- А если я не тот человек? Ну… не тот, кто тебе нужен. Если ты ошибся?
- Сколько у меня родинок на лице?
- Три.
- Вот видишь, ты знаешь. А на твоём – четыре. Признайся, ты смотрел на них и думал: боже, какой бред, чем я занимаюсь, зачем я изучаю его родинки, три маленькие родинки, одна на щеке, вторая на виске, а третья на подбородке. Если он когда-нибудь узнает, то будет громко ржать.
- Всё так… - Клайд растерянно уставился в его прекрасные смеющиеся глаза. - И что? Это тот самый важный признак? Подсчет родинок?
- Да не важно, подсчет чего! Важно, что мы оба проделали эту милую чушь. Мы родные друг другу. Мы связаны. Это и есть – самое важное.
- И поэтому ты хочешь… ты прости, но я озвучу. Чтобы я протолкнул тебе в зад свой член, сделал им ряд повторяющихся движений, кончил и вынул. Этим мы укрепим наше родство, верно?
- Ты отвратителен, - Ла оттолкнул его, вскочил и быстро начал одеваться. - Любящая жена дает своему любящему мужу сделать все то же самое, что ты сказал, а то, что у меня нет женских органов – о да, это серьезное упущение. Кстати, не факт, что я промахиваюсь со своим предположением, многие мужчины хотят трахнуть своих баб анально. Наверное, и ты хочешь. Иди, поищи в этом здании, тут много шалав-первокурсниц, печенкой чувствую.
- Нет, - Клайд вскочил тоже и обнял его сзади, сжав за плечи и помешав надеть рубашку. - Я хочу трахнуть тебя. И только тебя. Хочу, правда. Но только очень осторожно, ведь я боюсь… протиснуть свой уродский член в твой маленький анус и навредить. Я хочу сделать тебе… сделать что-нибудь, как ты и хотел. Что-то приятное, - к нему опять подступило головокружение, дыхание прервалось ещё во время речи, а лицо невыносимо запылало. Потому что он представил то, что говорил. И пульсация резко дернувшей в пах крови вызвала тошноту. Сладкую такую, с потемнением в глазах. Ла все это в нем прочувствовал. Быстро лег на стол, на который опирался одной рукой. Брюки он надеть не успел, и его выгнутая попа прижалась к промежности Клайда, который дернул ремень, за секунду освобождаясь от джинсов, сам немного испытал шок от вида толстых изогнутых металлических стержней, пронизывавших его уретру… и даже испугался. Как он засунет в нежное тело любимого это киберчудовище? Он начал судорожно отвинчивать шарик на конце одной штанги.
- Не смей, - громко сказал Ла Нуи, нашарив его руки и остановив. - Я хочу тебя с этим попробовать. И ты меня попробуешь со сталью. Я так хочу и точка, тебе ясно? - и добавил тише: - Приготовь меня…
- Хорошо, - но он не знает как! Он… на грани, но мозги в панике заработали, он вдруг догадался. Потянулся вперед, ложась на Ла, и робко предложил ему указательный палец. Ла облизал два пальца, медленно и со вкусом смочил их языком и застыл, весь напрягшись. Похоже, он все-таки волновался. Клайд же заметил, что мандраж потихоньку проходит, приставил палец к крохотному отверстию и сглотнул. Там совсем-совсем узко, его мальчик девственный, слишком девственный, хрупкий, он… наверное, о нем сочинили эту дурацкую пословицу «принцессы не какают». Но слюна высыхает, а Ла ждет, и если он ничего не сделает… - Да.
Он вонзил палец наполовину, бело-розовая плоть поддавалась очень неохотно, Ла не двигался, а ему так хочется, чтоб Ла расслабился, тогда ему тоже будет легче творить разврат и безобразие. Он подсунул под живот Ла Нуи руку, поднял его и перенес обратно на кровать. Положил поудобнее на живот, Ла сразу же приподнял попу и раздвинул ноги, Клайд пристроился между, сидя на коленях, наклонился поближе и… начал его лизать.
- Клайд, что ты делаешь, мне щекотно!
