«Невинный ангел, так возбуждающе стонавший надо мной... твое бесстыдное тело я видел во сне и снова проникал в тебя, разрывал твои девственные прелести с каким-то особенным равнодушием и цинизмом, но ты не сопротивлялся, только плакал, привыкая к боли, и подавался назад, помогая мне. Раскрывался, раздвигал ноги шире, терся ягодицами, тесно прижимался ко мне, отдаваясь весь... Господи, всё было и сладко, и отвратительно. Но... Ксавьер, ты по-прежнему рядом. Я боялся, что сделал с тобой эту гадость наяву...»

Теперь он томно потягивается, щурясь и зевая, улыбается и треплет меня за волосы. Странно родной и уютный. Как будто тысячи лет засыпали и просыпались вместе. Меня убивает чувство нашего безумно тесного физического единения, когда он склоняется надо мной, нависая сверху всем телом, но не касаясь. И целует. В щеку... нежно и бережно, словно позабыл свою обычную грубость и нетерпение.

- Ты не способ услаждения, не пластмассовая кукла в руках пресытившегося игрушками ребенка и не минутная прихоть, – шепчет он, прочитав недоумение в моих глазах. – Я не заслужил твоего расположения. Спасибо, что не сбежал.

- Я тебя немного покусал, – застенчиво признался я, не желая говорить на предложенную тему. – Я бы тебя еще покусал, но будет выглядеть несолидно. Особенно если солдаты начнут перешептываться, с чего бы это ты такой растрепанный, весь в засосах...

«Он говорил еще: о том, как приходил Блак, смотрел, как я сплю голый, и как малыш ласкал меня бессовестно на его глазах, а я слушал, старался прогнать из спокойных утренних мыслей ночного гостя и целовал его губы, мешая рассказывать. Откровенно не хочу вставать, куда-то идти и что-то делать».

*

- Генерал! – Блэкхарт ворвался без стука, Ксавьер недовольно скривил рот, подтягивая к себе одеяло, но Фрэнсис как ни в чем не бывало продолжал его целовать. – Фрэнк, звонят из штаба, Патрик на первой линии.

- Разберись, – бросил Конрад, по-прежнему не отрываясь от своего приятного занятия. Кси, расслабившись, поглаживал его за плечи.

- Это срочно! Я не могу говорить при посторонних, – Блак злобно покосился на довольного белокурого пленника. Тот незаметно сложил и показал ему средний палец.

- Здесь нет посторонних, – возразил фельдмаршал, немного раздражаясь. – Снимаю любую секретность, пока ты находишься в комнате, в присутствии моего ангела. Что понадобилось Патрику в столь ранний час?

- Ранний?! – Блак повысил голос и тут же об этом пожалел: Фрэнк выпустил Ксавьера из объятий и выпрямился, садясь на постель лицом к подчиненному. Его глаза в один момент заковало льдом, и майор попятился. Знакомый взгляд старого Фрэнсиса, взгляд василиска... от которого все тело каменеет и отказывается повиноваться. – В лунном городе восстание. Новое. Беспорядки начались еще вчера вечером, я приказал отправить туда два полка солдат. Все перебиты. Несмотря на наше численное превосходство, повстанцы сильнее. И они чем-то ужасно разозлены.

- Парламентера отправляли? На чьей стороне мэр? – Конрад уже бегал по комнате, в спешке собирая разбросанные носки и натягивая брюки.

- Да, отрядили час назад. Мэра Вельда Свонга и его семью они пленили в их собственном доме, заперли в подвале и бдительно следят, чтоб никто даже из своих не подходил слишком близко. Нескольких наших солдат они взяли в плен и... – Блак снова покосился на Кси, – съели до рассвета. Не очень хочется, чтобы с парламентером случилось то же самое. Фрэнк, требуется твое немедленное вмешательство.

- Подавай вертолет, летишь со мной, – фельдмаршал лихорадочно застегивал рубашку, стоя перед зеркалом, а когда развернулся, наткнулся на терпеливо ждущие темно-зеленые глаза. Ксавьер все это время прятался за его спиной, с черным галстуком в руках. Ухмыльнувшись удивлению Фрэнсиса, юный упырь принялся невозмутимо завязывать последнюю деталь гардероба. – Ты перестал отражаться в зеркалах, малыш.

- В генеральской форме ты нравишься мне больше, чем в костюме, – произнес Кси, поправляя и приглаживая воротничок рубашки. – Ты даже в ванну не заскочишь, не говоря уж о?..

