Я воспользовалась уборной и спустилась вниз, странно нервничая, когда завернула за угол на кухню. Прошлая ночь была безумной, но я не сожалела ни о чем. А он? Нужно ли мне готовиться к тому, что он будет жаловаться? Или смеяться? Или вдруг это будет неловко, — что если он извинится?

Три слова засели в моей голове.

Это была ошибка.

Я вошла на кухню на трясущихся ногах.

— Доброе утро, кексик, — Ник подошел ко мне с электрическим миксером в руке и поцеловал в голову. Он был босой, в джинсах и простой белой футболке. Его волосы были чистые и влажные. — Рад, что ты встала. Мне нужно закончить делать глазурь, и я не хотел мешать тебе шумом. Вон там кофе. Чашки в шкафчике выше.

— Ладно, спасибо. — Я улыбнулась ему, радуясь, что между нами не было никаких странностей. Даже наоборот... все было легко и естественно... разве это не было еще более странно? Зажав нижнюю губу между зубами, я налила себе чашку кофе и посмотрела на часы на духовке. Почти восемь. — Я удивлена, что ты встал так рано.

— Я? Я всегда вставал рано. Я должен был оказаться на работе в пять утра.

Я отпила свой кофе, когда он подключил миксер рядом с плитой.

— Верно. Я забыла о твоей работе повара в буфете.

— Это было не очень гламурно. Но мне нужно было платить за колледж. Не все из нас могли послать счета домой папе и маме.

Напрягшись, я раздумывала над тем, чтобы сказать какую-нибудь остроту в свою защиту, но решила промолчать. Вместо этого я поднесла чашку с кофе к губам, решив вести себя по-взрослому. Я похлопала его по лопатке.

— Выглядит аппетитно, дорогой. — Миксер зажужжал, и я украдкой посмотрела на белую смесь, которую он взбивал в какой-то двухслойной кастрюле.

— Что это за штука?

— Это пароварка. Нужно смешивать глазурь над паром.

— Иисус, чтобы приготовить этот торт нужно потрудиться.

— Да. Но он того стоит.

— С хорошими вещами всегда так, — поставив кружку на островок, я подняла телефон и заметила сообщение от своего агента по недвижимости. — Ох, мы можем посмотреть дом в 10:45, — сказала я ему, повысив голос, чтобы было слышно поверх шума миксера.

— Идеально. У меня будет время покрыть торт глазурью и приготовить тебе завтрак, прежде чем уедем. Все еще любишь яйца с беконом?

— Я люблю бекон и с ним что угодно. Но не готовь много. Нам, наверное, стоит поспешить, и мне все еще нужно принять душ.

— Мне тоже.

— Правда? Выглядит так, будто ты его уже принимал. Ладно, как насчет того, что я приму душ, ты закончишь глазурь, а затем ты сможешь помыться, и мы просто перехватим рогалики по пути к дому?

— У меня есть идея получше. Я закончу с глазурью, приготовлю завтрак. Мы примем душ вместе, сэкономив время и сохранив воду, и я покрою торт глазурью, пока ты будешь сушить волосы. — Он ухмыльнулся мне через плечо. — Как это звучит?

Я рассмеялась, мой желудок сделал сальто от идеи принять душ вместе. Отличный план.

— Находчиво и в то же время с заботой об экологии. Очень впечатляет.

Он кивнул, снижая температуру над кастрюлей.

— Детка, я гребаный пример для подражания в эффективности распределения времени.

#

Несмотря на то количества секса, который был у нас прошлой ночью, я все еще не видела Ника полностью голым, я это осознала, когда стояла и смотрела на него через стеклянную дверь душа. От его вида с мокрыми волосами, закрытыми глазами, и водой, стекающей по его длинному худому телу, по всем татуировкам, по его накачанным, круглым мышцам, что я почти встала на колени. Мгновенно я немного засмущалась своих мягких изгибов, особенно после того, сколько всего только что съела. Боже, зачем я съела последний кусочек бекона? Я уже наелась, но он лежал на сковородке такой одинокий, хрустящий и аппетитный. Я не могла отказать себе.