- Готовлю тебя, - невнятно проговорил тот, не отрываясь, послушал сдавленное хихиканье Ла и в какой-то момент решился… просунуть в дырочку язык. Ла мгновенно успокоился и часто задышал. Похоже, ему понравилось. Клайд ненароком подумал, что ещё вчера переломал бы все кости человеку, который сказал бы, что он будет ласкать анус лучшего друга… и надавил сильнее, вылизывая розовые стеночки узкого прохода. Он полагал, что подобное вызовет в нем омерзение, но Ла так хорошо пахнет… чем-то терпким и возбуждающим. И он очень чистый. Светлый. Девственный. Его своенравный возлюбленный… Ла застонал, маленькие круглые мышцы вокруг отверстия сократились. И Клайд снова засунул туда палец, теперь это было легко, засунул второй, почувствовал сопротивление упругих стенок места, в которое уже хочет… и хочет сильно. А Ла снова застонал, подаваясь назад и самостоятельно насаживаясь на его пальцы. Похоже, он готов. Конечно, член намного толще и длиннее пальцев, и стонов будет больше. И наверняка половина отнюдь не от удовольствия. Но он очень постарается не причинить боль.
Он обошел вокруг Ла и ужасно смутился.
- Ну, ты сам знаешь, что делать, но если не хочешь…
- Дурачок, - Ла схватил его член, наклонив к себе, и обнял губами головку. Она была уже красная и набухшая от возбуждения, он быстро всосал ее, лаская языком уретру, даже слегка проникая в нее, скользя по штангам и вылизывая тягучую прозрачную смазку, слушал хриплое дыхание Клайда, слушал с удовольствием и сосал, сосал… Вкус горячей и твердой плоти, не помещавшейся во рту, может, и не был так уж приятен, не такой, каким представлялся раньше, до практики… но это был Клайд. Внутри вставшего члена пульсировала его кровь, он мягко сжимал затылок Ла, зарываясь в его волосы и постанывая, и эти стоны были очень важны. А потом головка совсем отвердела и налилась кровью, и член, скользкий и мокрый, он вернул Клайду с ясным требованием в глазах.
Он хотел войти медленно, но оказался перевозбужден гораздо больше, чем думал, и всю силу желания овладеть другом понял, когда вонзился полностью, в восхитительную, очень эластичную тесноту, в Ла было жарко, Ла был… он был всем. И был везде. Клайд жадно обхватил его обеими руками, наваливаясь сверху, подмял под себя, вытянул член почти весь и снова вонзился. Ла вскрикнул. Ему было тяжело дышать, и было просто тяжело от взгромоздившегося сверху тела, но Клайд потихоньку начал осознавать, что с самоконтролем во время секса большие проблемы, потому что ХОЧЕТСЯ, Господи, он раньше не догадывался, что вожделеть кого-то можно настолько сильно. Он стиснул зубы и продолжил, понадеявшись, что Ла выдержит.
Ла Нуи было больно. Грубые металлические штанги как будто оставляли вмятины внутри, а трение… на поверку оказалось неприятным. Закравшаяся страшная мысль о том, что Клайд – не «тот» человек, привела в отчаяние, он дернулся… и Клайд остановился.
- Я делаю всё не так?
Ла молчал. Они оба слишком неопытны. А в своих обрывочных воспоминаниях он занимался сексом с кем-то другим, очень искусным и чутким. Хоть и жестоким. И боль там тоже присутствовала, но она была другая, томящая, садистская и сладкая, каждую секунду обещавшая обернуться в удовольствие. И потом таки оборачивалась. И было действительно море кайфа, и пот заливал глаза, а кровь, которая стекала по ногам, чувствовалась во рту, а загадочный любовник продолжал… и это было страшной сказкой, которую он боялся, но все равно хотел, из-за приятного конца. Из-за конвульсий тела, то ли умиравшего, а то ли бившегося в экстазе от оргазма, из-за жадного поцелуя, который все это сопровождал, пожирая дыхание без остатка. Жутковатое наслаждение, зато им владели по-настоящему. Владели умело и властно. Когда?! Когда это было? Или будет? Может, приснилось…
- Я не хочу продолжать, Ла. Это была все-таки дурная затея.
Он бы мог возразить, но почувствовал себя слишком пустым и замученным. И просто смотрел, как Клайд приводит одежду в порядок и уходит. Все насмарку, и любвеобильные разговоры только усугубили положение. Не осталось ни единого шанса.
========== Capitolo ventiduesimo. Твое ==========
Ла Нуи догнал Клайда на остановке, спрятался за спины пассажиров, не желая начинать спор здесь и сейчас, и сел вместе с ним в автобус. Просто плюхнулся на свободное место рядом, скрестил руки и опустил глаза.
- Ла?! Что ты творишь! У тебя завтра первый день учебы! А ты…
