К черту все, он спровоцировал меня.

— Я ушла от тебя! Это ты оставил меня, помнишь? В номере в Вегасе? В нашу брачную ночь?

Брови Лу поднялись над ободком его кружки, и он смотрел на Ника, как будто ждал объяснений. Но я не дала ему и шанса защитить себя. К черту спокойствие, хладнокровие и безэмоциональность — он не спихнет это на меня.

— Или ты забыл о записке, которую оставил на тумбочке, рядом со своим кольцом? «Это была ошибка». Это тебе не кажется знакомым?

— Я извинился. Ты была той, кто подал на развод и уехал в Европу, не сказав мне, как упрямый подросток.

— Упрямый подросток! Ты извинился по смс-ке, Ник. Два слова: Прости меня. — На краткое мгновение я прижала руки к ушам и сделала глубокий вдох. Для этого было семь лет, и я пришла сюда не ругаться. — Послушай, в любом случае, это больше не имеет значения. Да, я подала на развод и уехала в Европу, не сказав тебе. Потому что ты был прав. Женитьба была ошибкой.

Ник пожал плечами.

— На всякий случай, я не согласен. И я пытался сказать тебе это, но ты развелась со мной слишком быстро.

Я сжала руки в кулаки на коленях так сильно, что чувствовала, что мои ногти могут разрезать ладонь.

— Мы бы развелись в любом случае, Ник. Мы были молоды и глупы.

— Я был глуп. Ты была просто зла. Я не виню тебя в этом.

Я подняла голову.

— Но ты обвиняешь меня в других вещах?

Воздух между нами потрескивал от энергии. Ник сверлил меня своими глазами.

— В конце концов, это было твое решение покончить с нами.

— Ты изменял мне.

— Ты лгала мне.

— Ты первый солгал мне.

— Это было не то же самое.

— Подождите, вы, ребята, запутали меня. — Лу снова взял свое пиво и повернулся к Нику. — Давай начнем с тебя. О чем ты солгал?

— Во-первых он лгал о сексе, — я скрестила руки, раздражаясь на воспоминания. — Когда мы были первокурсниками в колледже, он сказал мне, что он девственник, как и я.

— Я должен был, или она бы не переспала со мной. — Ник подбросил руки в воздух. — Я должен был заполучить ее, Лу. Мне жаль, что солгал, но я был влюблен в нее, и должен был заполучить ее. По крайней мере, я сказал правду, когда все закончилось.

Лу кивнул, как будто он был арбитром в этом споре.

— Ладно. Какое-то дурацкое решение, но, возможно, я его понимаю, учитывая... обстоятельства. — Он сделал неопределенный жест в сторону моей груди. — А о чем лгала ты?

— Подожди минутку, какие обстоятельства? — я села выше, сощурив глаза.

— Я думаю, он имеет в виду обстоятельства, выступающие из твоей грудной клетки. — Улыбка осветила лицо Ника.

— Ноги тоже, — добавил Лу. — И лицо. Кто-нибудь говорил тебе, что ты выглядишь как молодая Лорен Бэколл³?

— Точно. — Ник покачал головой. — Мне было девятнадцать, и я был влюблен в самую красивую девушку, которую когда-либо видел. Я не мог вести себя по правилам.

Я покраснела, но гнев победил. Ник как всегда доводил меня до бешенства, а потом льстил, чтобы я простила его.

— Ох, ради всего святого. Это не оправдывает тебя.

— Ну, ты лгала о Париже. — Он повернулся к Лу. — На первом курсе она сказала мне, что ее не приняли в программу по обмену, в которую она всегда планировала вступить. Но она была такой плохой лгуньей, что я узнал правду.

— Я не хотела ехать в том же году. А у тебя не было проблем, с тем что я останусь позади в то время.

Может, потому, что ты провел большую часть того года, трахая меня сзади.

— Затем в следующем году она сказала мне, что даже не подавала заявление, еще одна очевидная ложь. Но она прокололась, и я узнал правду от ее подруги Миа.

— Потому что я не хотела уезжать от тебя, придурок. — Я злилась на Миа несколько недель из-за этого, но она сказала, что только поддалась и подтвердила убеждения Ника, когда он пообещал ей, что поощрит меня поехать. Миа думала, что я сумасшедшая, раз отказываюсь от учебы в Париже из-за парня.

