К тому времени в Антиохии царил страшный голод. Крестоносцы были вынуждены есть ослов, коней, листья винограда и фигового дерева, кожу и даже человеческую плоть[438]. Однако во искупление грехов, изобличенных Господом, Адемар Пюиский призвал народ к молитвам, организовал пост и крестный ход, сообразуясь с указаниями провидца. Подавленное воинство воспрянуло духом. Тем более что «знак», обещанный Богом, был явлен во плоти: в Антиохийском соборе, в месте, указанном в видении, на большой глубине было найдено Священное Копье. Его обнаружил Петр Бартелеми в присутствии дюжины свидетелей, среди которых были граф Тулузский, епископ Оранжский, Понс де Балазун, Ферран де Туар и Раймунд Ажильский, капеллан графа, рассказавший о его открытии с позиции очевидца:
«Наконец, Бог был тронут благодарственными молитвами и явил нам свое Копье. И сам я, пишущий эти слова, поцеловал его, как только из-под земли появилось его острие. Мне не описать радость и неистовство, что охватили тогда весь город. Это копье было обретено 14 июня»[439].
Итак, Бог придал силы крестоносцам, обратившись к ним через бедняка-провансальца из лагеря Раймунда Тулузского, являвшегося непосредственным соперником Боэмунда и вскоре ставшего его врагом! Невозможно отрицать факты: автор «Деяний франков» не помышлял об этом даже в 1105 году, во время создания своей хроники, — настолько эти чудеса были очевидны! О них единодушно сообщали все источники, добавляя к ним различные детали или уточнения. Чудо изменило положение дел. Крестоносцы, еще вчера пребывавшие в отчаянии, сегодня знали, что Бог с ними и что он сдержит свое слово, сумеет спасти их жизни ради продолжения и завершения крестового похода.
Письмо Ансельма де Рибемона представляет собой простой, четкий и ясный доклад об этом открытии:
«В то время как слуги его испытывали столь тяжкие муки, Бог протянул нам руку помощи: божьим откровением он велел нам отыскать Копье, которым было прободено тело Христа. Оно покоилось в церкви Святого Петра, под плитами, на глубине примерно в два человеческих роста. Обретение столь ценного сокровища вернуло нам мужество»[440].
Альберт Ахенский особо подчеркивает то почитание, каким тут же окружили эту драгоценную реликвию предводители, и тот прилив надежды, который вызвала эта находка: «При вести об этом открытии христианский народ возликовал и обрел великую надежду; люди почтили его торжественными богослужениями и неисчислимыми приношениями золота и серебра»[441]. Норманнский Аноним соглашается с этим, несмотря на свое враждебное отношение к Раймунду Сен-Жильскому, поддержавшему провидца с первых же минут. Боэмунд признал себя полностью убежденным в божественном происхождении этого открытия:
«Мы, услышав слова того, кто нам через слова апостола открыл Христово откровение, тут же спешно отправились к тому месту в церкви св. Петра, на которое нам было указано. И копали здесь тринадцать человек с утра до вечера. И Петр нашел копье, о котором говорил. Его извлекли они с великой радостью и трепетом. И поднялось безмерное ликование по всему городу»[442].
Однако если вчитаться в это признание, то можно заметить, что Аноним склонен к высказываниям общего характера, тогда как некоторые факты он обходит молчанием. Это хорошо заметно при сопоставлении его рассказа с повествованием Тудебода, в целом идентичного ему, но более подробного и цветистого:
«Мы же, находившиеся в Антиохии, услышали речи Петра Бартелеми и узнали, что он видел апостола Андрея, показавшего ему и Копье Иисуса Христа, и место, где оно находилось. Вслед за чем Петр, отыскав графа Сен-Жильского, сказал ему, что тот должен отправиться в церковь Святого Петра, где находится Копье. Услышав то, граф отправился в церковь с превеликой радостью, и Петр указал ему место, перед вратами хоров, на правой стороне. Когда двенадцать человек, трудившиеся с утра до вечера, наконец выкопали глубокую яму, тот самый Петр узрел Копье Иисуса Христа, как указал ему святой Андрей. Случилось это на четырнадцатый день июня. И обрели они Копье с великой радостью, и понесли его к алтарю, восхваляя Бога пением “Te Deum”, и наступило во всем городе ликование. Узнав об этой вести, франки с великой радостью потекли в церковь Святого Петра, чтобы узреть Копье, а вслед за ними греки, армяне, сирийцы, громко певшие “Kyrie eleison” и говорившие: “Страну франков поддерживает и укрепляет добрый Христос”»[443].
