- А... есть ли другой способ?

- Другие способы ношу с собой всегда, они незаконны, глубоко противны Богу и достану я их как карточный король – из рукава. И тебе они понравятся. Готов?

- Я уже сказал о своей готовности.

- Что ж... Дэз, забирай. Как и договаривались, – принц даэдра передал ошеломленного фельдмаршала с рук на руки и растаял. Звездное небо растаяло тоже, теперь это была пещера из неостывшей магмы, ее стены находились в постоянном движении от перемешивания нагретого вещества. Жар излучался со всех сторон, двухметровая фигура Дезерэтта казалась объятой пламенем. Израненный и обескровленный, все еще живой... Конрад едва стоял на ногах посреди этого диковинного пекла. Но упрямо вздернул нос и сделал шаг назад. Ему не хотелось знать, не хотелось верить. Расплавленные глаза серафима матово светились.

~~~ Δ Отступаешь? Но отступать тебе некуда, с этой точки нет возврата. Я купил тебя очень дорого. Долго ждал... и дождался. Наконец-то мы вместе, любовь моя. Только ты и я, в моей скромной каморке в клубах красных облаков ада. Слишком сахарно, чтобы быть правдой, слишком розово, слишком хорошо, кто-то из нас будет несчастлив. Наверное, ты Δ ~~~

- Ты? Зачем тебе я?

- Я влюблен в твой делирий, Фрэнк, – шестикрылый ангел усмехнулся и пожал плечами. – Неужели это было не очевидно?

- Я думал, ты такой же, как я, ты развлекаешься, ты не способен влюбиться.

- Я и не способен. Я не могу циклиться на одной персоне, но я фетишист. И я нашел в тебе свой лучший фетиш. Разве это недостаточная причина?

- Причина для чего?

Дэз наклонился, обнимая его огромными крыльями и придвигая обратно к себе. Впился в его губы в мягком поцелуе, бархатном, неядовитом... открытом и бьющем точно в цель. Здесь нельзя отыскать подвох, все как на ладони, чистые и сладкие токи, оживляющие клейменое сердце, не то ломая на нем адскую печать, не то ставя новую. Душа замирает, что-то подбирается к груди, стекается в огромную шарообразную каплю и лопается, и брызги летят куда-то мимо, наружу, под землю... не оставив ничего после себя. Нечаянная пустота. И вопрос. Но Фрэнсис не может прервать поцелуй-ловушку, захлопнувший его в капкан. Грубая откровенность падшего ангела поймала и связала его так, как не ловили все слащавые клятвы любви и верности.

Пещера расплывается перед глазами, он ловит ртом горячий воздух, шатается, теряя равновесие, но не падает. И не слышит свой голос.

- А теперь я умер?

- Почти, – прошептал Дезерэтт, обнимая его второй парой крыльев, третьей... и, наконец, обвив руками. – Тысячу лет проведешь со мной в наказание за все земные грехи. Не боишься?

- Ты оговорился, должно быть. Это – наказание? Это награда, – Конрад нехотя уткнулся в его грудь, затрудненное дыхание участилось. – Схватил меня всего, да? Из такого захвата трудно будет вырваться. Но я и не хочу. Я чувствую себя каким-то другим. Прощенным. Спокойным. И... твоим. Зато ты ни капли не изменился. Все еще чрезмерно мускулист...

- Тебе же нравится, противный, – отозвался серафим и поднял голову вверх. – Твой приговор краток и отчасти приятен. Будешь летать, тесно прикованный ко мне, на все мои задания, помогать уводить в ад самоубийц. И не щадить... ты меня понял? Никого не щадить.

- Я никогда не знал пощады, Дэз.

- Это было при жизни. Тут все поменяется.

- Разве моя душа похожа на воск? Разве я разбит, безволен или обессилен?

- Ты тверже стали, Фрэнсис. Но сейчас твой приговор произнесет Владыка и приведет тем самым в исполнение, я сорву с тебя полумертвое тело, и ты не сможешь больше цепляться за его боль и черпать силу из его слабости. Ты будешь голым, дух, коронованный смертью, и все твои мысли будут тоже обнажены, видны как на ладони, танцующие вокруг твоей головы, ты не утаишь ничего. И малейшая тень твоего сомнения станет светом и поглотит тебя. Ты человек, не демон... и не сможешь воспротивиться любви Творца и пути очищения, который Он начертал вам.

- А если я хочу стать демоном?

