И именно Дэмис был тем, кто четко разграничил в детском сознании понятия «хорошо» и «плохо». Каэлин был ему за это очень благодарен. Кто бы мог подумать, что суровый, хладнокровный убийца, вампир-некромант может быть таким терпеливым и заботливым наставником? Порой ему казалось, что Дэмис больше предан его сыну, чем ему самому. И что малыш больше любит Дэмиса, чем своего отца.
Впрочем, такие мелочи Каэлина не трогали. Главное, что сын сыт и в безопасности. Со временем он смог научиться любить его и видеть в нем нежную красоту и кротость Мари, а не вечно голодного маленького вампиреныша. Детей Каэлин терпеть не мог, как человеческих, так и вампирских. Хотя они мало чем отличались друг от друга.
— Владыка! — От мыслей Каэлина отвлек начальник охраны безопасности особняка, когда он шел по коридору в свою спальню.
— Что случилось, Норт? — повернувшись к вампиру, спросил он.
— Мы поймали Рэма.
Глубоко в подвале, под шикарными залами и комнатами роскошного особняка дю Шарма, находились подземные казематы и настоящие средневековые темницы. Здесь было сыро, мрачно и холодно, разве что крысы не бегали. Крысы вампиров боятся, как и все остальные животные. Здесь Каэлин наказывал провинившихся.
— Ты очень… очень сильно расстроил папочку, — произнес Каэлин, нависая над красивым вампиром.
Да, Влыдка знал, что многие его подданные за глаза называют его большим папочкой-вампиром, но это было скорее из уважения и… любви, как бы странно это ни звучало, чем цинизма и скепсиса. Кланы, что присягнули на верность Каэлину дю Шарму, уважали и ценили своего Владыку. А те, что, присягнув на верность, не уважали и не ценили… не жили.
Двое вампиров держали Рэмиэля за руки, чтобы не вырвался и не сбежал. Дэмис стоял тут же, возле двери, равнодушно наблюдая за сценой казни. Это был, конечно же, не первый раз, когда он видел, как Каэлин вымещает свою злость на ком-то, попавшемся под руку, карает предателя или отказавшегося повиноваться вампира.
Рэм молчал, глядя куда-то в район шеи Каэлина, словно хотел вцепиться ему в глотку.
— Где мой артефакт?
Пойманный вор ничего не ответил, но ответ Владыка прочел в его мыслях, хотя Рэм и пытался неумело поставить блок. Но что Древнейшему ментальные щиты какого-то птенчика?
— Ты ведь знаешь, как я поступаю с предателями, верно? Ты решил, что у Эллина тебе будет лучше? — Каэлин оскалился. — Что ж… твой выбор, я не могу тебя винить. Но ты дерьмо и трус, если не сказал мне о своем выборе в глаза.
Рэм опустил взгляд, но Владыка намотал кудрявые каштановые волосы на кулак и вздернул его голову вверх. Присев перед ним на корточки, Каэлин почти прижался губами к уху мелко вздрагивающего вампира и негромко произнес:
— Тебе надо было сказать мне это, Рэм. Сказать и попытаться уйти через парадную дверь, а не через черный ход, прихватив мой артефакт. Может быть, я и отпустил бы такую пешку, как ты. Ну а теперь я вырву тебе сердце.
На свободной от захвата руке Владыки мгновенно выросли острые длинные когти. Рывок — они вонзились в грудь предателя, проломив грудную клетку. Послышался отвратительный хруст костей, и Рэм заорал от обжигающей боли, заливавшей грудь.
Черное сердце все еще судорожно пульсировало в пальцах Владыки. Каэлин поймал взгляд Рэма и улыбнулся.
— Я бы скормил это песику Дэми, но, боюсь, мой сын огорчится, если его собачка отравится твоим ядом…
Владыка бросил сердце на пол и наступил на него. Он никогда не прощал предателей.
— Дэмис, сделай так, чтобы ему было больно, а затем убей, — приказал он и вышел за дверь, оставив Рэма на попечение своей карающей длани.
О, некромант знал много способов заставить даже балансира визжать от боли, как свинья, которую разделывают живьем.
Комментарий к Кровавые будни Владыки вампиров
Сиквелл к этой главе: http://ficbook.net/readfic/1862229
========== Зачарованный кровью ==========
Эмет торчал в особняке дю Шарма уже больше шести дней. Неведение угнетало его. От Адреана не было никаких новостей, его комната ему уже осточертела так, что он готов был биться головой об стенку. Он слонялся из угла в угол, не зная, чем себя занять, даже несмотря на наличие скоростного интернета и телевизора.
