— Что за растяпа, — проворчал раздраженный Владыка, глядя, как останки подчиненного пеплом осыпаются на персидский ковер. — Дэмис, распорядись, чтобы убрали.

Отряхнув ладони от пепла, Каэлин вышел из комнаты. Пришлось снова принимать душ, но он решил, что лучше поплавает в бассейне. Гостиную, пока он прохлаждался, вылизали так, что она сверкала. Владыка мог простить, если был в благодушном настроении, даже очень плохой в его понимании проступок, как, например, сегодняшнюю кражу ценного артефакта, но грязь… Нет, грязь он не простил бы. Дю Шарм ненавидел нерях, грязнуль, и в его доме всегда все сверкало идеальной чистотой, от хрустальной люстры в огромном холле до сияющего паркета на полу.

Плавание заняло у Каэлина полчаса, потом Дэмис подал ему полотенце и шелковый халат. Да, у Владыки был фетиш на шелк, который так приятно льнул к телу, принося сладостные ощущения. Шелковых рубашек у него было очень много, и спал он исключительно в шелковой пижаме. А вот простыни были обыкновенные, а то соскальзывать на пол ему не очень хотелось.

Затем Каэлин обычно занимался документацией: как-никак, он был «человеком» деловым и имел огромный, процветающий благодаря его стараниям бизнес, и не только в Америке. Например, у него были свои судовые верфи, а еще он имел несколько десятков яхт, которые сдавал напрокат туристам и зажравшимся знаменитостям из Голливуда. Да мало ли чем может зарабатывать себе на жизнь Владыка вампиров? На пару сотен особняков хватает, и ладно.

Обычно, если ни у кого из его подданных для него не было дел, он просиживал за документацией почти всю ночь, ведя видео-разговоры с президентами различных компаний, владельцем которых он являлся. Но если настроения не было, никто не мог запретить Владыке пойти прогуляться по городу и заглянуть, например, в элитный клуб.

Дэмис уехал проверять мальчишку, и когда вернулся, то доложил, что все в порядке, а Каэлин все еще возился с бумагами. Его секретарь, чопорный вампир, напрочь лишенный всякого очарования, присущего почти всем балансирам, стоял рядом с его креслом и помогал разобраться в документации.

Было три часа ночи, когда Каэлину это надоело.

— Закончим завтра, — буркнул он, оставив своего секретаря одного, и вышел из кабинета.

Решив проведать сынишку, Каэлин направился в правое крыло своего особняка, почти целиком отданное мальчику. Все это крыло тщательно охранялось самыми лучшими вампирами, которых отбирал он сам по различным критериям. В них Каэлин был уверен, как в самом себе, хотя полностью доверять Владыка мог лишь Дэмису.

Он обнаружил Дэмиэна под присмотром своего некроманта. Мальчик сидел на полу, складывая из разных кубиков латинские слова. Вампир-полукровка, он рос и развивался так же, как обычный человеческий ребенок, ну, разве что чуточку быстрее, но в силе и реакции не уступал обычным вампирским детишкам, которых Каэлин повидал достаточно на своем длинном веку.

Дэмис сидел рядом на корточках и иногда помогал ему, подсказывая, какие еще слова можно собрать.

— Дэмис, мы пойдем сегодня гулять? — спросил мальчик, старательно раскладывая фигурки на полу. — В сад?

— Конечно, если мой маленький господин желает, — улыбнулся вампир, подавая мальчику следующую фигурку.

— Ты поплаваешь со мной перед сном? Папа разрешил поиграть в бассейне. — Дэмиэн потянулся к вампиру, чтобы взять еще одну букву.

— Все, чего пожелает мой маленький господин, — снова отозвался некромант, вложив в хрупкие маленькие пальчики требуемое.

Дэмиэн улыбнулся и, приподнявшись, неожиданно чмокнул его в щеку.

Каэлин неслышно прикрыл дверь, оставив небольшую щелочку между ней и стеной, и прислонился к стене спиной.

