- Я вовсе не встречаюсь с Клайдом, мам, - я поколебался, не зная, как объяснить свои чувства к нему. - Я не хочу, чтоб ты так думала, и плевать, что ты видела и как бы хотела это истолковать. В конце концов, никто из нас раздет не был. И раздеваться не собирался. И продолжать в том же духе… понимаешь? Прошу, пойми. Я знаю, это сложно. Я не дерзну назвать себя нормальным, но с Клайдом меня связывает нечто другое. Поэтому я злюсь, когда ты ругаешь его. Он мой… ну… - я зажестикулировал, - бллин! Он мой друг. Только проявления дружбы у меня странные.
- Ты все-таки уйдешь? - она вытерла слезы и попыталась улыбнуться.
- Мне завтра возвращаться во Флоренцию. Я заскочу за вещами. Испечешь мне пирог?
- Испеку. А есть хоть одна причина, по которой твой друг выглядит как…
- Бомж? Уверен, что есть. Но он не грязный и не оборванный, мам, пожалуйста, избавься от стереотипов. Он хороший. И постоянно обо мне заботится, только ты не замечаешь.
- Неужели?
- Все, я тороплюсь. И отдай мне второй ключ от комнаты.
Соланж ловко увернулась от моих рук, положила ключ в карман и победоносно похлопала по нему. Ладно. Здесь я все равно больше не буду целоваться с Клайдом. Я прошел через кухню, стащил со стола пару брускетт и пробрался к забору. Он ждал меня там, сидя прямо на земле и потягивая пиво.
- Куда пойдем? У меня достаточно денег, чтоб снять в Ареццо любые апартаменты.
- Тебе незачем светиться со мной перед разными людьми и порождать неприятные слухи, - он метко запустил пивной крышкой в дырку в заборе и повел меня куда-то через весь город. Когда сорок минут спустя мы остановились перед имением инспектора местной полиции, у меня ослабели коленки.
- Клайд, почему мы здесь?
Он молча отпер калитку в кованых воротах и пригласил меня пройти. Дорожка вымощена дорогой красной плиткой, дом облицован мрамором, деревья в саду аккуратно подстрижены, шаровидные кроны, кусты ромбами, богато изукрашенные клумбы… Клайд двигается среди этого великолепия в своих лохмотьях спокойно и естественно, а у меня бешено колотится сердце. От кучи вопросов, от сотни догадок. Я переступил порог его дома. Нас встретила его мать. Я почти уверен. Я знаю. Но Господи… как же трудно в это поверить.
У неё преждевременно увядшее лицо, ранние морщины, усталость и тревога, навеки поселившаяся в уголках глаз. Она судорожно сжимает костлявые руки, прячет их в белом переднике при виде Клайда, его мощной фигуры, высокого ирокеза, сурового лица в обрамлении пирсинга. О Боже, я сейчас провалюсь сквозь землю, чтобы не мешать. Как давно она его не видела? Месяц? Год?!
- Здравствуй, сынок, - шепчет она дрожащим голосом, слабая, миниатюрная… женщина, родившая такого мужика. У меня сейчас отвиснет челюсть. Он чмокнул её в щеку, не произнеся ни слова, и жестом поманил меня за собой.
Анфилада комнат, в которые можно заглянуть и обмереть от восторга или зависти. Он уверенно пропускает их все и останавливается у лестницы на чердак. О да, кто бы сомневался. Бунтарь, неформал, противник власти и богатства. Клайд влезает под крышу первым и быстро втаскивает меня за руки к себе в логово. Тут пыльно, но в целом чисто, и даже без особых следов беспорядка. Стул и стол, сколоченные из полированных досок, простой ящик, в котором свалена одежда, и широкий спальный мешок. Мебели минимум, но зато панковский интерьер с избытком набит различными неожиданными вещами. Десятки свечей на полу в разнообразных, очень красивых подсвечниках, черепа и кости, явно не животных, какие-то фигурки, сделанные вручную из различных материалов, от ткани до глины, плакаты с анархистскими лозунгами, факелы, сушеные фрукты, баночки с краской… хм, бензопила. Я осторожно переступил через неё и осматривался дальше. На одной стене криво висящие стеллажи, они набиты книгами, а ещё комиксами и компакт-дисками. Плеер я краем глаза увидел в спальнике, не удивился. На подоконнике слухового окна боком лежит тонкий, почти невидимый ноутбук. Я непроизвольно ахнул, он стоит черт знает сколько денег, и он явно новый, модель текущего года. Я повернулся к Клайду, который доставал из вмонтированного в стену холодильника ещё пива.