Девять дней из десяти я была полностью довольна своим телом — я была здорова и хорошая сложена, и чувствовала себя красивой в своей собственной коже. Но в десятый день у меня были приступы самокритики, как у всех женщин, независимо от их телосложения. Даже Миа, которая никогда не страдала от лишнего веса, не любила некоторые части своего тела.

— Что ты делаешь? — Ник отодвинул стеклянную дверь. — Иди сюда.

Взволнованная из-за того, что была поймана за разглядыванием, я сцепила руки перед своим животом.

— Я переживаю.

Он посмотрел на меня недоверчиво.

— Из-за чего?

— Из-за своего тела.

— Ради всего святого, Коко. Ты не можешь сейчас говорить серьезно. У тебя самое сногсшибательное тело, которое я когда-либо видел.

— Но ты был рядом с голливудскими моделями. Эти девушки такие стройные и...

— Фальшивые. Большинство из них фальшивки, а я люблю настоящих. — Он протянул руку и затянул меня в душ. — Теперь иди сюда. — Он переместился так, что я встала прямо под потоком горячей воды, и намочила волосы. Пока мои глаза были закрыты, а руки были на голове, он опустил свой рот на мою грудь и обхватил другую рукой. — Я не могу поверить, — сказал он между поцелуями, отчего мои соски превратились в твердые камушки, — что я предпочту чье-либо тело твоему. — Он обхватил обе груди руками, всасывая твердую горошинку одного из сосков, и затем другую, в то время как я томно потянулась, вытягиваясь выше, чувствуя себя гибкой и желанной...

Он выпрямился, покрывая поцелуями мою шею, и затем накрыл мой рот своим. Когда его мокрое тело прижалось ко мне, я почувствовала его твердый член между нами. Обхватив его рукой, я медленно заскользила по нему пальцами. Он опустил руки по моим бокам, затем одну руку положил мне на задницу, а другой потянулся мне между ног. Я застонала, когда он медленно и влажно начал растирать мой клитор, встала на цыпочки и крепче сжала его член.

— Боже, так хорошо, — сказала я. — Но я думала, что здесь мы должны стать чистыми, а не грязными.

— Мммм. Сначала одно. Потом другое. — Он скользнул пальцем в меня. — Сначала грязными.

Я схватила другую его руку и поднесла к своему рту, облизывая его пальцы и медленно вытаскивая их.

— Но сейчас мой черед. — Я поцеловала его ключицу, прежде чем начала осыпать поцелуями грудь, его татуировки и мышцы, коснулась губами его живота и дорожки волос под его пупком, затем поцеловав выступы его тазовых костей. Опустившись на колени, я скользнула языком вдоль V-образной линии нижней части его живота, и мое сердце быстро и гулко забилось в груди.

— О боже мой. — Голос Ника был хриплым и низким. Я улыбнулась, а он убрал мокрые пряди волос с моего лица. Он выглядел так хорошо, стоя надо мной: с его тела капала вода, глаза были голодные, и он тяжело дышал. — Ты так чертовски красива.

— Ты просто любишь, когда я стою на коленях. — Я смутно помнила неловкие минеты, которые я делала Нику в колледже, но обычно они были очень быстрыми (Ник говорил, это была его вина, не моя) и я всегда была немного неуверенной. Боялась задеть его зубами или задохнуться самой, делая что-то неправильно. И не то чтобы сейчас я считала себя экспертом, но я узнала кое-что за последние несколько лет, и была готова продемонстрировать свой прогресс.

— Я люблю тебя в любом положении. Но это... О черт. — Он уперся рукой в стену, когда я подразнила его член своим языком, и он дернулся передо мной. Я провела рукой по задней части его ног, по его мускулистым икрам и упругим бедрам. Я сжала его задницу, прежде чем провела ногтями по его бедрам и взяла его твердую плоть в обе руки.

— Чееерт. — Ник снова тихо выругался, когда я провела языком по кончику, затем облизала по бокам. Тихо замурчав, я облизала всю его длину, затем снова провела языком от испещрённого венами основания до его бархатистой головки, и улыбнулась, когда его член дернулся, как будто мечтал быстрее оказаться в моем рту. — Коко, — умолял он.

Да, умоляй меня.

Я обхватила несколько сантиметров своими губами, продолжая кружить языком по его кончику, прежде чем нежно всосала.