Нахмурившись, я начала давать задний ход и отъезжать, но все еще видела в зеркало заднего вида, как он смеется.

На самом деле Ник был прав начет моих родителей.

Они не были его большими фанатами, и не потому, что у него не было денег, как он всегда думал. Он нравился им и тогда, просто они не были чересчур эмоциональными и нежными людьми. Но затем случился Вегас. С момента, как они узнали о женитьбе и об утреннем эпизоде после нее, я была рада, что когда вернулась, их не было дома. А сейчас я правда не хотела объяснять, почему я проводила выходные с парнем, который разбил мое сердце — не то чтобы я знала почему — поэтому я решила просто оставить записку. Это было проще, чем лгать им в лицо.

Наверху дверь комнаты моей бабушки была закрыта, и я на цыпочках прошла мимо нее по коридору к моей спальне над гаражом. Из-под кровати я достала небольшой винтажный чемодан, который Миа нашла для меня на блошином рынке. Он был желтым с тремя коричневыми полосками, прямоугольный и жесткий, тот тип, что люди обклеивают туристическими наклейками. На этом было только две — одна Cunard line (прим.перев. британская компания трансатлантических и круизных маршрутов океанских лайнеро в), а другая из отеля «Пьер» в Париже.

На всякий случай я сложила два сарафана, комбинезон, купальник, пижаму, которая была удобной и симпатичной, но не слишком сексуальной, и пару шлепок. Я упаковала шорты для бега, спортивный лифчик и топ, так же как кроссовки, вспоминая как хорошо было бегать по грязным дорогам вокруг фермы. Последним я сложила нижнее белье, тщательно выбирая такое, что было девчачьим и даже немного скромным. Никаких стрингов или трусиков с прорезью, это уж точно. В любом случае я предпочитала ретро-стиль в виде шортиков и соответствующих лифчиков, которые хорошо обхватывали и поддерживали там, где нужно, подчеркивая мои изгибы. Если они были из атласа и кружева, то пусть так и будет. Я хотела быть готовой нарушить правило «никакого секса» и не выглядеть так, будто планировала это.

Я побросала свои туалетные принадлежности и фен, и засунула противозачаточные в боковой отдел, когда моя бабушка заговорила за дверью.

— Ты куда-то собираешься? — она была в халате и тапочках, ее проницательные черные глаза всматривались в содержимое чемодана.

Я быстро захлопнула крышку и щелкнула застежки. Видела ли она таблетки? Мое сердце бешено колотилось, когда я пыталась придать своему голосу нормальное звучание. Мне было двадцать восемь, и меня не должно было заботить, что моя бабушка знала, что я принимаю противозачаточные, но меня это беспокоило.

— Ты напугала меня, Ситти. Да, я кое-куда собираюсь с Эрин на выходные. — На самом деле Ситти любила Ника, но почти ничего не сказала, когда узнала о нашем разрыве — за тяжелым вздохом последовало: «Ну, ты все еще молода. Ты сможешь найти кого-то другого». (Чего она больше никогда не говорила, кстати). Но если я расскажу ей, что буду с Ником на этих выходных, она расскажет родителям, а это не та ситуация, с который я бы хотела иметь дело. Конечно, они не могли указывать мне, что делать. Несмотря на их стремления обращаться со мной как с ребенком, я была взрослая, чтобы принимать собственные решения, но я жила под их крышей на данный момент, что давало им возможность делать мою жизнь невыносимой.

— Куда ты собираешься с Эрин? — спросила Ситти.

— Куда? Эм, в ее коттедж. Я имею в виду, в коттедж ее родителей. На озере Мичиган. Они пригласили нас. На выходные. — Моя прерывистая речь была неловкой, показывая очевидную ложь, но я старалась держать голову высоко поднятой, чтобы она могла видеть мое лицо.

— Я думала, что ее родители развелись.

— Так и есть. Эм, их там не будет. Будем только мы с Эрин. Они пригасили нас воспользоваться коттеджем. Я хотела сказать, ее мама. Она владеет им. — Поднимаясь на ноги, я знала, что должна идти, прежде чем не сделаю все еще хуже. — Ну, я лучше пойду.

Ситти отошла в сторону и дала мне пройти.

— Ладно, habibi (прим. перев. дорогая). Ты собираешься на выходные. С Эрин. С красивым нижним бельем. Думаю, это мило.

