- Девочка моя, ты же напишешь мне, как приедете? Много пиши мне, я не представляю, как буду жить без тебя эти две недели, милая. - она расплакалась, и я тоже была готова к ней присоединиться, но меня в кой-то мере от слез спас Эдлир. Отвел немного в сторону от всех. Приподнял за подбородок и впился губами. Реветь тут же расхотелось. Все-таки мне точно нужно побыть вдали от него хотя бы недельку. Абсолютно точно.

Тетушка рыдала еще сильнее, смотря на наше романтическое расставание. Как же, он так романтично посадил меня в карету, так крепко обнял, так мило послал воздушный поцелуй. А когда мы все же тронулись с места, еще и не забыл помахать вслед, как полагается возлюбленным людям при расставании. Я не очень люблю ездить в каретах, но выбора не представлялось. Вернее, он был. Эдлир мог запросто перекинуть нас к Икану в поместье. Но тот наврал тетушке, про нестабильность магии, большие затраты на расстояние, а мне сказал прямо, что просто вредничает. Желает мне удачи в пути, жаждет, чтобы я на себе прознала все прелести путешествия. Ну и бог с ним. Впереди маячили полные веселья деньки, когда выехали за черту города, на душе стало так легко, что я не с того ни с чего начала заливаться смехом, Уля меня тут же поддержала.

Мы уже пять часов ехали по пыльной дороге. Замок остался далеко позади, а пейзажи постепенно становились все однообразнее и однообразнее. Нашей целью было добраться до одной крохотной деревеньки часам к десяти вечера. Ехать ночью тетушка категорически запретила. Пусть карета с именным графским гербом и находится в относительной безопасности, то лошади уж точно не железные, да и куда в потемках угодишь, неизвестно. Мы с Улей были в восторге, особенно когда обнаружили под сиденьем корзину битком забитую сладостями и выпечкой от Марты. Сначала мы трещали, как базарные торговки, но потом тема зашла о мужчинах, и я предпочла задумчиво глядеть в окно.

- Луна, ну что ты грустишь? Скоро ты встретишься с Иканом и уладишь все свои внутренние переживания. В конце концов ты едешь к нему в гости не как его девушка, ты вполне сможешь не отвечать на его ухаживания, если не захочешь. - Уля попыталась меня подбодрить, но проблема была в другом.

- Ты не понимаешь, Уль. Я чувствую себя грязной, потасканной, и вся эта история с Эдом. Я хочу бросить все и пойти раскаяться перед тетей. Даже если я и захочу завести отношения с кем-либо, тем же Иканом, то как мне быть, когда за углом меня поджидают горячие руки Эдлира и его обжигающее дыхание? Как покончить с этими глупыми сплетнями, в которых сама и виновата. И даже если мы с Эдом объявим, что расстались, то пересуды пойдут все равно, и, поверь, причину нашей размолвки придумают тут же, да еще и какую. А как жить дальше, когда нам надоест играть? - задавалась я этим вопросом уже много раз. После всех наших бурных приключений , да еще и при огромном количестве свидетелей, моя репутация была потрачена безвозвратно.

- Может и не надо расставаться тогда? - с улыбкой посмотрела на меня Уля.

- О чем ты говоришь? - я залилась румянцем. - Я и Эдлир... это невозможно.

- Зато целоваться на каждом углу и спать в одной кровати вам вполне возможно вдвоем. - продолжала настаивать на своем она.

- Но Уля...

- Что, Луна? Ваши отношения уже давно не игра, пойми. Вернее игра, но только для вас двоих. Уверена, что Эдлир уже давно понял, что все это небеспочвенные обнимания и держания за ручку. Хотя, может и не понял. Вы оба вбили себе в головы, что просто игра, что так надо, что это потом закончится. Но когда потом? Ты знаешь, когда это произойдет, а? - Уля своими словами ставила меня в тупик. И правда, мы даже никогда не говорили, когда закончим притворяться. Да и самое странное, что на самом деле мы ведем себя как счастливая парочка даже наедине. Уля поняла, что разговаривать со мной бессмысленно, поэтому достала учебник, тетрадку и погрузилась в учебу. Я же еще немного поморочила себе голову, а потом также принялась заниматься полезным делом. Читала один старинный фолиант. Мне привезли его из столичной библиотеки, из тысячи страниц мною было изучено триста. Сборник танцев народов мира, звучало завораживающе, да и уже кое-что интересное я узнать успела. Так мы и просидели, занятые своими делами, до самого вечера. Еще час оставалось терпеливо ждать прибытия .