- Ты постоянно живешь здесь?
- Да. Влезаю ночью через балкон, чтоб не тревожить ее. Лестницу втаскиваю. Не хочу, чтоб она видела и слышала. Сегодня впервые за последние три года зашел через дверь.
- А отец?
- Он на работе. Я не разговариваю с ним с одиннадцатилетнего возраста. Мы поссорились, я ушел отсюда. Возвращался, только уступая мольбам матери.
- Почему ты никогда не рассказывал?!
- Не замечал, чтоб ты интересовался, - он протянул мне пиво привычным жестом. - Не волнуйся, им неплохо живется без меня. Есть ещё старший брат Манфредо, он правильный папин сынок, заканчивает полицейскую академию. Скоро пойдет работать.
- А ты? У тебя есть хоть какие-то цели?
- Какая разница, Ла? Располагайся. Принести что-нибудь?
- Нет, - я отпил пиво. Мягкий вкус, почти без горчинки. - Тебя действительно зовут Клайд?
Он посмотрел на меня с искренним удивлением.
- Да. Имя первенца по обычаю передается от дедушки, а второму ребенку – может дать мать. Маме нравилась та пара преступников, Бонни и Клайд, чем она вечно вызывала неудовольствие отца. Она упрямо дала мне это имя, и он сразу же меня невзлюбил.
- А как зовут отца?
- Доменико. Доменико Манчини, - Клайд сел на пол, на какую-то тряпку, бывшую когда-то зеленой оконной шторой, а я сел у него между ног. Медленно отставил бутылку и притянул его голову ближе к себе. - Ла, ты неисправим.
- Я знаю, - со второй попытки я овладел его губами, и больше он не сопротивлялся.
Комментарий к Capitolo tredici. Договор
¹ С потрохами, букв. с кожей и волосами (нем.)
² Дэз употребил слово blue, подразумевая филиал корпорации на Гавайях. Офис в Лос-Анджелесе именуется зеленым (green или eko), в связи с удаленностью от производственных мощностей.
========== Capitolo quattordici. Ошибки ==========
Ненавижу выходные. Итальянцы – ленивая нация, а в субботу их вообще не сдвинуть с места и не заставить шевелить толстыми задницами. Я позвонил в управление, чтобы узнать от сонного дежурного, что Сантис уехал на рыбалку, а мои бумаги касательно калифорния приедут из Милана не раньше среды. Обалдеть какая оперативность. Но это ещё не все. Задержанного Доменико Манчини преспокойно отпустили домой с подпиской о невыезде. После путешествия в багажнике ему был оказан самый учтивый прием, цветы, конфеты, извинения, так что… придется мне самостоятельно навестить его в родных пенатах.
Я настроил GPS, загрузил схему маршрута в бортовой компьютер, и Феррари повез меня в Ареццо. Провинциальный городишко, ничего примечательного. Жилые дома, траттории, пара отелей и магазинчиков. Убого и неинтересно. Дом Манчини выделился из общей массы вычурностью и нарочитой архитектурной безвкусицей. Я из вежливости позвонил в ворота, потом все равно сам отключил электронный замок и въехал во двор.
Никто не выбежал встречать и арестовывать за вторжение, уже интригует. В дверь я звонить не стал, сразу открыл своим «ключом». Определил кухню как место обитания одной женщины, видимо, хозяйки, заглядывать туда не буду. Женщины по умолчанию не являются мишенями или помощниками. Довольно слабую и размазанную человеческую ауру уловил на втором этаже, и сверхмощную нечеловеческую – где-то выше, на крыше или чердаке, возможно. Заинтригован сильнее, размышляю, с кого начать. Однако, Доменико выбрал меня сам, зарядив пистолет и выбежав из кабинета с криками:
- Стоять! Стрелять буду!
- Да стреляйте, ради Бога, - я насмешливо поднял руки вверх. - Хотите повторить опыт, плохо усвоенный в доме мафии?
- Ты! Вы… - он опустил «беретту». - Мистер Инститорис, извините, но какого хрена вы делаете в моем доме?
- Вас ищу, синьор. Почему вы не задержаны?
- Закон не предписывает держать в заключении гражданина дольше четырех часов, если ему не выдвинуто никаких обвинений.
