«Ксавьер, Ксавьер... Я готов поверить, что Бог существует. Хотя не стал бы он делать такие роскошные подарки, он ведь жадный. А дьявол? Я сам стал дьяволом с тех пор, как понял – людьми легко манипулировать. Угадывать их страхи и желания. Направлять в нужное русло. Подчинять. И они любят подчиняться. Чувствуют себя в безопасности... как овцы в загоне под чутким надзором сторожевого пса. Они все такие. Кроме Кси. Значит, Сатана бросает мне вызов? Померяемся силами...»

Он остановился перед въездом на базу и тихо выругался. Вчера, увлеченный малышом, он даже не спросил майора, как выглядит новый пароль. Звонить? Опять звонить...

- Блак? Мне нужен код-пропуск.

- Я ввел то, что ты хотел. Ksavier-sex.

- Спасибо.

Блэкхарт все-таки незаменим. Предан беззаветно. И... когда-то фельдмаршал даже неровно к нему дышал. Во всяком случае, первая шальная фантазия юности относилась именно к нему, закадычному другу. Но Фрэнку очень быстро пришлось понять, что Чарльз не разделяет его бисексуальности и излишне фривольного поведения со сверстниками. В каком-то смысле это спасло их отношения. Кто знает, смогли бы они сохранить дружбу, осмелься Конрад тогда предложить ему секс. А сейчас... сейчас он, пресыщенный эстет и знаток всевозможных половых извращений, не боится ничего. И после долгого перерыва снова вспомнил вкус пьянящей близости. И кому, если не Блэкхарту он благодарен за это. Майор привез ему Кси. Мечту... вдохнул новую жизнь в его стареющее тело.

- Фрэнк, малец просит не священника, а врача.

- Зачем? Ксюне плохо?

- Нет. Говорит, что это его психотерапевт. Дал имя и адрес. Разрешаешь?

- Да. Но не слишком долго. Не на весь день. Проследи за ними, Блак. И проконтролируй, чтобы врача доставили с завязанными глазами, никто не должен знать, где находится Ксавьер.

- Разумеется. Фрэнк...

- Что еще?

- Ты сделал глупость.

- Я знаю, что ты осуждаешь мое поведение, но это на редкость приятная глупость.

- Если бы ты просто переспал с ним, я бы понял. Но он завладел твоим сознанием... и я не могу теперь до тебя достучаться.

Конрад вышел из Бугатти и удобно прижал телефон к плечу, высвобождая руки.

- Блак, а что конкретно тебя не устраивает? Я полночи провел в постели с мальчишкой, который выжал меня настолько, что я пребываю в состоянии нирваны и даже разрешаю тебе разговаривать со мной в таком тоне.

- Вот это-то мне и не нравится! Фрэнк, – Блэкхарт в очередной раз приготовился к опале, – ты утратил кровожадность. А твоей армии нужен настоящий деспотизм и диктатура.

- Забавно получается... – фельдмаршал нажимал на клавиши электронной панели ворот, произнося про себя каждую букву с особенным удовольствием. – На основании чего ты построил свои выводы?

- За двадцать четыре часа ты никого не убил.

- Ты опять об этом? Сейчас я подойду в карцер и исправлю твою досадную статистику, – Фрэнсис улыбнулся в трубку. – Покорми моего ангела и выпусти погулять в парк. И скажи садовнику, чтобы срезал для него роз... столько, сколько он пожелает.

- Фрэнк!

- Ты прав, мне нравится издеваться над тобой, Блак.

“Access granted”, – бесстрастно сообщил маленький дисплей и погас. Ворота начали медленно складываться. Фрэнсис отключился, так и не дождавшись от ошарашенного майора никакого ответа, и вернулся в автомобиль. Уселся за руль, поднял глаза на въезд...

Патрульные и постовые были на своих местах. Его, как обычно, встречала любимая рота солдат. Начальник гарнизона, он же – Патрик, его первый помощник, спешил навстречу, размахивая какими-то бумагами. И все было бы неотличимо от привычного рабочего дня, если бы не знакомый силуэт... стоявший сразу за открывшимися воротами, на красной пограничной линии. Человек в гражданском, с синим бэйджем на груди и официальным пропуском на базу в руках. С лицом злым и даже, в общем-то, несчастным. Улыбка фельдмаршала стала шире. Он просигналил, требуя освободить дорогу, но незваный гость отходить не спешил. Двое солдат тут же отделились от строя и под руки оттащили упирающегося нарушителя порядка в сторону.

