Весь день напролет я ждала следующего сюрприза. Каждый раз, когда звонил телефон, я подпрыгивала. Каждый раз, когда слышала голоса в коридоре, напрягала слух. С каждым проходящим часом я оказывалась все ближе к краю своего кресла.

Но день прошел и ничего не произошло.

К пяти часам мне пришлось признать, что он, вероятно, не придет. Может, он планировал прийти ко мне домой? Или, возможно, уже оставил что-то для меня там. Улыбнувшись, я установила на телефоне офиса автоответчик о нашем отсутствии на следующей неделе, прибрала на столе и закрыла дверь.

Дома меня ничего не ожидало. Ни цветов, ни еды, ни самого Ника. Ну, еще рано. Или, может, ему пришлось работать весь день, чтобы освободить сегодняшний вечер.

Я начала собирать вещи во Францию, позвонила Эрин, напоминая, что заберу ее завтра в три часа, и около восьми мой желудок заурчал, и я засунула замороженную пиццу в духовку. Четыре куска пиццы и столько же бокалов вина спустя я уснула на диване в гостиной, сжимая в руках телефон.

В какой-то момент, должно быть, Ситти выключила телевизор, потому что, когда я проснулась, в комнате была кромешная тьма. Я проверила время: 2 часа утра. Застонав от боли в шее, я потянулась и встала на ноги. От вина моя голова была немного неясной, но она прояснилась, когда я осознала, что Ник не позвонил. И не приехал. И ничего мне не отправил.

Ну черт. Что за разочаровывающее окончание недели. И я уезжала через двенадцать часов.

После того как я приняла таблетку «Ибупрофена», я поднялась наверх, почистила зубы и упала на кровать, скучая по Нику рядом со мной, как делала каждую ночь на этой неделе.

Где он был?

Думал ли он обо мне? Было ли глупо ждать, когда я так сильно хотела его увидеть?

Может, так и есть. Следующая неделя моей жизни будет посвящена Миа, но когда я вернусь, то свяжусь с ним, даже если мне придется иметь дело с самодовольной Ситти.

Я снова уснула, довольная впервые за неделю.

#

На следующий день я проснулась в восемь и отправилась на пробежку.

Моя голова болела из-за того, что я выпила слишком много вина, но я заставила себя сделать это, думая обо всем количестве еды, которое буду есть на следующей неделе во Франции. Я не упаковала одежду для пробежки, но планировала есть абсолютно ВСЁ.

После душа я надела простой белый хлопковый сарафан, в котором будет удобно путешествовать и сложила последние нужные вещи в чемодан. Конечно же Миа составила мне список, и я послушно вычеркивала каждый пункт, когда проверяла содержимое, прежде чем закрыть чемодан. У меня было все, что мне нужно. Когда я была готова к отъезду, то с тоской посмотрела на розы, которые принесла домой из офиса. Черт бы тебя побрал, Ник. Почему ты не позвонил? Ты выучил свой урок или нет?

Я забрала Эрин, благодарная ее воодушевленной болтовне о нашей поездке и свадьбе, и о перспективе сексуальных шаферов или гостей на свадьбе. Мне нужно было отвлечься. Но в конце концов она сказала:

— Как обстоят дела с Ником?

— Черт, если бы я знала. — Я устроилась в кресле у нашего выхода. — В воскресенье он сказал, что будет бороться за меня, и после всей шумихи прошлой недели — тишина. Никакого сюрприза вчера или телефонного звонка.

— Может, он потерял свой телефон, — сказала она, рассмеявшись и игриво подтолкнув мою руку.

— Ха. Точно. — Я открыла бутылку воды, которую только что купила, и жадно отпила, так как все еще была обезвожена из-за вина и своей утренней пробежки. — Честно говоря, понятия не имею, о чем он думает. Половине меня нравится ожидание, а другая половина не может выдержать интригу. Мы вместе или нет?

— Так ты хочешь его вернуть.

— Да. — Я посмотрела на нее. — Это безумие?

— Совсем нет. Особенно учитывая, что он передал мне это для тебя. — Вытащив конверт из сумки, она протянула его мне и ухмыльнулась. — Я почтовый голубь. Он попросил меня сказать так.

Моя челюсть отвисла в изумлении, я закрутила крышку на воде назад и уставилась на конверт.

— Что это?

