Почему-то мне показалось, что если кто-то будет недоволен, достанется именно старшему бармену, а мне очень бы не хотелось, чтобы его отчитали.

Поэтому, налив в стакан ровно двести грамм, перегнулась через стойку, на что сзади послышался удовлетворенный свист, подхватила пару кубиков льда из специального ведёрка, кинула их в стакан и красная, как рак, до кончиков ушей, толкнула стакан в нужную сторону со словами:

— Пожалуйста.

Мужик ловко поймал стакан рукой и, сказав «спасибо», кинул деньги на стойку и ушёл в толпу.

Повернувшись, наткнулась на взгляд старшего бармена, с интересом изучающего меня. Он будто к чему-то примерялся.

Я ещё раза два, наверное, выполнила заказы из того же виски и уже собиралась уходить, ибо танцевать я не хотела совершенно, но меня уцепили за руку и усадили обратно.

Испуганно повернувшись, наткнулась на этого самого бармена, который с косичками.

— Лет сколько? — спросил он сурово.

— В-восемнадцать, — соврала я и нервно сглотнула.

— А теперь правду!

— С-семнадцать, — выдохнула я и опустила голову

Ну вот, сейчас он позвонит моему отцу, меня заберут и закроют дома на всю жизнь.

— Так, возраст рабочий, значит, нормально, — пробормотал он, а потом заорал, перекрикивая музыку. — Дениска, иди-ка сюда! — из подсобки выскочил тот самый неприятный парень и встал перед ним. — Дениска, не обессудь, но ты нам не подходишь. Сдай фартук.

Парень понуро повесил голову и снял попрошенную вещь.

— В общем так, — теперь все его внимание было сконцентрировано на мне, — поздравляю, девушка, вы приняты! Можете переодеться там, — в меня полетел тот самый фартук, а парень указывал на подсобку.

Я его не поймала, поэтому он просто накрыл меня с головой.

Я была в шоке.

Меня только что приняли на работу? Это как так-то? Я же ничего не сделала!

— Эй, ты как там? — фартук стянули, а я продолжила пялиться в одну точку.

— Но я не могу! — очнувшись после щелчка перед глазами, воскликнула я.

— Ну тебе сложно, что ли? — пошел на подлость бармен: давит на жалость. — Ну поработай, пока мы не найдём замену! А то ты сама видела, какой из него бармен! Ну, пожалуйста! Я не смогу с клиентами справиться один, и меня уволят! А мне жену кормить надо! Детей маленьких…

— Да согласна я, согласна! — буркнула я. Быстро согласилась, да. Но я ведь сама этого хочу! — Где переодеться?

Он счастливо улыбнулся и указал на подсобку.

По сути, переодеваться-то не надо, просто фартук надеть, но все-равно.

Подсобка представляла собой огромную комнату с диваном, на котором можно было вытянуться в полный рост, столом с несколькими стульями, дверью в душевую и шкафчиками. Найдя тот, на котором не было никакого имени, засунула туда куртку и надела фартук, который доставал мне до колен почти.

Заплетая колосок, вышла из помещения для персонала и прошла в святая святых — барная стойка.

— Что мне делать? — спросила я, закрепляя косу резинкой.

— О, ты всё? — я кивнула. — Значит слушай: эти два метра, — он указал на ту сторону, где стоял сам, — моя территория, и все клиенты на ней мои. Это, — теперь та часть, где была я, — твоя, и все клиенты в этой зоне тоже твои. Собственно, все, пожужжала! Зовут, кстати, как?

— Беатриса, — откликнулась я, доставая с верхнего стеллажа бутылку мартини.

— Ого, а как сокращенно будет?

— Бята, Бяточка, Бятка.

— Круто, а меня Антоном.

С уверенностью могу сказать: это лучший день за последние семь лет!

Мне все улыбались, говорили комплименты, шутили!

Это было восхитительно! А если кто-то позволял лишнего, сразу же появлялся тот самый дяденька, у которого улыбка добрая, и с этой самой улыбкой он скручивал набравшегося наглеца и выводил его из клуба.

Утра в четыре закрылся клуб, и народ весь пропал, а я полностью без сил упала на столешницу и закрыла глаза.

— Эй, Бятка, не спи! — меня потрясли за плечо.

— Да не сплю я, просто устала сильно.

— Открывай глазоньки, красавица, будем представлять тебя коллективу, — я тут же подскочила на месте, на что Антон лишь усмехнулся.