Дэз понимающе улыбнулся и поцеловал его в макушку.

- Поговорим об этом через тысячу лет, фельдмаршал.

====== LXVIII. Catharsis ======

Part 3: Trinity fields

Мне показалось, что я спал, и кто-то стянул с меня во сне одеяло. Холодно... и почему-то мокро. Нехотя приоткрыл один глаз, вздрогнул и мучительно заставил себя собраться. Память подсунула мне спасительный провал, но я уже все вспомнил. И в изуродованных веках Ангела для этого не нуждался. Но почему же так холодно... я что, без штанов?!

- Почему я без штанов? – я понял, что лежу в окровавленной постели, в которой был убит Фрэнсис, и разозлился. – Ангел, что происходит, черт возьми?

Ангел не отвечал. И стягивал с меня рубашку, через голову, не потрудившись расстегнуть. Я задрожал, больше от ярости, чем от холода, а потом просто задохнулся, когда его сила пригвоздила меня к кровати и обездвижила.

- Большое спасибо за то, что я все еще могу говорить, – зло выплюнул я в его неподвижное лицо. – Твой отец меня и этого лишал, пару раз поражая немотой. Я не понимаю и понимать не хочу, чего ты добиваешься, но обещаю, что будет только хуже! Потому что... – я скривился, – мне опять будто не тебя подсунули. Настоящий ты ни за что бы не раздел бесчувственного меня и не стал бы трахать там, где пять минут назад лежал труп.

Он все так же отделался молчанием и снял с меня последнее, что было. Хотя нет, цепочка с камнем на шее осталась. Подарок фельдмаршала... я не мог уже плакать, при всем желании, меня затошнило от самой мысли о плаче. Я выплакал все, что имел, до того как отключился. И лучше бы я выключился насовсем.

Анджело сел на кровать и приподнял мне ноги, сгибая в коленях. Теперь хотелось смеяться, это было дикостью, фарсом, невероятно, бред в квадрате, в кубе, ну в чем там еще? Я и думать забыл о сопротивлении, смотрел, как он придвигается, нависает надо мной, накрывает длинными волосами... и постепенно задирает мои ноги себе на плечи. Поза удобная и адски приятная. Я сжал его шею ступнями, очертил рассеянным взглядом его губы и понял. Что я хочу. Даже на чужой кровати, даже после убийства ее владельца. Теплая волна возбуждения смывала посторонние мысли, ничто уже не казалось плохим и недостойным. Он спал со своим братом, я шлялся по мужикам и трахал чужую жену. Оба глотнули грязи, оба стоим друг друга. Поверить не могу, что боялся признаться...

- Я больше не хочу слышать бессмысленных сравнений, – он повернул голову, целуя пальцы на моих ногах. – Ты придумал меня и носился со своей фантазией две недели, вводя в заблуждение всех, кто слышал твои россказни. Старого меня, что ты перекрутил и исковеркал, уже нет. А нового меня ты не знаешь. Тем не менее, есть в обеих версиях кое-что общее – я до исступления хотел отыметь тебя, всюду и в любое время. Но сдерживался. Я и сейчас в железных тисках самоконтроля.

- Ты не снял одежду, – тихо заметил я, смело и, в общем-то, бесстыдно потершись задницей о его гладкие штаны. – Более того, ты выглядишь равнодушным к моему телу. Зато я горю. Томлюсь...

- Сколько человек побывало здесь? – нарочито ровный голос. На мои обнаженные ягодицы ложатся его ладони, медленно лаская, едва касаясь. Это унизительно, но я заслужил.

- Двое, – я снова боюсь его.

- Фрэнсис и Дезерэтт? А как насчет третьего?

- Я не спал с ним. Я...

- Сам хотел его трахнуть, но не решался, – он убрал ладони и несильно толкнул меня, заставив вытянуться ему навстречу. Я подчинился, не столько покорный, сколько переполненный любопытством... что будет дальше? Эндж плотно прижался к моей промежности и начал двигаться, в какой-то странной, но очень чувствительной имитации секса. Его член под латексом штанов упирался в ложбинку между ягодиц, почти врезался в меня... терся о нежную раздразненную кожу и иногда задевал вход... я хрипло задышал, пытаясь не стонать. Никто не должен был знать, что мне это нравится, и никто не должен был владеть подобной техникой, это ведь баловство, ничего толкового... – А что если я посмотрю?