Мне грустно слышать, что Нетерпюха сомневается в себе; она гораздо лучше, чем думает. Неужели ей никто этого не говорил?

— Ты не видишь себя со стороны Нетерпюха. Ты не видишь того человека, которого видим мы.

Она недоверчиво качает головой и направляется к духовке, чтобы поставить в нее противень с печеньем. Ей не жаль себя, в ней давно живет въевшаяся ненависть к самой себе.

Когда она закрывает дверцу духовки, я беру ее за руку и разворачиваю лицом к себе. Нетерпюха закрывает глаза.

— Пожалуйста, посмотри на меня. — Она так и делает. — Никто не идеален. Поверь мне, я знаю это. Но ты себя слишком недооцениваешь. Ты чертовски умна. Ма очень нравится работать с тобой. А это уже многое о тебе говорит, потому что Ма не любит дурочек. То, что ты смогла занять место Микайлы и не совершила ни одного промаха — это просто чудо. И ты обращаешь внимание на все, что происходит вокруг тебя. Даже если это не касается тебя, ты все равно обращаешь на это внимание. Нет, ты не навязчива и не суешь нос в чужие дела, ты просто переживаешь и тебе не все равно. И даже не волнуйся по поводу Пакса. Парень любит тебя. Без тебя он будет потерян. Мне кажется, именно так всегда и было. Я знаю, что ты никогда не предашь его. Ты когда-нибудь предавала себя? Скорее всего. Но только не его. Никогда. И это многое говорит о тебе как о человеке. Черт, да он даже сейчас живет с тобой. Я не знаю, что у вас за семейные обстоятельства, но факт в том, что заботишься о нем ты, а не Джим. Это тоже много о чем говорит.

— Ты знаешь о Джиме? — удивленно спрашивает она. Думаю потому, что мы это никогда не обсуждали.

Я киваю.

— Я просто хочу, чтобы Пакстону жилось лучше, чем мне, — пытаясь сдержать слезы, произносит она.

— У вас все будет хорошо, — говорю я, обнимая ее.

— Правда?

— Определенно. И вы никуда не съезжаете. Ма превращается в фурию, когда угрожают ее гнезду. Ты не захочешь этого видеть. Поверь мне.

Четверг, 19 октября (Гас)

Телефон начинает звонить. Номер незнакомый, так же как и код. В любое другое время я бы не стал отвечать, но сегодня мне скучно.

— Алло.

— Алло? — раздается в трубке смущенный женский голос.

— Алло? — отвечаю я ей. У меня такое чувство, что она набрала неправильный номер, но мне не хочется быть грубым.

— Густов?

— Да.

— Густов, это Клер. — Она долго молчит, а потом продолжает, — Как у тебя дела? — Смущение даже и близко не описывает то, как звучит ее голос.

Клер? Мне понадобилось несколько секунд, что понять кто это. Клер из европейского турне.

— О, привет Клер. Все нормально. А у тебя?

Я не слышал ничего о ней с того самого времени. Любопытно, зачем она звонит.

— Хорошо. Лучше, — робко отвечает она и вздыхает. — В моей жизни многое произошло с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Я работала над собой. Приводила себя в порядок.

Она снова замолкает, и я чувствую необходимость что-нибудь сказать, потому что у нее явные проблемы с выражением мыслей. Несмотря на то, что мне никогда особенно не нравилась Клер, я не могу отказать ей, когда она определенно пытается что-то донести до меня.

— Это хорошо.

Я слышу, как она облегченно выдыхает.

— Мне так жаль Густов. Прости за то, что вовлекла тебя в свои проблемы прошлой весной.

— В этом не было твоей вины, Клер. Я сам сделал свой выбор. У меня у самого были серьезные проблемы.

— Я звоню, чтобы спросить, не поужинаешь ли ты со мной сегодня? Я навещала тетю в Сан-Диего и завтра утром уезжаю. Мне бы хотелось увидеть тебя и извиниться.

Это не похоже на Клер, которую я знал. Она разговаривает со мной как нормальный человек. Ее голос звучит ранимо и... мило.

Я не могу ему противиться.

— Хорошо. Мне за тобой заехать?

— Нет, я сама заеду за тобой. Это часть моего извинения. — Она смеется, и я замечаю, что ее смех больше не похож на раздражающий нервный смешок, который я помню. Он звучит мягче, как тихое, расслабленное хихиканье.

— Так точно, мэм. — Даю ей свой адрес, и мы договариваемся на семь часов.