Все, что ему оставалось — только размышлять. Он лежал на кровати, гоняя ракеткой мячик для пинг-понга на веревочке и заложив за голову одну руку, и думал, думал, думал… В основном о своем сне. Это был первый раз, когда Адреан поцеловал его. И сразу же исчез, козел… После этого сна он очнулся весь взмыленный, возбужденный и взбудораженный. А что это было? Просто. Один. Поцелуй. Ничего такого, черт бы его побрал, но, наверное, это привилегия всех инкубов, целовать так, что потом хоть дрочи. Вот честное слово. И ведь это было всего лишь во сне!
А те вспышки видений, которые Адреан показал ему в ресторане? Они коснулись лишь краешка его сознания, он сумел на краткий миг почувствовать, как это может быть, как это вообще бывает, но лишь при одном воспоминании об этом миге Эмета пробирала дрожь возбуждения и начиналась вполне себе естественная реакция. Причем до поцелуя Эмет так остро на эти воспоминания не реагировал…
Теперь возникали вполне понятные вопросы вроде: а может, он латентный гей? А может, он и не гей вовсе, просто это все инкубовские штучки демона? И так далее. Эмет терзался этими вопросами уже неделю, а Адреан до сих пор не устроил ему ни одного свидания во сне, чтобы рассказать, как там у него продвигаются дела. Телефона, насколько самому Эмету было известно, у Адреана отродясь не водилось. Может быть, с ним что-то случилось?
Парень старался гнать от себя эти мысли, поэтому о своей реакции на инкуба думать было предпочтительнее. В конце концов, дело таки дошло до дрочки, потому что было уже невмоготу!
Воспоминания о том сне продолжали туманить сознание, а мысли не оставляли в покое, пока… В общем, результат был очевиден: после того, как тело расслабилось и наполнилось сладкой истомой, вспоминать стало еще более стыдно.
Эмет надеялся, что Адреан не прочтет эти мысли в его голове при встрече. Определенно, воспоминания о дрочке на инкуба можно было отнести к мыслям эротического характера. Господи, ну почему он не умеет ставить те самые ментальные щиты, о которых рассказывал Адреан? Впрочем, вряд ли бы для демона они стали помехой…
*
К тому моменту, как с Рэмом было покончено, часы уже показывали пять утра. До полного восхода солнца оставалось еще как минимум три часа, ведь осенью оно вставало поздно. Приняв душ едва ли не третий раз за ночь, Каэлин надел свежую черную рубашку и брюки. Настроение немного поднялось, но все-таки недостаточно. Его ночной «день» был безнадежно испорчен с самого «утра». А что могло ему поднять настроение? Правильно, только новая игрушка…
…В квартире Шейдона было тихо, темно и… уютно. Мерно тикали старые часы на стене. Пахло мужским гелем для бритья и почему-то яблоками. Так и есть, на кухне Каэлин нашел на столе вазу с кучей этих фруктов. Шейд любит яблоки?
Он обошел несколько комнат, которых в квартире было три. Приближаясь к спальне, Каэлин учуял другой запах, примешивающийся к запаху его смертного. Мужчина в комнате был не один.
Владыка недовольно поджал губы и проскользнул в спальню. Так и есть — на кровати лежал сам Шейд, а на его груди, уютно пристроившись, посапывала какая-то девица. Настроение упало еще ниже, красная пелена застила глаза, глухое рычание сорвалось с губ и мгновенно вытянулись иглы.
Мужчина приоткрыл сонные глаза и включил светильник, стоявший на прикроватной тумбочке.
— Твою мать! — От неожиданности он резко сел, подтягиваясь на руках.
Девица проснулась и, увидев напротив монстра со светящимися красными глазами, завопила что есть мочи. Это еще больше разозлило Владыку. Одним прыжком подскочив к кровати, он схватил ее за горло, вспоров нежную кожу когтями. Бесцеремонно отклонив голову вбок, вампир впился клыками в беззащитную шею, разрывая ее в клочья, и в несколько огромных глотков осушил полностью. Ну, или, по крайней мере, наполовину. Крик оборвался, тело только конвульсивно дергалось в его руках. Отбросив труп на пол, Каэлин щелкнул пальцами, и он вспыхнул, подожженный силой его мысли. Тело сгорело дотла за несколько мгновений.