Фрэнсис пожал плечами, схватил пиджак и стрелой вылетел из комнаты. В два прыжка поднявшись на крышу особняка, он был остановлен странным возгласом, перекрывшим шум вертолетного винта.

- Возьми меня с собой.

Обернувшись, Конрад обомлел: Ксавьер казался белее смерти, с безумно заострившимися скулами и синевато-черными пятнами вокруг глаз. Эти чудные изумрудные глаза испускали теперь едва заметный свет... а сам вампир закрывался обеими руками от солнца.

- Я не могу, малыш. Я вернусь так быстро, как разберусь с делами. Не раньше завтра.

- Как я узнаю, что с тобой все хорошо?

«Его голос! Низкочастотные вибрации, от которых кружится голова и вообще не слышен взлетающий геликоптер. Во имя дьявола, что с ним происходит?! Я так хочу остаться и не беспокоиться ни о чем... Гребаные бунтари Сандре Льюны, всех вас изжарю, выжгу дотла каждый квартал, если понадобится!»

- Я позвоню, когда вернусь в генштаб.

- А из Сандре Льюны позвонить нельзя?

«Там не ловит телефон, не работает радио. Даже спутниковой связи нет. И я хочу, чтоб ты больше не читал мои мысли, дружок».

- Что это за город, Фрэнк? Где он? Я должен знать! Я же волнуюсь, хренов ты военачальник, не отпущу тебя просто так, ругайся, не ругайся, а ты мне...

- Кто? Придаток к члену? Продолжай, уж больно интересно узнать. Это секретный город, Кси, не нанесенный на карту. Координаты кроме меня еще двум-трем людям известны. Извини.

- Не смей так говорить! Ты... этому нет определения ни в одном языке, ты мне брат по зараженной крови, первый брат, и хочу, чтоб остался единственным. Ты был избран моей Нежитью для утоления голода, любого голода. Но ты не еда! Не завтрак или ужин. Ты как тело и кровь Христова для истового христианина, что претворяется в хлеб и вино. А ты претворяешься в мою кровь. Твоя кровь... в мою. И наоборот. Моя жизнь зависит от твоей, прямо и косвенно. Напрямую, когда ты... рядом. Когда держишь меня во время близости. Когда трахаешь... и твой жар перетекает в меня, согревая изнутри. Ты делаешь меня живым, позволяешь чувствовать. Неужели этого недостаточно?! Дашь координаты? Тогда я поехал домой.

- А если я предложу тебе вибратор и тепловентилятор? Два в одном, есть на батарейках и от розетки. Не забудь, ты обещал вернуться.

- Очень смешно. Неужели ты сам ничего не почувствовал?! Неужели ничего не понял из услышанного и увиденного от меня ранее? Все разговоры, ссоры, сделки и просьбы... Продолжаешь считать, что я тебя использую? Но зачем мне это?! Ведь я только радовался бы, если бы мог от тебя освободиться. Уйти и спокойно любить своего Ангела. Я не забываю свои обещания, Фрэнк.

- А я и не держу! Уходи и люби кого угодно! Блак, взлетай.

- Ты боишься. Ревнуешь и боишься подарить свою любовь без оглядки и проверки, боишься, что ее растопчут и выбросят, и сам стремишься первым растоптать и выбросить, потому что НЕТ никаких гарантий, есть только доверие, а доверие ты не выберешь, потому что, повторяю – боишься. Блак, подожди.

- Я трус, но не слепец. Я ясно вижу, что ты не любишь меня. Не приказывай моему майору.

- Ты видишь только то, что можешь понять и истолковать. Ты не вампир пока еще, ты не знаешь, что нас роднит и объединяет, что скрепило нас, несмотря на мое отчаянное сопротивление и твою больную тягу к резне и таблеткам. Фрэнк, это тип связи, которой нет у людей, и никогда не будет, им жизненно необходима вода, а не кровь. Ты поймешь меня, со временем. Если, конечно, не прикончишь раньше. Я люблю тебя, как наркоман, и ненавижу, как наркоман. И жду новой дозы, и переживаю ломку, и снова тебя ненавижу... а выбор не изменю. Потому что не знаю, как перестать тебя хотеть. Мне НУЖНА твоя любовь. Майору все равно плевать на меня. Валите оба и не возвращайтесь, – Ксавьер опустил голову, скрывая подступающие слезы. Его волосы за пару ночей успели отрасти и развевались на ветру, поднятом вертолетом.