Как видно, Тудебод, в отличие от норманнского Анонима, воздержавшегося от подобного описания, выдвигает на первый план решительные действия Петра Бартелеми и предводителя его войска Раймунда Сен-Жильского. Речь в данном случае идет не о добавлениях Тудебода, а скорее об очередном умолчании автора «Деяний франков». Когда-то его текст называли «Tudebodus abbreviatus»; с тех пор этот тезис был исключен из рассмотрения. Возможно, пришло время предпринять исследование на новых основах, поскольку нам представляется очевидным, что во множестве случаев Аноним исключил или изменил в некоем общем для него и Тудебода источнике то, что не работало на пропаганду Боэмунда, которая была главной целью пересмотра текста, предпринятого автором в 1105 году[444].
В своей попытке умалить роль графа Тулузского автор «Деяний франков» не мог зайти слишком далеко, поскольку открытие Священного Копья считалось божественным чудом, залогом еще более чудесной победы, которая действительно пришла чуть позже. Сам Боэмунд свидетельствовал об этом чуде в письме, которое он составил от своего имени и от имени предводителей крестового похода в сентябре 1098 года, после победы над Кербогой. Однако он довольствовался тем, что приписал видение и открытие «некоему слуге Господа», не называя его имени и не указывая, какому господину он служит[445].
Изначально видения, как и открытие Священного Копья, не вызывали разногласий даже у яростных противников провансальского клана, то есть у Боэмунда с его норманнами[446]. Однако обретение Копья поменяло расстановку сил или, по крайней мере, авторитетов. Вплоть до сего времени героем, спасителем был Боэмунд, которому удалось заставить крестоносцев проникнуть в Антиохию до прихода турок. Но к чему привел этот дипломатический подвиг? Христово воинство — оголодавшее, лишившееся коней, уменьшившееся из-за беглецов, павшее духом — пребывало в упадке. Не сомневалось ли оно в тот момент в своей миссии и помощи Бога? Копье чудесным образом восстановило силы, но внесло в их расстановку свои коррективы: Бог, никогда не покидавший свой народ, выбрал бедняка из армии графа Тулузского, чтобы явить ему доказательство победы. Спасение стало зависеть от другого лагеря, как и от иных методов: от чисто человеческой хитрости Боэмунда перешли к божественному чуду, Священному Копью, которое обрел человек графа Сен-Жильского. Этот качественный сдвиг привел к тому, что перевес оказался на стороне провидца, провансальского клана и графа Тулузского.
13. Боэмунд и небесные легионы
Раймунд Тулузский, однако, не использовал свое преимущество полностью. Он действительно подготовился к бою, который Бог провозгласил победоносным, однако не он повел крестоносцев в битву. К тому времени Раймунд вновь заболел, как и Адемар Пюиский, поэтому все крестоносцы — даже по словам Раймунда Ажильского — пообещали подчиняться Боэмунду. Именно он должен был позаботиться об охране города и подготовить войско к битве[447]. Как подчеркивают некоторые историки, другие предводители могли остановить выбор на Боэмунде благодаря его способностям стратега[448]. Таким образом, в случае победы Боэмунд мог обернуть в свою пользу часть того престижа, который в недавнем времени закрепился за кланом графа Тулузского и угрожал затмить его собственный.