— Оставить меня не было необходимым условием для разрыва отношений. Мы могли бы остаться вместе.

— Ха! — я ткнула его в грудь. — Ты изменял мне каждое лето, когда мы не были вместе. Ты думаешь, что был бы верен, когда нас бы разделял океан?

Ник приподнял подбородок.

— Я не изменял каждое лето.

Я закатила глаза.

— Два из трех. И я бьюсь об заклад, что было и на весенних каникулах, о чем я не знаю, и, возможно, на Рождество, и, вероятно, даже на день Мартина Лютера Кинга, — я повернулась к Лу и фыркнула, чувствуя превосходство. — Он не мог держать себя в руках. Никогда.

Как будто чтобы доказать мою точку зрения, Ник сжала мое бедро.

— Да ладно тебе, Коко. Два раза я поцеловал других девушек, это все. И ты расставалась со мной так часто, что иногда я даже не знал, вместе мы или нет.

Я убрала его руку.

— Потому что ты постоянно флиртовал.

— Последний год я был полностью верен тебе, я клянусь.

— Эм, ха, до тех пор, пока Миа не рассказала тебе о Париже. Затем ты пошел и трахнул кого-то другого.

Ник отвернулся, ничего не отрицая и не защищая себя, ночь его признания вернулась ко мне, как удар ножом в живот. Я кричала до хрипоты, ударила его по лицу и выставила его из своей квартиры. Затем я выбросила из окна каждый подарок, который он мне когда-либо подарил. Я вспомнила, как он наблюдал за этим, молча сидя на капоте своего грузовика в темноте.

Лу допил свое пиво.

— Ничего себе, это реально печально, ребята. Так что случилось дальше?

— Мы расстались, — сказала я, сжав зубы. — Но следующим вечером он показался у моей квартиры с бутылкой виски. — И я не сказала нет, как должна была. Я никогда не могла отказать ему, когда он был причастен.

Взгляд Ника встретился с моим.

— Мы снова сошлись.

Я подняла подбородок.

— Мы были пьяны, когда сделали это.

— Мы сели на поздний рейс до Вегаса.

— Сделали тату и поженились. Два идиотских решения.

Лу наблюдал за нами и мотал головой как на открытом чемпионате Франции по теннису.

— И затем?

Мы смотрели друг на друга на мгновение дольше, каждый из нас переживал боль и удовольствие от этих безумных выходных. Что мы могли сказать? Неважно что, Ник не мог отрицать, что он был неверен той весной — акт предательства, который начал целую череду безумных событий. И наполненных виски, слезами и сексом безумств, когда я простила его, и вышла за него замуж — но затем он оставил меня в том номере отеля. Никакие извинения не могли компенсировать ту боль, и я была чертовски уверена, что не хотела слышать никаких объяснений.

Ради всего святого, почему я должна слушать, как он говорит, что не любил меня достаточно, чтобы остаться?

С помощью родителей я быстро предприняла все необходимые действия, чтобы оформить развод с ним, и уехала в Париж. Мы втроем решили сохранить это втайне, я даже не была уверена, что знала бабушка.

Позже в том году я сделала небольшое тату с его именем и датой нашей свадьбы на моей левой лопатке в виде летящей ласточки. На краткое мгновение я задумалась, что он сделал с большой татуировкой моего имени, написанной у него на груди.

Сейчас это не имело значения.

— И затем он ушел, — сказала я. Глубокий вдох. — Но сейчас я простила его. — Ложь соскользнула с моего языка на удивление легко, особенно для меня. Конечно, я никогда не прощу его. Разве это не написано на моем лице?

Ник наклонил голову, и я могла сказать, что он не поверил мне.

— Зачем?

— Что ты имеешь в виду под зачем? — бушевала я. — Ты попросил прощения, и я простила тебя.

— Я просил об этом тогда. Ты не захотела сделать это, а сейчас сделала. Должна быть причина, почему ты здесь после всего этого времени, — баловство вернулось в его дерзкую ухмылку в стиле Элвиса, и я почувствовала, что хочу ударить его. Но вместо этого я увидела открывающуюся возможность и приняла ее.

— Если ты хочешь знать, она есть.

— Я хочу знать.

— Я тоже, — сказал Лу, поднимая руку для бармена, чтобы принес еще одно пиво.