— Не знаю. Но это для тебя. Он связался со мной на этой неделе и спросил, когда мы уезжаем. Затем он привез это в мою квартиру вчера и просил ничего не говорить тебе, пока мы не будем здесь. — Ее зеленые глаза засветились. — Он великолепен. ВЕЛИКОЛЕПЕН. Теперь открывай. Я умираю от любопытства!

— Я тоже. — Скользнув пальцем под печатью, я открыла конверт и вытащила рукописную записку.

Черные чернила на белом носовом платке.

Я рассмеялась, когда начала читать его мелкий, аккуратный почерк.

Дорогая, Коко, уверен, что красная помада была бы более эффектной, но пришлось обойтись моей черной ручкой. Просто хотел сказать, что я люблю тебя и скучаю, и надеюсь, что сюрпризы осчастливили тебя на этой неделе. Я хочу делать тебя счастливой каждый день остаток твоей жизни, если ты позволишь мне. Скоро увидимся. Люблю тебя, твой Ник.

— Что там написано? — потребовала Эрин. — Ты меня убиваешь!

Я снова прочитала записку про себя, прежде чем прочитать вслух, изо всех сил пытаясь выговорить слова, когда в моем горле формировался ком.

— Боже, так романтично, — восторгалась она. — Но почему на носовом платке?

Я рассказала ей историю, и она начала стучать по подлокотнику между нами.

— Так мило.

— Так и есть. — Я обмахивала свое лицо. — Боюсь, что могу расплакаться. Боже, я бы хотела увидеться с ним перед отъездом. Почему он сам не передал его?

Когда я снова прочитала записку, из громкоговорителя у выхода раздался глубокий голос:

— Дамы и господа, могу я отнять пару минут вашего времени, пожалуйста?

Я была настолько сметена своими чувствами, что даже не осознала, насколько знакомым был голос.

— О боже мой. — Эрин схватила меня за запястье: — Коко.

— Что? — я посмотрела на нее.

— Смотри.

Я подняла голову. Прямо впереди у выхода, говоря в микрофон, (клянусь, мужчина мог очаровать кого угодно) стоял Ник. И он смотрел прямо на меня, когда повторил свою просьбу.

— Спасибо, — сказал он, когда шум в терминале утих. — Видите ли, я хочу впечатлить одну женщину здесь. — Он указал на меня. — Роскошную женщину в белом сарафане.

По моей коже пробежали мурашки. Все головы метались между ним и мной, а несколько людей в толпе хихикали.

— Я безумно влюблен в нее с девятнадцати лет. Но тогда я совершил ошибку. Я потерял ее, и недостаточно упорно боролся, чтобы вернуть ее. — Хихиканье утихло, и мой желудок бешено перевернулся. Слезы заполнили мои глаза. — Но не было и дня, чтобы я не думал о ней и не желал, чтобы она снова была моей. — Его голос надломился на слове «моей», вызывая первый поток слез по моим щекам. — И она просила перестать делать ей неожиданные предложения руки сердца, но некоторые старые привычки умирают с трудом. — Он положил микрофон и направился ко мне, и в тишине толпы мое сердце оглушительно билось. Я замерла на месте. Какого хрена он делал?

Подойдя ко мне, он опустился на одно колено, и толпа ахнула.

Эрин встала с прижатыми руками ко рту и немного отошла.

Когда Ник вытащил кольцо из коробочки, я тоже прижала руки ко рту.

— Коко, — сказал он, его темные глаза были наполнены серьезностью. — Я женился на тебе прежде, потому что любил тебя достаточно, чтобы пообещать тебе вечность. И даже если все пошло не так, я никогда не сомневался в этом. Поэтому сейчас я хочу сделать все правильно. Может, ты посчитаешь меня сумасшедшим, но я думаю, что мы уже потратили слишком много лет порознь. Я хочу вернуть тебя, хочу тебя навсегда. Выйдешь за меня снова?

Он открыл коробочку с кольцом, и мое сердце остановилось. Внутри был роскошный бриллиант в платиновом кольце в стиле арт-деко, огромный изумруд был вырезан в середине, окруженный тонкой филигранной работой.

— О боже мой, — выдохнула я, все мое тело дрожало.

— Это точная копия кольца, которое папа Джо подарил Крошке, — глаза Ника тоже блестели. — Я бы хотел настоящее, но тетя Винни не отдаст его.