Единственный, кому он когда-либо доверял так, как не доверял бы даже самому себе, был Дэмис. Он не мог припомнить точное количество раз, когда некромант спасал ему жизнь. Но самое главное, Каэлин был твердо в нем уверен еще и потому, что Дэмис сотни раз доказывал свою преданность. У него было много возможностей убить Владыку, чтобы занять его место. Перед ним Каэлин представал когда-то слабым и изможденным — нелегкие времена, которые постоянно меняются, время не стоит на месте. Была война между кланами, были внутриклановые конфликты, не то что сейчас — тихо и мирно. И не раз Каэлин был на волосок от смерти. В позапрошлом веке третий Древнейший был, наконец, отстранен от большой политики. Каэлин собственноручно практически изничтожил его с лица земли — его и Эллина. Но сам при этом едва не погиб, много сил ушло на то, чтобы завоевать власть, занять вершину вампирской иерархии, стать тем, кем он был сейчас и кем собирался оставаться еще долго. Много дней ушло на то, чтобы восстановиться после той битвы. И Дэмис… Дэмис выхаживал его, как маленького, более того, он поил его своей собственной кровью, чтобы исцеление шло быстрее. Только благодаря ему Каэлин был жив сейчас. А ведь в то время у Дэмиса, уже очень сильного вампира, была возможность убить его раз и навсегда, ослабленного, немощного, едва живого после той злополучной битвы. Но Дэмис не убил.

А сейчас… сейчас он следит за его сыном, как не следил бы, наверное, даже за своим собственным. И с какой преданностью и заботой он смотрел на маленького полукровку… Каэлин никогда не видел, чтобы Дэмис смотрел так на кого-то. Ни разу.

Многие вампиры не очень любили малыша Дэмиэна за то, что его матерью была человеческая женщина, но разве Владыку волновали такие мелочи? Он любил эту смертную когда-то, сейчас же от нее остались лишь прах в могильном склепе и он, Дэмиэн. Пожалуй, единственное существо, которым Владыка дорожил больше всего на свете. Он любил в этой жизни три вещи, три вещи, ради которых стоило жить, которые стоило ценить, это он твердо знал, прожив много веков. Это власть, могущество и богатство. Долгое, долгое время три эти фактора являлись приоритетами в его жизненных ценностях, пока не появилась Мари. Тогда Каэлин узнал, что любовь гораздо важнее. Но за все надо платить, и боль от потери любимой сделала Владыку, который и раньше не отличался излишней сентиментальностью, еще более жестоким и беспощадным. Врагов надо убивать, предателей сжигать, тех, кто не подчиняется, — изничтожать. Никаких слабостей, никаких сантиментов, только кровь и власть. А если слабость все же есть… то ее надо защищать любой ценой, даже ценой собственной жизни. Сейчас у Каэлина была одна слабость — Дэмиэн. Но за сына он был спокоен: так, как охраняют его, даже дракон не охраняет свои сокровища. К тому же почти все время с ним находился Дэмис.

Возможно, после смерти Мари он бы избавился от ребенка, который убил его возлюбленную, выбираясь на этот свет. Но, во-первых, она сама пошла на это, даже зная, что плод, который она носит, в конечном итоге убьет ее. И те месяцы, что она была беременна Дэмиэном, те месяцы, что он выпивал ее жизненные силы, она была счастлива, в то время как Каэлин ходил мрачнее тучи. А во-вторых… Во-вторых, Дэмиэн слишком напоминал ему мать. С детского наивного личика на него смотрели нежные и ласковые глаза Мари. Но в те моменты, когда эти глаза становились красными, Каэлин чувствовал такую безысходность, что старался избегать мальчика. Плод союза смертной и монстра — да, он был прекрасен. Но Дэмиэн был необычным ребенком, не мог контролировать свою силу и жажду с рождения, как другие вампирские дети… Первые месяцы ничто не могло его насытить, человеческую же пищу он есть отказывался напрочь. Некоторое время после рождения сына и смерти Мари с ним находился только Дэмис, который кормил ребенка, ухаживал за ним, следил, потому что у самого Каэлина не хватало сил даже просто взять сына на руки. В его голове не укладывался нежный и хрупкий образ Мари в лице кровожадного монстра, каким, по сути, являлся и он сам. И их ребенок был таким же — красивым чудовищем. Но потом малыш стал расти, понимать многие вещи, Дэмис терпеливо возился с ним, обучая алфавиту, цифрам, читая ему на ночь, объясняя все те элементарные вещи, какими интересуется каждый человеческий ребенок. И чудовище стало превращаться в ласкового кроткого малыша. Дэмиэн понял, что убивать плохо, и больше не трогал служанок, которые приходили убирать в его комнате. Понял, что много крови пить нельзя, жажду надо контролировать.