* * *

Я натягиваю футболку с изображением "Catfish and the Bottlemen"[8], когда кто-то стучит в дверь моей спальни.

— Гас, ты здесь?

Открываю дверь и вижу Пакса, на лице которого застыло выражение трепета вперемешку со страхом.

— Что случилось, amigo[9]?

Он показывает указательным пальцем через плечо и шепчет:

— К тебе пришла девушка.

— Она рано, — переведя взгляд на часы, говорю я. Еще только шесть сорок пять.

Трепет на лице Пакса одерживает победу над страхом.

— У тебя свидание?

— Не, не свидание. Просто... — по какой-то причине я спотыкаюсь на следующем слове. Наверное, потому что не знаю кто для меня Клер. — Просто друг. Я ее давно не видел. Мы просто поужинаем и все.

Он медленно качает головой.

— Она такая сексуальная, Гас. На пятнадцать баллов по десятибалльной шкале.

Я смеюсь, потому что еще несколько недель назад, он бы ни за что не сказал ничего подобного.

— Она красотка, правда? Я бы тебя с ней познакомил, если бы ты был постарше, — подмигиваю я ему.

— Мне восемнадцать через пару недель, — пытается убедить он меня.

— Чувак, ты не сможешь совладать с этой самкой. Лучше сконцентрируйся на Мейсон.

Пакс улыбается и краснеет при упоминании имени девушки, в которую он влюблен.

Я надеваю носки, "Вэнсы" и направляюсь в гостиную с Паксом, который неотступно следует за мной. Клер стоит рядом со стеклянной раздвижной дверью и смотрит на океан. Около минуты я просто молчу, давая ей возможность насладиться видом. Забыться в красоте и спокойствии — это дар.

Если бы я не знал, что это Клер, то не поверил бы. Она округлилась, стала мягче, а вызывающую одежду сменили джинсы и простая белая футболка. Ее темные блестящие волосы подстрижены и едва достают до плеч.

Я прокашливаюсь, чтобы привлечь ее внимание.

— Как дела, Клер?

Она поворачивается на мой голос. Ее лицо выглядит гораздо моложе и счастливее, чем несколько месяцев назад. У нее чистая, сияющая кожа. Она посвежела, как будто все плохое и негативное ушло вместе с тяжелым макияжем и соблазнительной одеждой, раскрывая нового человека, который прятался под всем этим.

— Привет, Густов.

— Густов? Люди и правда тебя так зовут? Я думал, что Скаут — единственная кто называет тебя так, — говорит Пакс, все еще следуя за мной, как тень.

— Это мое имя, Пакс. — смеясь, отвечаю я.

— Знаю. Просто я думал, что все зовут тебя Гас, — смущенно произносит он.

— Большинство, да. А еще я отзываюсь на кретина, это имя тоже популярно. Я откликаюсь на все. Спроси Франко.

Клер улыбается.

— Это правда. Как дела у Франко?

— Отлично. Сейчас, пока мы дома, восстанавливает старый мотоцикл. Это занимает все его время.

Франко помешан на байках, и я рад, что он делает то, что любит.

— Это хорошо. — Клер осматривает комнату и улыбается. — У твоей мамы красивый дом. А вид из окна и вовсе нереальный.

— Да, он удивительный. Нам повезло.

Она согласно кивает.

— Пакс, хочешь пойти с нами?

Он молча качает головой. Я вижу, что ему хочется выглядеть незаинтересованным, но его внешний вид говорит совсем о другом. Он выглядит так, как будто собирается упасть в обморок.

— Ладно, солдат. Охраняй крепость, пока меня нет.

Пока мы с Клер решаем куда пойти, Нетерпюха проходит в гостиную и направляется к входной двери. Она одета как на пробежку, что довольно странно, потому что обычно она бегает по утрам.

Она ни произносит ни слова. Пакс окликает ее уже у двери.

— Скаут, куда ты идешь? Я думал, что мы собираемся ужинать? Ты приготовила лазанью.

Она оглядывается, ее взгляд останавливается на Клер, на мне и только потом на Пакстоне.

— Я не голодна. Но ты можешь поесть.

Нетерпюха бледна, розовые губы плотно сжаты, а в глазах застыла боль. Ее голос полон грусти. Как будто ее мир рушится, а она ничего не может с этим поделать. Как будто она отчаянно хочет, чтобы ее жизнь текла по одному пути, но вместо этого она идет по-другому. Я не понаслышке знаю о такой грусти. Я моргаю, а когда открываю глаза, Нетерпюхи уже и след простыл.