— Ты лгал этому дереву.

— Да. Я лгал дереву. — Он совсем не выглядел раскаивающимся. — Но мне не жаль, потому что это было самое восхитительное яблоко, которое было у меня за всю жизнь. Никогда не было лучше.

Я сощурила глаза.

— Никогда не было лучше? Даже с... даже со всеми... фруктами, что ты съел с модными людьми с телевидения?

Он покачал головой.

— Никогда.

Я надула губы, потому что совсем не была уверена, могу верить ему или нет, но при этом не заботясь, лжет он или нет. А подтрунивать над ним было так естественно, так хорошо. Я скучала по той игривости, как мы дразнили друг друга, когда между нами все было хорошо.

— Ладно, Ник. Если я соглашусь, то будут кое-какие правила.

Он ухмыльнулся.

— Так ты согласишься?

— Соглашусь, — я вытянула три пальца. — На трех условиях.

— Каких?

— Первое. Никаких разговоров о прошлом. Я не хочу провести два дня, споря с тобой о том, кто был прав, а кто ошибался, кто изменял, и кто лгал, и что мы могли бы сделать по-другому. Давай оставим прошлое в покое.

— Следующее?

— Ник! — я ударила его по плечу. — Ты согласен не обсуждать прошлое?

— Иисус, ты всегда бьешь меня. Я забыл об этом. Хорошо, никаких разговоров о прошлом. Хотя там было много чего хорошего.

— Да, было, но мы должны оставить воспоминания в покое. Теперь второе. Эти выходные не должны рассматриваться как возможность второго шанса. Мы друзья, которые тусуются вместе и собираются проведать Нони.

Его нижняя полная губа немного надулась, но он кивнул.

— Я смогу справиться с этим.

— И номер три, — я приковала его холодным, суровым взглядом. — Никакого. Секса.

Он рассмеялся.

— Хорошо, если ты думаешь, что мы сможем придерживаться этого.

Я снова шлепнула его по плечу.

— Боже, ты такой высокомерный. Конечно, я смогу придерживаться этого правила. Это мое правило. — Пожалуйста, пожалуйста, Господи, помоги мне выдержать это.

— Расслабься, Коко. Я шучу. Боже, если ты сейчас скажешь «никакого Скрэббла», то все выходные будут испорчены.

Я подняла подбородок.

— Скрэббл допустим. На самом деле, я буду наслаждаться шансом надрать твою задницу.

— Разве ты когда-нибудь надирала мне задницу в Скрэббл?

— Все время! Седые волосы повлияли на твою память или что? — я хотела потрепать его волосы, но он увернулся, снова схватив меня за запястье.

— Посмотри на себя, ты не можешь удержать своих рук от меня, — сказал он, смеясь, когда я схватила его волосы другой рукой. Он ненавидел, когда кто-то приводил его волосы в беспорядок.

— Ха! Так тебе. — Но я знала, что все выходные буду сражаться с сильным желанием прикоснуться к нему.

— Тогда по рукам. — Он протянул свою руку, и я приняла ее, один раз крепко пожав, прежде чем отпустила. Чем меньше физического контакта между нами, тем лучше. — Но с этого момента, — продолжил он, — я диктую правила. В конце концов, это ты попросила меня об одолжении.

— Ладно, — сказала я. — Но никаких уловок.

— Я обижен, что ты даже предположила это.

Я закатила глаза.

— Это говорит парень, который пытался выдать «зиззив» за слово.

— Извини меня, это было «зиззива», и это точно было слово. Мы нашли его, помнишь?

Я подняла руку.

— Да ладно тебе. Прежде чем мы нашли его, ты даже не знал, что это тропический долгоносик или что бы это ни было, и ты добавил «а» на конце, пока я не видела.

Ник выглядел самодовольным.

— Не имеет значение. Это слово. Я выиграл.

— Ты изменщик. Изменивший однажды, изменит ни раз.

Он поднял палец и прищелкнул языком.

— Ах, ах, ах. Ты только что нарушила правило номер один: никаких разговоров о прошлом. Скоро будут номер два и три. — Он подмигнул мне. — Давай, пойдем ко мне в квартиру и испечем торт для Нони. Я позволю тебе облизать венчики, пока я буду смотреть.

— Ник, — предупредила я.— Ты обещал.