За самым дальним столиком сидели люди, и именно туда меня и повёл парень.

— Итак, народ, знакомьтесь, Бятка — наш новый бармен! — торжественно возвестил Антон, под шумные аплодисменты. — Бята, это Оля и Поля, — мне зеркально помахали абсолютно идентичные девушки с широкими улыбками на губах. — А вот это вечно унылое и грубое создание зовут Саша, — унылым созданием оказалась сонная девушка с длинными светлыми волосами и татуировками на руках. — Это наши охранники: Паша, Кирилл и Олег, — значит, улыбашку зовут Кириллом. — Ну, а меня ты знаешь! — торжественно закончил парень, а я, от испуга, выставила вежливую участливую улыбку и полностью прямую спину. Я так всегда делала на разных банкетах, когда оставалась одна. — Да расслабься ты! Свои! — и со всей своей немереной силы заехал мне по спине.

Резко опустошив лёгкие, снова сделала глубокий вдох и попыталась улыбнуться.

Всё-таки очень неудобно сейчас: незнакомая компания, чужие люди.

— В общем, так! — хлопнув ладонями по столу, сонная, но от того более грозная Александра поднялась. — Добро, Бятка, пожаловать в наш выездной дурдом. Теперь ты часть большой и дружной семьи. Только скажи, и мы всем ебальники раскрасим, — от такого открытого мата я густо покраснела. — А теперь расходимся! — и хлопнула в ладоши, выходя из-за стола.

— Что за шум, а драки нет? — совершенно спокойный голос за моей спиной, и Саша немедленно садится на место в позе приличной ученицы: спина прямая, а рука одна на одной.

— О, Игорь Павлович! — радостно воскликнул Антон, поворачиваясь к говорившему. — А мы вот, новенькую вводим в семью, так сказать.

— Новенькую? Забавно, — он усмехнулся. Голос мягкий, приятный и очень покровительственный. Будто действительно со своими детьми говорит. — Что ж, новенькая, покажись-ка, — медленно поворачиваюсь и неловко улыбаюсь. — Зовут как?

— Беатриса, — скромно потупилась, продолжая улыбаться.

— Милашка! — хором высказались Оля и Поля, а Игорь Павлович поддержал их доброй усмешкой и сказал:

— Домой давайте, а то Сашка, вон, спит уже.

— Не сплю я, — буркнула девушка, выходя из-за стола. — До свидания, Игорь Павлович.

— Пока, — он помахал рукой всем уходящим, и вскоре мы остались только втроём. — Антон, девочку домой отвезешь, ночь на улице. А с тобой завтра подпишем контракт на неполный рабочий день, — по-отцовски потрепав меня по волосам, он удалился на второй этаж, к себе в кабинет.

Сидя в недорогом джипе Антона, я смогла наконец-то расслабиться. Сейчас доеду до дома, посплю. А жизнь-то налаживается!

Только за руль сел вовсе не Антон. В смысле, это был он, только не он.

Н-да, логично.

Просто я думала у него под косынкой были косички, а сейчас он без косынки и на голове у него живописный такой голубоватого цвета ирокез.

— Знаешь, голубые волосы наталкивают на соответствующие мысли, — задумчиво сказала я, когда мы отъехали от клуба.

— Это ты мне сейчас дерзить пытаешься? — грозно спросил парень, не отрывая взгляда от дороги.

— Извини, — тут же исправилась я, отвернувшись.

Ну вот, теперь он злится. Замечательно, молодец, Громова, пятьдесят очков Слизерину!

— Эу-эу, малая, ты чо, обиделась? — мы остановились на светофоре. Уже рассветало. Такими темпами я сегодня не посплю вообще. Приеду в шесть, а там уже вставать. Да и в душ сходить надо, а то я насквозь пропахла алкоголем. — Мелкая-я! Ну не дуйся! — он вцепился пальцами за подбородок и попал аккурат по больной щеке, синячок на которой я удачно замазала тремя разными оттенками тональника. Я зашипела и вырвалась, потирая щеку. — Малая, кто тебя ударил? — моментально став серьезным, спросил он, отбирая мою руку от щеки.

— Никто, — буркнула я, позволяя ему осматривать щеку. — Ударилась.

— Мелкая, не ври мне! У меня сестра твоего возраста вечно побитая ходит, уж мне-то можешь не рассказывать, как ты «ударилась». Так кто?