- Мой генерал, – Патрик открыл дверцу, помогая выйти, и отдал честь, – виноват! Я пытался остановить его, но он принес пропуск за вашей подписью...

- Он был выписан только на вчерашнее число, но не страшно, я разберусь, – Фрэнсис небрежно дал команду «вольно». – Отпустите Мориса и проводите в мой кабинет. Пусть ждет там, сколько понадобится. Ключи от карцера мне дай и занимайся своими делами.

- Командор, ночью пришло кое-что, – Патрик замешкался, вытряхивая из кипы бумаг записку. – Президент желает вас видеть сегодня, в два, на совете.

- Отзвонись. Скажи, я приду. Еще что-то срочное есть? – он щелкнул пальцами, и первый помощник уронил ему в раскрытую ладонь связку ключей. – Отлично. Пойду развлекаться, меня не тревожить.

*

Голова... нет, руки... нет, все-таки голова. Похожая на коробку с битым стеклом. Оно там перекатывалось из угла в угол, звеня и ударяясь острыми краями о стенки. Серафим застонал, силясь вспомнить, что же было до кровавой дымки в глазах и тонкого визга передозированных сосудов. В уголках рта прилипла какая-то грязь... кажется, высохшая пена. А руки связаны, не вытереть. Седьмое солнце ада...

Он вспомнил.

~~~ Δ Процедура! По выдуванию мозгов и кишок. Военная инквизиция в деле. Черт... где я?! Сколько же дерьма в меня вкололи? Δ ~~~

Дэз мучительно встряхнулся, припоминая также, что брал чужое тело, и развязал узлы на руках. Ему пока нельзя развоплощаться обратно, крылья не влезут в эту темную комнатенку, а не раскрыв их, он не восстановит свой жизненный баланс. Но ему нужно выбираться отсюда как можно скорее, этому несчастному человеку, шоферу, после катастрофической дозы наркотиков, жить осталось от силы час.

Серафим в панике начал озираться, натыкаясь взглядом на острые железные штыри, торчавшие из бетонных стен, затем на дыру в потолке, неплотно прикрытую ржавым люком – она была единственным входом сюда... и быстро догадался, куда его забросили. Страшно болевшие, налитые кровью глаза отказывались воспринимать действительность. Поэтому, когда люк застучал, открываясь, он поначалу не поверил, что перед ним сам...

~~~ Δ Фрэнк. Ты пришел. Насколько я помню, ты очень любишь забавляться, истязая заключенных. Сколько невинных жертв, замордованных тобой, я проводил в последний путь через Лету? То были самые несчастные из осужденных за самоубийство на вечные муки в аду. Променявшие одну пытку на другую, вешавшиеся или разбивавшиеся при падении вниз со стен гарнизона, они желали уйти, предпочитая такую смерть твоим медленным казням... и не знали, что милосердный и всепрощающий Господь на самом деле не знает милосердия. Что его обещание вечного спасения – пустой звук, вибрирующий в гниющих костях там, в пустыне.

Но Фрэнк... ты предательски светишься счастьем. По твоей коже блуждает запах. Я узнаю его, и мои ноздри трепещут от изумления. Ксавьер?! Маленький Ксавьер, что бесстыдно был совращен тобой. Или же... сам... захотел тебя? Мозг взрывается, не желая внимать и узнавать, проникая слепыми щупальцами-шпионами в тебя, дальше и глубже в твои горящие воспоминания. Не хочу, не хочу, поток информации слишком велик, вспышки образов и чувств, сложное переплетение обнаженных тел, пьянящих взглядов и стонов, и радостных ртов, наполненных спермой и кровью, о боже... Δ ~~~

Дезерэтт отчаянно помотал головой, отгоняя чужое сознание, наплывшее на него и накрывшее девятым валом. Силы почти на исходе, он сейчас умрет и воспарит в ад, путь из которого обратно в мир людей может занять неделю, это роскошь, которую он сейчас себе никак не может позволить, что же делать, дьявол, каждая секунда на вес золота!

Он закрыл глаза, готовясь или обманывая себя, что готовится к самой мучительной и саднящей боли... к ней нельзя привыкнуть и просто абстрагироваться, чтобы перетерпеть, она режет его естество по живому надорванному краю, потому что... это и есть его жизнь. Беззащитная и трепещущая у основания длинного оперения. Насмешка Бога, его самый ужасный подарок. Но другого выхода нет.