— Я помню, — его глаза блестели озорством. — Вот поэтому на твоем теле не будет никакой глазури и никто ее не слижет. Абсолютно никто.

— Ник!

Проигнорировав меня, он подозвал Себастьяна и вытащил бумажник из своего заднего кармана.

— Я должен заглянуть в ресторан, прежде чем мы уйдем. Ты голодна?

Я была возбуждена, это точно, и если он собирался продолжать флиртовать со мной, у меня будут большие проблемы. В действительности, я чувствовала головокружение. Это было из-за него или из-за того, что я выпила алкоголь, не поужинав?

— Да, я голодна. Могу я перекусить там?

— Да. У меня в меню есть бургер, который уверен, тебе понравится. Честно говоря, ты вдохновила меня на него.

— Да? Как называется? Бургер для стервы?

Он улыбнулся, когда вытащил несколько купюр из бумажника и положил их на стойку.

— Нет, он называется «Бейрут Бургер». В нем ингредиенты из ливанской кухни.

Мое сердце затрепетало.

— Правда? Ситти будет так рада.

— Как она? — Ник взял меня под руку, чтобы помочь мне встать со стула. Он также вытянул руку, чтобы взять мою сумочку, протягивая ее мне, когда мы шли к двери.

— Спасибо. — Я перекинула ее через плечо, вспоминая, как мне всегда нравились манеры Ника. Он мог флиртовать, но он всегда быстро открывал дверь, вытягивал мой стул, отдавал мне свой пиджак, когда мне было холодно. — Она такая же как всегда. Тихая и наблюдательная, но готовая порезать тебя на куски тщательно продуманной речью, при этом делая вид, что она в замешательстве насчет чего-то, когда на самом деле критикует тебя. — Я изобразила акцент моей бабушки и тон, когда потирала слова татуировки на моей руке. — Ох, извини, милая. Я думала это грязь.

Ник рассмеялся.

— Моя мама чувствует то же самое, но никогда ничего не говорит. Просто смотрит на них, как будто они могут исчезнуть, если она достаточно сконцентрируется.

Я закатила глаза.

— Даже не проси меня говорить о матери. Эй, спасибо за напитки. Следующие с меня.

— Пожалуйста. — Он толкнул дверь для меня, и мы снова вошли в «Бургер бар». Солнце село и все больше людей выстроились перед такими местами как «Slows» и «The Sugar House». В «Бургер бар» тоже была очередь.

— Скорее всего мне не хватит места, — сказала я, когда мы вошли. Музыка казалась громче, толпа шумнее. — Это место популярно.

— Ох, думаю, я смогу усадить тебя где-нибудь. Дай мне минутку. — Он похлопал меня по плечу, прежде чем исчезнуть на кухне, и я уставилась на его задницу, когда он уходил, думая о том, что хотела бы сжать его в нескольких местах.

Я начала жевать губы. Я и правда предложила правило «никакого секса»? Может, я слишком поспешила. Может, была какая-то возможность... для манипуляций, когда хорошие друзья проводили время вместе. Мгновение спустя появился Ник с еще одним барным стулом, который поставил в конце барной стойки, бесстыдно флиртуя с женщиной, чей стул ему пришлось сдвинуть, чтобы освободить место для меня. Годы назад я была бы в ярости от того, как он заставляет другую женщину краснеть и хихикать, но сейчас мне в какой-то степени нравилось, как она ревностно осмотрела меня, после того как увидела, как бережно Ник обращался со мной, стараясь угодить.

Пока я ждала свою еду, я наблюдала за тем, как он носился по ресторану, приветствуя посетителей, фотографируясь с заискивающими женщинами и останавливаясь поболтать с людьми за столиками то тут, то там. Не было никакого сомнения, что его характер «своего парня» и дружелюбие, были частью того, что это место стало популярным. Насколько бы самоуверенным он ни был, казалось, он не позволял своему успеху вскружить себе голову. Он трудился так же упорно, как и официанты — разносил еду, наливал пиво, протирал бокалы, менял салфетки, проверял уборные. Я улыбнулась его растрепанным волосам, когда он принес мне гамбургер и картофель фри. Поставив еду на стол напротив меня, он украл картошку с моей тарелки.

— Мог бы сначала спросить, — я положила салфетку на колени.

— Просто проверяю степень готовности. Я хочу, чтобы все было идеальное для тебя, кексик.