Я перестала идти на полпути к двери и посмотрела через плечо. Ее глаза говорили мне, что я не одурачила ее, хотя она и притворилась, что поверила.

— Спасибо. Сможешь сказать маме с папой?

— Я передам им. Повеселись. Но не заработай еще один из этих шрамов.

Я закатила глаза.

— Это татуировки, Ситти. Не шрамы.

Она фыркнула.

— В чем разница?

Я почти ответила на вопрос, но поняла, что она могла вечно держать меня здесь, чтобы я спорила с ее пожилой логикой. Ведь не было никакого способа ее переспорить.

— Ладно, никаких шрамов на этих выходных.

Я поспешила вниз по лестнице и через дверь, надеясь, что я была права.

#

По пути к Нику я позвонила Эрин. В какой-то степени я надеялась, что попаду на голосовую почту и смогу рассказать ей о своих планах в сообщении, избежав разговора, но она взяла трубку.

— Алло?

— Эй. Ты в кино?

— Да, стою в очереди, чтобы купить что-нибудь перекусить. Где ты? Ты встретилась с ним?

— Да.

— И?

Я посвятила ее в свой вечер, упуская детали о мокрых трусиках, желании облизать его, а также другие отталкивающие детали, что сделали бы это Очень Плохой Идеей. Но Эрин не была глупой, и, конечно же, когда я начала говорить о том, что проведу с ним выходные, она ахнула.

— Ты же не согласилась?

— Мне пришлось! Иначе он бы не согласился на вечеринку Анджелины.

Тишина.

— Не думаю, что мне нужно говорить тебе, как это звучит.

— Я знаю, что это очень плохая идея. Я просто решила игнорировать это.

— Ох, ради всего святого. Так ты сделаешь это?

— Я сделаю это. Но мои родители думают, что я уезжаю с тобой на эти выходные. И если Миа спросит, скажи ей, что я уехала в Кливленд, повидаться со своим братом. — Иисус, все было так запутано. И от этого мой желудок сжимался.

Каким-то образом мне нужно было смириться с этой ложью — потому что у меня были проблемы поважнее, например, как удержать себя от того, чтобы не сорвать штаны с Ника в течение двух дней.

Она рассмеялась.

— Ты и правда ведешь себя как подросток. Лжешь. Сбегаешь со своим парнем.

Нахмурившись, я выехала с шоссе на Мак-Авеню и направилась в Гранд Циркус Парк.

— Он не мой парень.

— Есть какие-то шансы, что вы, ребята, снова будете вместе?

— Нет, — сказала я решительно. — Это строгое деловое соглашение. — С возможной встречей, проведенной в чем мать родила.

— Ладно, будь на связи. Я буду беспокоиться, если ничего не услышу от тебя.

— Я напишу тебе. Обещаю. Но прямо сейчас мне лучше разобраться с тем, где здесь припарковаться, поэтому кладу трубку. Передай маме мои поздравления с днем рождения.

— Передам, пока.

Я бросила телефон в сумочку, когда достигла въезда в парковку, прилегающую к жилому комплексу Ника. Офисы и торговые помещения, построенные в 1920-х годах и реконструированы в последние годы, превратились в роскошные квартиры.

Когда я искала место для парковки, то задавалась вопросом, на чем сейчас ездит Ник. В колледже он ездил на старом разваливающемся грузовике, у которого либо не горела задняя фара, либо были скрипучие тормоза, либо не опускающееся окно. Он был ржавым, помятым и не очень надежным, но Ник любил его до смерти, потому что это была его первая большая покупка на деньги, которые он заработал, работая официантом в старшей школе. Учитывая, что его доход существенно возрос, он, вероятно, водит что-то более красивое, хотя он никогда не относился к тому типу парней, что жаждет роскошных брендов и дизайнерских лейблов.

В действительности, он всегда смеялся надо мной за то, что я езжу на БМВ, которую родители купили мне на шестнадцатилетие. Он не был новым и самым красивым автомобилем среди машин моих друзей в старшей школе, поэтому я никогда не понимала, почему он так насмехался надо мной. Или почему отказывался водить ее. Мы ездили везде на глупом старом грузовике, и на самом деле я бы не удивилась, если бы увидела это старое уродство, припаркованное где-то здесь. Я заехала на первое попавшееся пустое место и вытащила свой чемодан из багажника, думая о том, что если он ездит на чем-то, что не такое милое как мой маленький Фольксваген, я буду убеждать его, что я должна вести до фермы. Это будет весело в кабриолете.