего «велосипедного врага», сумевшего за три дня втереться в доверие к его сестре, теперь безостановочно трещавшей о конопатом соседе, в квартире которого проводила все больше времени.

– Микки, мне не сложно, – не дождавшись приглашения, но, все же, решив настоять на своем, проговорил Галлагер, следуя за брюнетом, проходя вглубь квартиры, чувствуя сильный запах сырости и чего-то более неприятного, разморенного продолжительным выбросом кипятка из разорванной трубы.

– Блять, ты чё, Робин Гуд? – обернувшись, заметив непрошеного гостя, идущего следом, поинтересовался Милкович, нахмурившись. Рыжий ему, определенно, не нравился, если не сказать более грубо, а постоянные хвалебельные речи от сестры или Светы и вовсе выводили Микки из себя. – Хули ты привязался?