- Все, леди уважаемые, приехали. Извольте выгружаться. - кучер распахнул перед нами дверцу кареты и сообщил о прибытии. Я еле растолкала успевшую задремать Улю. Та сонно мотала головой, пытаясь с трудом разлепить глаза. Когда в лицо ударил свежий прохладный воздух, мы более менее оживились.

- Леди, меня звать Нарма. Я жена старосты нашей деревни. Вы уж не гневайтесь, слег муж с простудою, неделю лежит, а на поправку не идет. - невысокая, можно сказать суховатая женщина лет сорока пяти украдкой вытирала слезы, видимо, положение ее мужа действительно было незавидным.

Нашу карету и лошадей определили в местную конюшню, больше напоминающую сарай. Все-таки я уже успела забыть, как это - жить в глубинке. Домики старые, деревянные, серые. Люди одеты в одежды прямого кроя из простых однотонных тканей. И не то, чтобы крестьянам так плохо жилось, это все пережитки прошлого. Люди сами отказываются изменить свой жизненный уклад, противничают новым фасонам одежды, и вовсе плюют на образование. Раньше тетушка пыталась с этим бороться, хотела открыть в крупных деревнях обязательные школы, но увы, это привело лишь к недовольству народа, а в следствие и упадка работоспособности. Тогда Ролан решительно запретил тетушке все попытки по изменению быта крестьян, так они и умнее не станут, и графство к нищете привести могут. Она, конечно, расстроилась, но к словам прислушалась и теперь всецело отдает себя Фейвилю.

Мы направились следом за Нармой, двое ее сыновей, мальчишек лет по пятнадцать тащили наши чемоданы к дому. Как и следовало ожидать, дом старосты в деревне был самым лучшим: крепенький, двухэтажный, с еще не покосившимся забором. Нас тут же усадили за стол, уставленный дымящими котелками с картошкой, кашей, супом. Даже неловко стало, все стоят и наблюдают, как мы едим. Но и их к столу приглашать нельзя, этикет запрещает намертво. Поэтому жевали мы быстро, чтобы жильцы дома тоже успели насладиться еще горячей едой.

Закончив с поздним ужином, мы уже собирались пойти в отведенную нам комнату. Как со второго этажа, где находилась хозяйская спальня, спустилась молодая девушка, чуть помладше нас.

- Ох, маменька. Опять в бреду лежит, в поту весь, не ест, не пьет, маменька. - девушка зарыдала, утирая слезы рукавом широкого льняного платья. Как только она заметила нас, тут же постаралась взять себя в руки, перестала плакать и застыла на нижних ступенях лестницы безмолвной статуей с опущенной головой.

- Вы простите нас, леди, что наверху вас поселить не смогли. Муж там мой, болеет, нельзя ему с кровати вставать, никак нельзя. - Нарма принялась оправдываться, испугавшись не пойми чего. Ну мы же не звери в конце концов, все понимаем. Даже жаль стало эту семью. Любят они своего отца, а помочь ни чем не могут. Уля понаблюдала за всей этой картиной и скрылась за дверями нашей комнаты. Спустя минуту она появилась вновь, держа в руках небольшую коробочку.

- Покажите мне больного, я попробую помочь. - предполагая, что те сейчас же начнут отговаривать ее, опасаясь, что их отец заразит леди, она произнесла фразу слегка приказным тоном. Нарма тут же повиновалась, мы поспешили подняться наверх.

На большой дубовой кровати окутанный кучей ватных одеял лежал мужчина. Настоящий деревенский мужик. Большой, как медведь, мясистый, с широким бородатым лицом. Только таким он был пока не слег с болезнью, сейчас же он изрядно похудел, лицо побледнело, из него действительно уже уходила жизнь. Помня, как умирали мои родители, я это поняла в ту же минуту. Уля сейчас же приказала стащить с больного все одеяла, оставив лишь одно. Влила ему в рот какой-то противовоспалительный сироп, лицо обтерла настоем из лесных трав, также выдала Нарме пузырек с лекарством, приказав добавлять его по ложке на стакан молока каждый день и давать больному. Ясно, что наши средства весьма отличались от деревенских, спустя десять минут сироп начал действовать, мужчина согрелся изнутри, а его щеки слегка порозовели. Восхищенная женщина не верила своим глазам. Она тут же ринулась обнимать мужа, но тот уже спал мертвым сном, под действием снотворного.